Инженер его высочества - Величко Андрей Феликсович (версия книг TXT) 📗
Глава 31
На следующий день к нам приехал Михаил, провести Рождество в кругу семьи, и вернулась из Москвы Маша. Будучи представленной Марии Федоровне, она вела себя скромно и произвела неплохое впечатление. После беседы с ней императрица подошла ко мне.
— Георгий Андреевич, мне очень понравилась ваша племянница, но, надеюсь, вы понимаете, что о браке Жоржа с ней речь идти не может?
Я, в общем, был готов к такому повороту событий, а потому, сделав наивное лицо, изумился:
— Да отчего же? Все зависит от развития событий. Вот представьте себе, победила та самая революция, а мы, как люди предусмотрительные, успели сбежать. И почему бы тогда парижскому таксисту Гоше Романову не жениться на английской летчице и художнице Маше Островской?
— Вы… да как… извините. Это вы серьезно говорите?
— В какой-то мере. Я просто хотел подчеркнуть, что все меняется. Сейчас — да, великий князь Георгий не может себе позволить такого брака. Но если, например, возможность занятия им престола будет исключена, то отчего бы и нет? Пожалование Маше титула княгини Ла-Маншской — вопрос нескольких ближайших месяцев.
— Я вас поняла, — кивнула императрица, — не могу сказать, что согласна, но хорошо уже то, что мы уяснили позиции друг друга в этом вопросе.
Вечером был ужин — чуть не сказал "при свечах". Разумеется, при электрическом освещении, это у нас ими подчеркивают камерность обстановки, а в то время свечи говорили только о том, что хозяин не может себе позволить нормального света. А после ужина состоялось наше с Машей выступление. Мы, собственно, уже давно собирались потихоньку внедрять здесь подходящие песни нашего времени, да все как-то не доходили руки, но тут Маша наконец дожала меня. Сама она очень неплохо пела и играла на гитаре и синтезаторе, так что ее было решено объявить композитором. Мне досталась роль поэта, потому как петь я мог только Высоцкого, да и то далеко не всего, а на гитаре знал четыре аккорда.
Сначала был представлен синтезатор, объявленный последним изобретением инженера Найденова, правда, построенном на уникальных тибетских кристаллах и поэтому существующий лишь в единственном экземпляре. Потом было сказано, что кроме всего прочего я еще и поэт. Почему-то это удивило только Михаила, дамы восприняли новость как должное. Потом конферанс закончился, и начался концерт. Первую песню мы объявили посвященной Марии Федоровне, и Маша спела "Кавалергардов". Императрица благосклонно покивала, зато Ольга воодушевилась и широко открытыми глазами глядела на Машу. Следующим номером была "Госпожа удача". Потом я взял гитару, сказал, что сейчас спою пиратскую песню, которую в детстве слышал от деда, и изобразил "еще не вечер". На этом общая часть концерта была закончена. Молодежь осталась знакомиться с синтезатором и нотами песен, а мы с Марией Федоровной прошли в библиотеку (мне почему-то вспомнилась соответствующая сцена из "Операции Ы").
— Георгий Андреевич, я хочу задать вам два прямых вопроса и надеюсь получить на них столь же прямые ответы. Вы можете мне это обещать?
— Могу и обещаю, задавайте — кивнул я.
— Благодарю вас. Первый вопрос: как вы себе представляете восшествие на престол Георгия?
— Только через отречение Николая, — твердо сказал я, — причем, чем оно будет добровольнее, тем лучше. Силовые методы не годятся, даже если поначалу все пройдет успешно, в будущем оно обязательно аукнется.
— И второй вопрос. Не будем отрицать очевидное, в обсуждаемом нами случае вы становитесь вторым лицом в Империи. Намерены ли вы способствовать сохранению самодержавия или, наоборот, считаете необходимым превращение России в конституционную монархию?
— А вот этот вопрос не так прост, одним словом на него не ответишь. Я считаю, что на ближайшее время оптимальным будет строй, по внешнему виду похожий именно на столь нелюбимую вами конституционную монархию, а по сути являющийся монархией значительно более абсолютной, чем сейчас. Если на то будет ваше согласие, мы обсудим детали такого обустройства России, например, послезавтра, мне надо подготовиться.
После ужина я засел за писанину — самое время было сформулировать основные положения своей позиции. Исходил я из того, что сейчас у монарха слишком много функций — на нем замыкается практически все, вплоть до того, что император по совместительству является премьер-министром. Даже самый способный человек просто чисто физически не сможет уследить за всем, что уж тут говорить про Ники… А каково основное дело монарха? Ради чего он вообще нужен на вершине властной пирамиды? Главное — держать в узде элиту. Ведь она по определению стремится вовсе не к процветанию государства (редкие исключения в расчет не берем), а к своему. Сталин, например, с держанием в узде справился замечательно. А его последователи отпустили вожжи, и все начало разваливаться. И второе — монарх должен обеспечивать механизм воспроизводства этой самой элиты. Тут сложнее, даже опыт Виссарионыча не очень поможет, при нем было не воспроизводство, а подбор кадров, это немного не то.
При наличии органа вроде не к ночи будь помянутой Госдумы императору необходимо право отклонять любую кандидатуру туда и любой законопроект оттуда с формулировкой "противоречит государственным интересам". Вот тут придется попотеть, чтобы эти формулировки казались ограниченными массой условий, а на деле могли применяться в любой момент. Нужны, то есть, хорошие юристы и хорошие демагоги.
А остальные функции монарху не обязательны, их вполне можно ограничить. Типа строго запретить запивать свежие огурцы парным молоком и ковырять в носу на заседании кабинета министров.
Во исполнение этих пунктов понятно, что губернаторы должны назначаться царем. Их немного, они подотчетны ему и могут лично отвечать за работу своей шкурой. А вот ниже, на уровне земств, должна быть выборность. Да, у губернатора будут какие-то права типа вето и отвода кандидатов, но строго в рамках конституции. И в той же конституции будет прописано, что первые три класса табели о рангах выходят из общей юрисдикции и попадают под императорскую. То есть, чтобы повесить коллежского регистратора, нужен суд. А канцлеру достаточно будет того, что монарх после чая скажет начальнику соответствующей службы что-нибудь вроде "знаешь, мне что-то вон тот последнее время не очень нравится…". Да, тут возможен произвол, и в отдаленной перспективе надо будет придумать какой-то механизм его ограничения. Но сейчас любой произвол одного будет куда лучше имеющегося произвола неисчислимой чиновничьей своры. Правда, при такой системе тезис "дворянство — опора трона" потеряет актуальность. Так он ее давно уже по факту потерял, не страшно. Опираться придется на народ, то есть, поначалу, на солдат и активную часть крестьянства. С буржуазией не очень ясно, вряд ли экономическая свобода при отсутствии политической вызовет в этой среде единодушный восторг, но какая-то часть поддержит, факт.
Через день я снова принимал высокую гостью в своем кабинете.
— Краткая преамбула, — сказал я, кладя перед ней документ, — в том, что сейчас царь ограничен только своей коронационной присягой. Вне ее у него масса прав, в большинстве своем для управления государством совершенно лишних. Вот их я и предлагаю ограничить конституционно, а особо ненужные даже строго-настрого, на радость либеральной публике. А действительно необходимые, наоборот, усилить, путем их закрепления в той же конституции, а главное — создания механизмов их беспрепятственного применения. Читать документ надо здесь, вы уж извините, выносить такое отсюда нельзя.
— Хорошо, — согласилась императрица, доставая из сумочки очки.
— Не буду висеть у вас над душой, — сказал я, вставая, — когда я вам понадоблюсь, нажмите вот эту кнопку.
Я вышел в соседнюю комнату, которая объединяла в себе столовую, библиотеку и пункт наблюдения за кабинетом. Но пользоваться последним я не стал, во-первых, смотреть и слушать было особенно и нечего, а во вторых, дама была мне в какой-то мере симпатична.
