Любовь вне правил - Крауновер Джей (чтение книг .TXT) 📗

Во второй раз за короткое время я почувствовал, что на глаза навернулись слезы.

– Шоу хранила твой секрет. Все время, даже когда мы начали ссориться, она молчала. Она любила тебя, но и меня она любит тоже. Я просто не знал, как быть, поэтому разозлился и ушел, а она обиделась и не позволила мне вернуться, хотя я ни о чем другом не мечтал. Это больно – любовь вообще причиняет боль. Наверное, будь ты здесь, ничего такого вообще не произошло бы. Так что сволочь ты, братец.

Молчание. Я слышал лишь собственное дыхание да шум ветра в ветвях. Впервые за долгое время я познал настоящее одиночество, и горечь потери тяжким бременем легла на мою душу. Последние полтора месяца были нелегкими, после разрыва с Шоу я чувствовал себя вечно взвинченным и словно раздетым догола. В прошлом на захлестывающий поток эмоций я бы ответил тем, что напился до потери сознания и перетрахал всех встречных девушек. Но то и другое утратило свою привлекательность. Никакой выпивки не хватило бы, чтобы совесть перестала мучить меня за недостаток усердия и намекать, что следовало лучше владеть собой. А при мысли о том, чтобы лечь с кем-то, кроме Шоу, ниже пояса все словно отмерзало.

Я очень много работал, старался следить за Гейбом через Марка и Алекса – чтобы не подпускать негодяя к Шоу, пусть даже она об этом не знала, – и много времени проводил в компании друзей, зализывая раны. Пусть даже Шоу расстроилась от моих попыток измениться, стать лучше ради нее, казалось, я все-таки добился значительных перемен вопреки самому себе, что было не так уж плохо. Я дал волю эмоциям – и, хотя чувства, вызванные крахом отношений с Шоу, жгли словно огнем, я, по крайней мере, не заглушал их дурными привычками.

Я уже собирался попрощаться с Реми, когда услышал шаги по земле, покрытой тонким слоем снега, и поднял голову. Я невольно прищурился и поджал губы, когда понял, кто приближается. Хотелось убраться поскорей, пока мать не испортила мне день, но я остался стоять, потому что она смотрела прямо на меня, и в ее взгляде в кои-то веки не было ни презрения, ни ненависти.

– Мама…

– С днем рождения, Рул.

Я кашлянул, потому что не знал, что сказать. Постучав костяшками пальцев по надгробию, молча простился с братом.

– Уже ухожу. Можешь с ним побыть. У тебя сегодня трудный день.

Я чуть не упал, когда мама протянула руку и коснулась моего плеча. Она уже много лет не притрагивалась ко мне по доброй воле, и я просто остолбенел.

– Он трудный для всех нас, но я здесь не поэтому. Я позвонила в салон, хотела пригласить тебя на ланч в честь твоего дня рождения и подумала, что ты, скорее всего, не ответишь, если я позвоню на мобильный. Я спросила у твоего друга, где ты, и он сказал, что, наверное, здесь. Если бы я много лет не старалась так отгородиться, то догадалась бы сама…

Я решил, что мою мать похитили пришельцы. Эта женщина говорила такие вещи, в которые я просто не мог поверить.

– Где папа?

– Дома. Пытается дозвониться до Рома. После всего, что произошло, именно я должна с тобой поговорить. Так можно угостить тебя ланчем или, скажем, кофе?

Я не хотел никуда идти. Я не доверял ни ей, ни ее словам, но у меня был день рождения, и мы стояли над могилой моего брата, поэтому отказ в число вариантов не входил – во всяком случае, вряд ли я бы смог жить дальше с этим воспоминанием.

– Ладно. Кофе.

Мама грустно улыбнулась. По-настоящему грустно, и я впервые понял, что и у нее есть свой темный туннель – возможно, эту особенность мне передала именно она. Мы молча дошли до парковки и вместе поехали в Бруксайд, пусть даже я больше всего мечтал укатить в Денвер. Остановились у кафе, куда я всегда заезжал, и мама принесла кофе. Я устроился в дальнем углу, вытянув ноги. Было видно, что мама нервничает, поэтому я попытался расслабиться и не держаться настороженно, как обычно.

– Я разговаривала со специалистом. Твой отец нашел врача, который как раз работает с семейными проблемами. И мне это правда пошло на пользу.

Я хлопнул глазами.

– Ничего себе.

Мама горестно улыбнулась, и я увидел проблеск той женщины, которая растила меня, до того как на наши отношения наложило печать горе.

– После того ужина твой отец окончательно расставил все точки. Либо я обращаюсь за помощью, либо прощаюсь с человеком, с которым прожила в браке тридцать шесть лет. Дейл всегда был единственным, что не менялось в моей жизни. Я бы не смогла жить без него. Пришлось задуматься, что будет со мной, если он уйдет, тогда я и поняла, какой вред причинила своей семье.

Я потрясенно глядел на нее. Не знал, что сказать и что сделать, а потому просто пил кофе и смотрел на мать.

– Ты спросил, как я могла любить Реми, зная, насколько он от нас отличается, и то же время так давить на тебя… так вот, я попытаюсь объяснить. Это не оправдание. С тобой всегда было непросто. С самого вашего рождения я сильнее привязалась к Реми. Вы появились раньше срока, с близнецами так часто бывает, только ты родился сильным и здоровым и ревел на всю больницу. Реми повезло меньше. Пуповина обвилась у него вокруг шеи. Понадобилось много времени и сил, чтобы восстановить его… и с самого начала, наверное, я больше сосредоточилась на нем, чем на тебе. Признаю, я плохая мать, но это не значит, что я не любила вас обоих. Реми я кормила грудью, а ты требовал бутылочку. Когда вы начали ходить, Реми ковылял по дому, цеплялся за мою руку, а ты вставал, держась за Рома, или бродил сам по себе. Твой брат всегда нуждался во мне, искал меня, а ты… ты с рождения был таким, как сейчас. Независимым, дерзким, полным решимости самостоятельно пробить дорогу в жизни. И я просто сдалась. Мы с твоим отцом отпустили тебя.

Я едва дышал, так сосредоточился на том, что она говорила.

– Когда Реми привел домой Шоу, я страшно обрадовалась. До того он не проявлял интереса к девушкам, тогда как отец замечал вылезавших из твоего окна девчонок как минимум раз в неделю. Мы уже начали кое о чем догадываться, но я надеялась, что Реми просто ждет подходящую пару. Шоу обладала всеми необходимыми качествами. Красивая, образованная, из хорошей семьи… Мне и в голову не приходило, что она слишком напугана собственной родней, чтобы сойтись с таким ласковым и кротким парнем, как Реми. Она искала кого-то сильного и не боящегося тех вещей, которые мучили ее каждый день, поэтому, конечно, выбрала тебя – и полюбила навсегда. Мы с твоим отцом это видели и все равно позволяли Реми пользоваться ею и внушать остальным, что они – пара. Потому что так жить было проще, чем решать проблему.

Она перестала крутить стаканчик и посмотрела на меня. На глазах у мамы стояли слезы – ничего удивительного, – но, казалось, на сей раз их вызвало искреннее горе, а не гнев в мой адрес.

– В тот вечер Реми позвонил мне. Я знала, что он собирался за тобой, и попросила его не ездить. Сказала, что ты взрослый человек и сам доберешься до дома. Реми страшно разозлился и возразил… он говорил, что я должна наконец принять тебя, полюбить так же открыто и безоговорочно, как его. Я тоже рассердилась и заявила, что он не имеет права учить меня, как обращаться с тобой, если сам продолжает врать. Мы поругались. Я пригрозила, что расскажу тебе и Рому о его предпочтениях. Реми испугался. Он отключил телефон и уехал… это были последние слова, которые я сказала своему сыну.

Теперь она открыто плакала, а я мог только сидеть и вникать в то, что слышал.

– Я сказала, что предпочла бы видеть мертвым тебя – переложила скорбь и ответственность на твои плечи, поскольку самой мне не хватало сил, чтобы признать свою вину в том, что произошло. Из нас ты был самым сильным, и именно ты лучше всех справился с горем. Обвинить тебя было проще, чем понять, что я натворила. Ты никогда не любил меня так, как Реми, и, чем сильнее мы с тобой ссорились, чем менее виноватой я себя чувствовала. Я страшно жалею… ты не заслуживал такого обращения. Но я думала, что ты уже потерян для семьи. Расстаться с тобой было не так страшно, как с Ромом. Теперь-то я понимаю, что никогда не теряла тебя – просто отталкивала как могла, и это непростительно.