Змей-искуситель - Смит Дебора (книги бесплатно TXT) 📗
– Теперь понятно, какие у нас с тобой отношения.
Никаких.
Хаш снова вырвало, но она без моей помощи села в кабину грузовика и молчала всю дорогу до фермы.
Она не произнесла ни слова.
Как только мы с Якобеком вернулись, мне позвонила Эдвина.
– Как это называется?! Ваши родственники тайком фотографируют мою дочь и продают снимки желтой прессе! Так ваша семья заботится о благополучии моей дочери?
Мне нечего было возразить. Мне не удалось защитить Эдди. И моя семья с этим тоже не справилась.
– Простите меня, – пробормотала я. – Вы имеете полное право сердиться.
К счастью, Эдвина была настолько сбита с толку моими словами, что смогла только произнести:
– Что ж… Ладно.
И я повесила трубку.
Я сильно обидела Якобека и ненавидела себя за это. Но я ни под каким видом не могла сказать ему правду. Я и самато не могла заставить себя произнести это вслух. Все было так глубоко похоронено в моей душе, что я искренне верила – ничто и никто, даже Хейвуды Кении всего мира, вместе взятые, не сумеют до этого докопаться, если я сама не проговорюсь. Мне оставалось только верить, молчать и находить в себе силы нести свой крест, чему меня научили мои стойкие деревья, лежащие под ними галантные солдаты и сама Долина.
Но неведомые силы уже пришли в движение. Мое везение и в самом деле кончилось.
– Хаш, все в порядке! Прошу вас, не надо, пожалуйста! – умоляла меня Эдди, идя за мной в павильон.
– Мать, остановись! – приказал Дэвис.
Якобек стоял в стороне и, прищурившись, наблюдал за мной. Мэри Мэй, взвинченная, как готовая ужалить оса, мерила шагами посыпанный леском пол. Логан хлопал своим «стетсоном» по ладони и хмуро переглядывался с Люсиль.
Я смотрела в лицо тем, кто на меня работал. Люди шептались об Аароне и Мерили, говорили, что следует выкинуть Аарона со службы и не общаться с Мерили, но я знала, что не смогу так поступить. Я должна была позволить веем вздохнуть свободнее. Стряхнуть с себя сующих всюду нос репортеров, избавиться от любопытных, заглядывавших к нам в окна, убрать камеры от Амбаров.
– С сегодняшнего дня ферма закрыта. Я не могу больше рисковать. Я не знаю теперь, кому можно доверять. Я не позволю, чтобы моя семья превратилась в объект насмешек. Мне плевать, что Хейвуд Кении говорит обо мне лично, но никто не смеет чернить нашу фамилию и эту ферму. Вам выплатят все деньги, которые вы заработали бы до конца сезона. Мы начнем все сначала следующей весной. Закрывайте кондитерский цех, убирайте яблоки в холодильные камеры и отправляйтесь по домам. Этот яблочный сезон закончен.
Некоторые из женщин заплакали. Люди пытались отговорить меня, просили изменить решение: ведь был только ноябрь.
– Это все по моей вине, – прошептала Эдди. Я обняла ее и прижала к себе.
– Нет, это все началось задолго до твоего рождения.
Для нее мои слова не имели смысла, но ято все понимала. Пришло время собирать урожай посеянных жертв и тайн.
Я оставила всех стоять в павильоне, а сама вернулась в дом.
К декабрю ферма стояла темная, пустая, незнакомая, но мы не чувствовали себя в большей безопасности. Дэвис начал носить пистолет под рубашкой, переняв эту манеру у Якобека. Люсиль привезла сторожевых собак, и теперь немецкие овчарки дважды в день обыскивали мой дом и амбары. Всю почту сканировали, просвечивали, а потом вскрывали специально приставленные люди в резиновых перчатках. Я согласилась и на другие меры безопасности, так что очень скоро мои старые окна с волнистыми стеклами выстроились на чердаке, а их место заняли новые конструкции с затемненными пуленепробиваемыми стеклами и очень прочными рамами.
Эдди стояла у одного из таких окон рядом со мной и грустно смотрела на улицу.
– Какой наивной маленькой девочкой я была! – тихо сказала она. – Эта прекрасная Долина ничем не отличается от остального мира. Все зависит только от моих ощущений. И безопасность в том числе.
Я обняла ее.
– Мы должны носить нашу безопасность с собой, как черепаха носит свой панцирь. Наш дом там, где мы сейчас, и мы должны верить, что у нас есть все, чтобы чувствовать себя защищенными.
Эдди слегка улыбнулась.
– Но вы никогда отсюда не уезжали. Я улыбнулась в ответ,
– Яблоки трудно везти на черепашьем панцире. Она уткнулась мне в плечо.
– Что нам с Дэвисом теперь делать? Еще раз все хорошенько обдумать? Изменить наши планы?
– Нет. Живите, отдыхайте и ждите ответов. Потому что яблони иногда говорят с нами.
– Хаш! – Эдди посмотрела на меня с укоризной.
– Именно так. Они говорят.
Эдди вздохнула. Тогда я попытаюсь услышать. Она положила мою руку к себе на живот. Я почувствовала, как мой внук удовлетворенно пошевелился. Малыш был в безопасности внутри нашего панциря.
Я сидела на пороге старого амбара. Была холодная звездная ночь. Разумеется, Якобек тут же выследил меня и сел рядом.
– Я не могу дышать в доме, – сказала я.
Месяц и миллионы ярких звезд заполняли темный купол неба. Ни одного огонька на вершинах гор. Мы были одни на планете – он, я и тяжесть молчаливого ужаса, от которого меня бросало в дрожь.
– Я не знаю, что мне делать, Джейкоб.
– Нет, знаешь.
Я думала, он сейчас скажет: «Расскажи мне о том, что ты скрываешь», но Якобек только обнял меня, не говоря ни слова. Он гладил меня по волосам и молчал, лишь прижимая все крепче к себе. И мы поцеловались. Это было так просто, так естественно, как эта ночь, и так же сложно, как звездное небо. Чувство ужаса снова забралось мне под кожу. Все старинные поговорки жителей гор, все суеверия, старые и новые, не могли развеять этого чувства.
– Чтото страшное надвигается на нас из этой темноты. – Я кивнула в сторону мира, отделенного от нас горами. – Чтото ждет своего часа.
– Я знал об этом всю мою жизнь, – ответил Якобек.
Я всегда продавала яблоки, словно они были оберегающим нас талисманом, которым я откупалась от мира за пределами моей Долины. Но по ночам мне снились ужасные деревья, выраставшие из тех семечек, которые сажала не я, и я не могла знать, какие плоды они дадут. На меня накатывали страхи и отступали. Это было предчувствие. Мир посягнул на все самое дорогое для меня. И угроза исходила не от тех, кто ненавидел нас, – нет, она поднималась из прошлого. Ни ограда, ни охрана, ни оружие не могли этому помешать. Я смотрела на телефоны, словно они могли убить меня без предупреждения.
Это случилось за несколько дней до Рождества.
Глава 17
Я чувствую, когда женщинам больно. Не нужно быть сверх меры проницательным человеком, чтобы понять, когда мучается другое человеческое существо. Но, учи?тывая мое прошлое, я куда более опытный эксперт, чем большинство мужчин. Я сразу понял: случилось нечто такое, что ударило Хаш больнее, чем все ее остальные секреты.
Я лежал на кровати в своей комнате, как раз над ее спальней, когда услышал, как у нее зазвонил телефон. А потом она мерила шагами комнату несколько часов подряд. Я тоже встал и принялся шагать взад и вперед, но половица подо мной скрипнула, и Хаш замерла.
Она слышала меня, а я слышал ее.
Но Хаш не попросила меня о помощи. А я не знал, как эту помощь предложить. И нуждается ли она в ней, я тоже не знал.
– Черт побери! – выругался я шепотом.
В ту ночь я спал мало и на следующее утро двигался недостаточно быстро. Я не успел поговорить с Хаш до того, как в кухню спустились Эдди и Дэвис. Дэвис при?готовил завтрак для Эдди. Хаш приготовила завтрак для Дэвиса и для меня. После завтрака нам с Эдди предсто?яло мыть посуду – у нас четверых уже была своя систе?ма. Всего за несколько месяцев мы стали семьей. Я даже не пытался говорить с Хаш о том, что это время значило для меня.
– Я еду в Чаттанугу, – объявила Хаш. – Вероятно, я не вернусь до завтрашнего утра.
– Ты хочешь навестить Эбби? – спросил Дэвис.
Мне показалось, что поведение матери его не удив?ляет. Даже то, что Хаш уедет с фермы на целый день по?среди рабочей недели, когда ее родственники будут суе?титься в Амбарах, отправляя последние заказы.
