Сэндвич с пеплом и фазаном - Брэдли Алан (книги онлайн .txt) 📗
– Благодарю вас, мистер Мертон, – ответила я. – Очень любезно с вашей стороны.
Мимо нас проносились уличные фонари, когда мы ехали по авеню Данфорт.
– Могу я задать вам вопрос? – поинтересовалась я.
– Конечно, мисс, – сказал Мертон.
– Во что была одета Франческа Рейнсмит в тот вечер, когда проходил бал изящных искусств?
Мертон улыбнулся, а потом громко рассмеялся.
– В костюм Золушки, – ответил он. – Потрепанное хлопчатобумажное платье, передник, волосы подвязаны лентой, черные ботинки на шнуровке и красные носки, торчащие над ними. Она так гордилась своим костюмом. Ей помогла его сделать одна из девочек. Она и сама была как девочка, наша мисс Франческа. Мы так скучаем по ней.
– Мои соболезнования, – сказала я. – Как жаль, что я не имела возможности с ней познакомиться.
Некоторое время мы ехали в молчании.
– Как она тебе? – спросил Мертон. – Женская академия мисс Бодикот?
– Откровенно говоря, мистер Мертон, – сказала я, – только между нами: совершеннейшее дерьмо.
И судя по выражению его лица, он прекрасно меня понял.
Мисс Фолторн была, как я и ожидала, багровой от ярости. Багровым обычно бывает цвет лица у удавленника, но она недалеко от него ушла. Цвет ее лица был ужасен.
– Где ты была? – вопросила она дрожащим голосом.
– Вышла прогуляться, – ответила я, что, в общем-то, формально было правдой.
– Вся академия стоит на ушах, разыскивая тебя, понимаешь?
Конечно, нет. Откуда бы мне это знать, если я только что появилась в дверях.
– Мы думали, тебя похитили. Мы…
Внезапно она утратила дар речи.
Почему у них возникла такая мысль? Они знают что-то такое, чего не знаю я?
– Я оставила записку у вас на столе, – сказала я и поняла, что мисс Фолторн на грани слез и что сейчас не время для детских игр. И добавила: – Извините.
Разумеется, мне хотелось поделиться с ней своим беспокойством насчет Коллингсвуд и рассказать о визите в лечебницу, разговоре с Мертоном и Эльвиной.
Но я не стала. Время пока что неподходящее. Мне надо больше фактов и больше времени, чтобы собрать их воедино.
– Я пойду к себе в комнату, – сказала я, избавляя ее от необходимости говорить что-то еще.
Я лежала на кровати, размышляя о: а) своем дурном поступке и б) том, что весь день у меня не было и крошки во рту. Слава богу, у меня была коробка печенья, которую я купила в лавке на Данфорте. Я одолжила денег у Фабиан под двадцать пять процентов и обещание вернуть их, как только я получу первый перевод из дома, хотя мои надежды на это начали таять.
Но письмо Доггера было единственной весточкой из дома, с тех пор как меня заключили в эту тюрьму.
Дорогой Доггер.
Я яростно вонзила зубы в крекер, пытаясь вызвать его образ в своем воображении. Попыталась представить, как мы вдвоем наклоняемся над булькающей мензуркой в лаборатории и с умным видом киваем друг другу, когда жидкость меняет цвет, но бесполезно.
Магия не работает, когда тебе грустно.
Я осознала, что откладываю визит в лабораторию по этой самой причине, и была шокирована. Надо немедленно решить вопрос.
К дверям лаборатории кто-то приколол написанную от руки записку: «Все уроки химии отменяются до дальнейшего уведомления».
Под этими словами кто-то приписал: «Спасибо святому Иуде за ответ на наши молитвы», а еще кто-то добавил красной ручкой: «К черту химию».
Я огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никого нет, и нырнула в класс.
Зеленые ставни были закрыты, на улице уже стемнело, и комната погрузилась почти в полный мрак, что подходило мне как нельзя лучше. Никто не увидит меня ни через окошко в двери, ни с улицы.
Я включила слабую лампочку в нише и приступила к работе.
Как бы взволнована я ни была, необходимо следовать правилам. Я включила вентилятор, который вытянет дым из-под навеса, накрывающего рабочее пространство. В минувшие дни не один химик почил в бозе, проводя тест Марша и надышавшись ядами.
Я вытащила из кармана серебряный медальон. К счастью, я догадалась завернуть его в целлофан для защиты, перед тем как завязать его в носовой платок.
Доставая необходимые принадлежности, я почувствовала, как меня охватывает так хорошо знакомый мне трепет. Словно викарий, готовящийся к освящению хлеба и вина, я ощущала, как под моими пальцами вот-вот начнется трансформация; меня благословят боги химии.
Проба Марша не только проста и элегантна, она еще и наиболее театральна среди химических опытов. Сколько сыщиков, реальных и вымышленных, напряженно склонялись над предательским огнем?
Это тот самый момент перед финальным занавесом, когда весь мир, кажется, затаил дыхание: момент, когда крошечный, мерцающий, почти незаметный огонек отправит обвиняемого на виселицу или освободит его.
Это Джеймс Марш, химик в Королевском Арсенале в Вулидже, открыл, что новообразованный водород, вступая в контакт с мышьяком и кислородом, выделит воду и мышьяковистый водород, иначе называемый арсин, – чрезвычайно ядовитый газ с химической формулой АsH3 и запахом свежайшего чеснока.
Эта проба настолько чувствительна, что может определить наличие мышьяка в соотношении двух частей к миллиону.
Сейчас, правда, идея о необходимости свежевыделенного водорода в общем и целом отвергается и считается, что возраст не влияет на способность указать на преступника.
Кислород есть кислород, как говорится, хотя Доггер придерживается старомодных взглядов и сомневается в этом.
Я капнула немного цинка на дно П-образной мензурки, потом заполнила ее почти наполовину серной кислотой.
С помощью клочка хирургического хлопка я стерла немного черного нагара с медальона и бросила тампон в левую часть мензурки, запечатав ее стеклянной пробкой. Тампон сразу же почернел, подвергнувшись воздействию серной кислоты.
Цинк мгновенно начал булькать под влиянием кислоты. Рождался водород!
И, если мое подозрение верное, вместе с ним – и арсин.
Плотно закрытая правая часть мензурки переходила в тонкую трубку, заканчивающуюся закругленным краем.
Я подождала секунд тридцать… зажгла спичку… поднесла ее к краю и…
Пуфф!
Огонек… сначала красный, потом оранжевый, затем голубой…
Я достала глиняное блюдце, перевернула и подержала его над огоньком, как замерзший школьник, вернувшийся домой на каникулы, греет руки над очагом.
По наружному краю огонька начал формироваться темный круг, сначала коричневый, но вскоре ставший черным и блестящим.
Мышьяковое зеркало, в котором, если я могу судить об этом, скоро отразится убийца.
Но это еще не конец. Сначала надо капнуть несколько капель растворенного хлорноватисто-кислого натрия на новообразованное зеркало. Если сажистый остаток растворится и исчезнет, это мышьяк; если сохранится – это родственница мышьяка сурьма.
А потом, разумеется, надо повторить процедуру с чистой пробиркой и свежим тампоном. Это будет контрольный эксперимент, в результате которого не должно образоваться мышьяковое зеркало.
Я отступила из круга света, размышляя о своем открытии: о том, что оно значит для меня и для кое-кого другого. Как только я предам гласности то, что я знаю, женская академия мисс Бодикот уже не будет прежней.
И в этот самый момент из темноты за моей спиной донесся голос:
– Очень умно.
Глава 28
Я обернулась, глаза медленно адаптировались к темноте.
Из тени по направлению ко мне выступила фигура.
Фабиан.
– Очень умно, – повторила она, выходя на свет, и я заметила легкую усмешку на ее губах.
– И давно ты здесь? – спросила я, пытаясь добавить в голос каплю ярости.
– Дольше, чем ты, – ответила она, выуживая пачку сигарет из кармана и закуривая, а потом встряхивая волосами на манер французских актрис.
– Значит, ты меня ждала, – сказала я, но она не потрудилась ответить и лишь выдохнула в мою сторону струю дыма.
