Сегодня и всегда - Уилсон Кэрил (читать хорошую книгу .txt) 📗
– Мне нужно одеться, – грубовато ответил он, – и я готовлю тебе ванну. Через час должен приехать Фэйрфакс.
– Твой адвокат? Нет, не сегодня. Не будешь же ты заниматься ночью бизнесом.
– Не бизнесом. – Он повернулся к ней, стараясь придать своему лицу холодное выражение, чтобы она не догадалась о том, что творится в его душе. – Мы официально будет жить раздельно.
– Что?! – Кортни засмеялась было, но умолкла при виде его серьезного лица. – Расходимся? – Ее голос задрожал. – Ты в своем уме?
Он молил Бога дать ему силы для осуществления задуманного плана. Он обязан защитить ее, но стало совершенно ясно, что в Соединенных Штатах сделать это невозможно. Ее нельзя оставить ни на минуту без внимания, так как она, подобно магниту, притягивает к себе всякие неприятности. Принять такое решение было тяжело, но необходимо.
– Я не думаю, что хоть кто-нибудь, кроме тебя, сочтет меня безумцем. Ты хотела свободы, и ты ее получаешь. Подпиши документы и… с Богом.
– Ты хочешь, чтобы я дала согласие на раздельное жительство? Когда я просила тебя о разводе, ты был непреклонен. А теперь ты гонишь меня прочь? Я не понимаю…
– Не надо спорить, Кортни. Если ты не хочешь жить по моим правилам, мы не можем быть вместе.
Она прерывисто вздохнула и подняла голову, как бы желая, несмотря ни на что, сохранить свое достоинство.
– И давно ты это задумал?
– С самого начала, – ответил он, стараясь говорить холодным безразличным тоном, зная, что разбивает ее сердце, причиняет страшную боль и ей, и себе, – надо было сделать необходимые приготовления, и я вынужден был уехать из Бостона. Некоторые из моих кораблей плавают под каперским свидетельством от Джеффа Дэвиса. Я мог попасть в тюрьму и старался этого избежать.
– Почему ты так поступаешь? – Слезы катились по ее лицу. – Что я сделала?
Это было невыносимо. Он ненавидел себя за то, что унизил ее, за то, что причинил ей боль. Он любил ее больше жизни и обязан сделать все, чтобы защитить ее. Он твердил себе, что все это делается ради нее, ради ее безопасности.
– Я не знаю, что страшнее – твое предательство или моя тупость. Я была так уверена, что ты любишь меня и с надеждой ждала от тебя слов любви. Женщины – нежные создания. Я думаю, что им легче произносить эти слова. – Она покачала головой и искоса посмотрела на него. – Каким же надо быть чудовищем, чтобы держать меня в своих объятиях час за часом, день за днем и при этом лгать, скрывать свои подлинные чувства.
– Корт…
– Нет! Не трудись отвечать. Ты хитроумно рассчитал все ходы в своей грязной игре, но мне хотелось бы знать, входило ли в твои расчеты мое признание в любви?
– Все сроки зависели от официальной процедуры. Фэйрфакс был в Филадельфии, когда я разыскал тебя.
– К сожалению…
Он ожидал от нее бурной реакции, но она молча двигалась, одеваясь и упаковывая чемоданы. Ему хотелось обнять ее, сказать, что он обманывает ее, и, быть может, вообще отказаться от этой безумной затеи.
Если бы только она знала, как мерзко у него на душе…
Но он молчал. Уже через полчаса Брэндэн стоял около нее, сидевшей за столом и одетой в платье с высоким воротником. Она дрожащими пальцами перебирала пачку бумаг.
– Что будет после того, как я подпишу бумаги?
– Я заготовил для тебя билет на пароход, идущий из Нью-Йорка в Ливерпуль. У тебя мало времени. Погода…
– Мой отец ждет меня?
– Я телеграфировал твоему брату Маркусу. – Он избегал ее взгляда. – Ты подпиши и можешь ехать.
– А если я откажусь? Я ведь могу все потерять, подписав эти бумаги.
– Ну, это зависит от того, что ты понимаешь под словом «все». Ты права, временно ты утрачиваешь право управления своей собственностью, но лишь в том смысле, что я могу управлять этой собственностью по своему усмотрению. В случае же развода ты действительно потеряешь свою собственность. Но ты увидишь, что я выделил тебе щедрое обеспечение, достаточное для того, чтобы ты могла вести обеспеченную жизнь в Англии.
– И после всего этого ты удивляешься, что я уехала из Чарлстона? Что я немедленно не известила тебя? Ты не человек.
У Брэндэна дернулась челюсть. Он ткнул пальцем в документы.
– Называй меня, как хочешь, но подписывай эти проклятые бумаги. – Он всунул их ей в руки и передал перо и чернильницу.
– Э… м-м… может быть, дать время на размышление? – вмешался Фэйрфакс. – Может быть, она захочет посоветоваться со своим адвокатом…
– Не суй нос не в свое дело, – оборвал его Брэндэн. – Ну, давай же, подписывай, черт побери.
– Все в порядке, мистер Фэйрфакс, – заверила Кортни адвоката. – Я понимаю смысл этих документов и подписываю их в здравом рассудке, действуя по собственной воле.
Брэндэн хмуро смотрел на нее, и, как только она нацарапала свою подпись, смахнул бумаги на пол.
Пока адвокат собирал и прошивал их, Брэндэн вручил жене большой, обшитый бархатом ящик.
– Здесь все твои драгоценности. Твоя одежда – в Бостоне. Все остальное я пришлю из Чарлстона при первой возможности. Ежемесячно от моих поверенных в Лондоне ты будешь получать содержание, и, если ты найдешь его недостаточным, сумма может быть увеличена.
– Ты всегда был очень щедр в деньгах, – заметила она, когда он направился к двери, – примерно так же, как мой отец был щедр по отношению к твоей матери. Можешь обо мне не беспокоиться. Как ты понимаешь, я не настолько глупа, чтобы лишить себя жизни из-за такого мерзавца, как ты. Разве что наш корабль потонет, к твоей радости. Тогда это избавит тебя от дальнейших расходов.
Брэндэн выругался и резко повернулся к ней.
– Беспокоиться, мадам? Больше я о тебе не беспокоюсь. Беспокоиться о тебе будет твой отец. Можешь теперь его мучить. – Он взял свою шляпу, не в силах больше смотреть на нее, походившую на раненого зверя.
Когда-нибудь она все поймет. Он заставит ее понять.
– Пошли, Фэйрфакс, наши дела здесь закончены.
14
Кент, Англия
Март 1862 года
– Шон, Шон! Какой красивый мальчик! – Кортни наблюдала, как ее отец рассматривал крошечный сверток в своих руках и светился счастьем. – Кортни, я никогда не пойму, как такое маленькое создание, как ты, могло выносить такого здоровенного парня?
– Так же удивляется и доктор Картрайт. Он будет высоким. – «Как его отец», – подумала она, ерзая в постели и пытаясь устроиться поудобнее. – Ну, что, хорошо я исполнила свой долг?
– Вопреки всем ожиданиям. Ей-богу! Ты стала матерью. Я и вправду не ожидал, что наступит такой день. Подумаешь, балет!
– Твоя радость несколько преждевременна. Ведь отец Шона ничего не знает о его рождении. Он принимал решение о раздельном жительстве, не зная, что я была беременна.
– Ну что ж, можно только сожалеть о его опрометчивом решении, что мы все и делаем, – чуть туманно выразился граф, – но я рад, что ты ушла от этого негодяя. Он никогда не подходил тебе.
«Ушла от него?» – размышляла Кортни. Человек выбросил ее из своей жизни, как старую газету. Если бы он только знал, что в ней растет его ребенок! Если бы, если бы, если бы…
Кортни молчала. Она твердо решила: поменьше разговоров, поменьше поводов для расспросов, поменьше объяснений. Так лучше. Тот отрезок жизни пройден. Ее боль – с ней, а про него – забыть.
В тот день в его суровом взгляде была холодная пустота, такая же бесцветная пустота была и в голосе. Ничего не осталось от страстного любовника, каким он был на протяжении последних недель. Был только человек, одержимый местью, а ей казалось, что она так хорошо его знала.
Кортни упрекала себя за то, что была так глупа, что вбила себе в голову, что он любит ее. Когда он предложил ей содержание, она поначалу хотела отказаться от денег, но, подумав, решила, что ее сын должен хоть что-то иметь от своего отца, как бы жалки ни были эти гроши.
Она не просила Брэндэна о пересмотре его решения. Она не понимала его, что бы ни ждало ее в будущем, она решила достойно выйти из этого двусмысленного положения. Она не покажет ему, как глубоко он ранил ее душу. Когда за ним захлопнулась дверь, закрылась полная боли глава ее жизни.
