Вселенная не по размеру - Барбуца Евгения Васильевна (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
— Маленькая Калима, это плохая шутка, — вещал тем временам Мадир. Весь его вид говорил о том, что он не воспринимает меня всерьез.
— Триста, — выдала я.
И все прекрасно поняли, что я имела в виду. Поскольку корабль охотников с каждой стандартной секундой становился все крупнее.
— Ина, это приказ. — Хвост ксерка метался по полу, выдавая волнение.
— Ина, если мы сдохнем, я тебя не прощу! — взвизгнула Мэла.
Системы корабля надрывались от предупреждающих сигналов.
— Ты блефуешь, Калима, — менее уверено произнес вождь.
— Ты прав, Мадир, я эмпатка, — обратилась непосредственно к вождю, старательно не замечая криков и ругательств за своей спиной. — Я чую их страх. Жаль, что ты не можешь этого чувствовать, кое-кто тут даже готов меня убить. Но я не остановлюсь. Впрочем, это патетика. Я пилотирую большую часть своей жизни. Знаешь, что такое «один на вылет» на языке пилотов? Сто.
Судя по всему, Мадир знал, поскольку в тот же миг пропал с галопроекции, а его корабль резко активировал сверхсветовую.
Мы разминулись, едва не задев друг друга. И стоило мне миновать орбиту планеты, как я прыгнула в гипер.
— А что такое «один на вылет»? — в полной тишине поинтересовался Шин.
— Это когда два долбанутых пилота прут друг на друга на максимальной скорости, — процедил Змей, пристально глядя на меня. — Выигрывает тот, кто остался жив.
— Вообще-то выигрывает тот, кто не свернул, — поправила я дохиса. — Но вы рано расслабились, Мадир прыгнул за нами.
— Когда это тебя останавливало, — фыркнула Мэла.
— Отрывайся от него, — приказал Рим. — А потом мы с тобой поговорим.
Чувствую, меня будут бить.
В расстроенных чувствах перешла на энели. Сбросить погоню не так уж и трудно, если уметь. Это в гипере легко поймать остаточный след, энели же совсем другое дело. Прыгнуть по следу энели сможет не каждый. Особенно если корабль уже находится в гиперпрыжке. Вот и пилот Мадира не смог. А все потому, что практики у них до этого, похоже, не было.
Не сразу до меня дошло, что на мостике стоит неестественная тишина. Оглянулась на команду и поняла, что их взоры устремлены к моему личному «окну» в космос.
Да, понимаю, зрелище не для слабонервных. Клубящаяся тьма, разрезаемая всполохами золотого и сиреневого, это и есть подпространство. Я терпеть не могу этот вид, слишком уж сильно он напоминает черную дыру. А вот гиперпространство я, напротив, очень даже люблю. Голубое сияние, уходящее в бесконечность и окружающее корабль, в отличие от энели, не затягивает разум в неизвестность.
Когда-то давно проводились эксперименты над живыми в области влияния энели на психику. Достоверно известно, что, если долго смотреть в подпространство энели, можно увидеть нечто, что заставляет лишиться разума. Вот только сумасшедшей команды мне здесь не хватало. Поэтому я закрыла «окно» без малейших сожалений.
— Что это было? — Голос ведущего чуть осип.
— Подпространство, — пожала плечами. — Лучше не повторять подобный опыт созерцания. Вредно для разума.
— Меня тошнит, — простонал Шин.
— Красиво, — выдал Ганзо.
— Доложить обстановку, — взял себя в руки Рим.
— Курс на Капелион, — отчиталась я перед ведущим. — Менять?
— Нет. Сколько времени займет?
— Два стандартных часа.
— Хорошо. Как раз успеем.
— Что? — насторожилась я.
— Намылить тебе шею, — поднялся на ноги Рим.
— В каком смысле? — вжалась я в кресло.
— В переносном, — оскалился ксерк.
— Не надо мне шею мылить, — подняла руки в протестующем жесте. — Маленьких обижать нельзя, это все знают! Зме-э-эй! — позвала я. — Мы же друзья, скажи ему!
— Какой я тебе друг? Нет, мелкая. — Вслед за ведущим с кресла встал и дохис. — Я второй на очереди.
— А я третья, — вскочила Мэла.
— И ты туда же?! — действительно расстроилась я. — За что?
— За то, что посмела подвергнуть команду опасности! — рявкнул Рим.
— Не было никакой опасности! — возмущенно воскликнула я. — Мадир убрал корабль.
— А если бы не убрал?! — Недоверие, отчаянное непонимание, злость и обида обрушились на меня волной. Опять эмпатия не вовремя активировалась.
— Он же не псих, так рисковать, — выдала растерявшаяся я. И только потом поняла, что ляпнула что-то не то. После того как увидела опустившиеся в бессилии руки командира. — Ребят, да ладно вам! — попыталась я спасти ситуацию. — У меня все под контролем. Все сворачивают в подобной ситуации! Всегда!
Я говорила чуть нервно, размахивая руками, совершенно не смущаясь круглых глаз наемников. Они смотрели на меня с немой оторопью и осуждением.
— Это был необоснованный риск, — оборвал меня Рим. — Мадир мог отдать приказ на уничтожение нашего корабля. Что бы ты тогда делала?!
— Рим, ну как ты не понимаешь! — всплеснула я руками, поднявшись с кресла. — Не стал бы он в нас стрелять. В конце концов, за тобой стоит семья! При свидетелях точно не стал бы! — намекнула на планету-гиганта.
Моя запальчивая речь была прервана наглым образом. Решительным шагом ко мне подошел Ганзо, схватив мое тщедушное тельце за талию, уселся в кресло. Поле чего перекинул меня поперек колена, и… и первый удар, обрушившийся на мою многострадальную пятую точку, был неожиданным.
Так наказывать меня имел право только один мужчина во Вселенной! Стоило этой мысли появиться в моей голове, как я тут же запретила себе вспоминать. Лучше подумаю о чем-нибудь другом, не менее важном.
Их гнев справедлив, их возмущение оправданно, и я действительно заслужила наказание за свою выходку. Не сказала бы, что не было другого выхода, но этот показался наиболее легким. Пусть далеко не безопасным, но быстрым и действенным. Я нашла самое простое решение, и нашла давно, вместо того, чтобы исключить риск.
Я просто решила выпендриться. Себя показать и других посмотреть. Показала. И посмотрела. Эвтэрианцы не психи, как о них говорят, но упорные ребята.
Второй шлепок обрушился на попу так же неотвратимо, как и первый. Я больше не могла думать связно. Лавина эмоций затопила сознание, сметая на своем пути все преграды. И как-то сама собой отключилась техника блокировки сновидений.
Я привыкла к вседозволенности. Он никому не позволял даже ругать меня. Но однажды я заигралась. Помню это так четко, будто все происходило вчера. Он порол меня всего два раза. Первый раз еще во время войны, когда я угнала, чтобы покататься, военный штурмовик и попала под обстрел противника. Меня отшлепали, противника потом долго пытали. Это мне по секрету Хан рассказал. За нападение на детей еще и не так карают.
Второй раз… второй раз он вытащил накачавшуюся какой-то дрянью меня из-под несчастного вояки. Меня в очередной раз отшлепали, а вояку… казнили. На месте.
— Эй, она что, плачет? — услышала я сквозь череду картинок.
А я все вспоминала и вспоминала и уже не могла разобрать, где реальность, а где рвущие душу потоки памяти. Единственное, что я успела почувствовать перед тем, как окончательно отключиться, это тепло чьей-то широкой груди. Я рефлекторно прижалась к этому теплу, ища защиты от прошлого и от себя самой.
Иногда меня посещает ощущение, будто я, влекомая грузом собственных ошибок, падаю в пропасть. Иду ко дну, но этого дна не достигаю. И тогда, словно гонимая невиданной силой, поддаюсь сумасшедшему настроению и намеренно приближаю собственный конец. Не важно, как, совершая ли ошибки, рискуя ли впустую, я лишь набираю обороты в своем безумном желании достичь наконец пугающего дна.
Пока меня кто-нибудь не остановит.
Первым, что я почувствовала, когда очнулась, было тепло. Такое живительное и необходимое тепло. Почти родное, почти знакомое. Открыв глаза, увидела широкую грудь, обтянутую мягкой тканью куртки. Весьма мокрой тканью. Подняла голову и встретилась с обеспокоенным взглядом Ганзо. Так странно видеть эмоции на лице хорога.
