Требуется сообщник - Новицкая Ольга Владимировна (читаем книги .TXT) 📗
– Да пожалуйста. На будущее – имей уважение, когда говоришь с лордом, босяк, – насмешливо сказал Кощей. – Теперь к делу. Ты говоришь прямо сейчас, я слушаю. Я не хочу тебя убивать, ты не хочешь быть мертвым. Итак, кто тебя укусил и когда?
Признавая свое поражение, Джеймс рассказал, как год назад к нему пришел человек с Ройял-стрит и предложил сдать Джонни. По словам того человека, Джонни все равно был обречен – дело времени, но сам Джеймс вполне мог занять его место, о котором давно мечтал, и продолжить «семейное дело». Поскольку особыми талантами он не блистал, пришлось согласиться.
– Отлично, – Кощей присел рядом на топчан. – Вместо того, чтобы прийти к Джонни или к Маку с просьбой «научи, дяденька», ты попросту одного сдал, другого убил.
– У меня не было выбора.
– Кто это был, Джимми? Из какого ты клана?
– Стауты. Меня укусил Бенджамин Стаут.
– Вот ведь, – Кощей с досадой стукнул себя по колену. – Они же… Ладно, Джимми, сделка есть сделка. Колись, что надо от меня и моей племянницы, и катись на все четыре стороны.
– Ты должен исчезнуть, кем бы ты ни был, Маком или лордом Блэкгодом. Твоя племянница станет наживкой. Говорят, слишком большой риск, что ты повернешь события вспять. Я не знаю какие, просто выполнял приказы.
– Понятно. Стало быть, Стауты тоже под крылом принцессы Анны?
– Откуда знаешь? – встрепенулся Джеймс.
– Птичка начирикала, – спокойно ответил Кощей. – На какую каторгу отправили Джонни?
– Забудь, – бросил Джеймс, и Кощей на миг обомлел от его насмешливого тона. – Он был смертник. Его казнили сегодня на рассвете. Только не надо нотаций, ты не моя мама. Он отказался сотрудничать и поплатился. А ведь знай ты раньше, попытался бы спасти. Да и «Мак», наверняка прикинул, как вытащить Джона с каторги. Скажешь нет?
– Согласен, – сдержанно кивнул Кощей. – Только объясни мне, Джимми…
– Ты дал слово джентльмена. Я могу уйти?
– О да. Конечно. Только последний вопрос. Терренс и Лари твоя работа?
– Они погибли от клыков бешеных псов, – со злой насмешкой сообщил Джеймс. – Лучше мне уйти, иначе твою девочку ждет та же участь.
– Конечно-конечно, – задумчиво отозвался Кощей и развязал ему руки.
Джеймс шагнул к двери, на ходу выхватил из-за голенища нож и метнул в Кощея. Тот успел отшатнуться, но Джеймс убегать не собирался, он ринулся на своего, как он считал, врага, достав на ходу второй нож и молниеносно раскрыв его. Удар едва не попал в плечо – лезвие прошло в полудюйме. Но Джеймс не угомонился. Он молча продолжал атаковать, вымещая всю свою ярость на этом человеке вечно снисходительном, то притворяющимися бедняком, то разъезжающим в карете. К застарелой ненависти и зависти добавился страх, что этот тип теперь мог любому рассказать о том, как арестовали Джона.
Еще пару раз увернувшись от ножа, Кощей наконец сообразил, что выхода у него нет. Он блокировал удар Джеймса и выбросил вперед руку с бритвой. Джеймс рухнул на прогнивший пол.
– Прости, Джонни, – с искренней скорбью пробормотал Кощей, выдернул лезвие из левого глаза Джеймса и тяжело выдохнул: – Он ничего не почувствовал. Клянусь.
Он взял за руку мертвого Джеймса и сосредоточился. Тут же перед его взором всплыли два хорошо одетых джентльмена, предлагавших работать на них. Затем смерть Лари и Терренса от клыков вновь обращенного оборотня, смерть Мака и, наконец, тело Джонни, болтающееся на виселице.
– Эх, Джимми, – с горечью сказал Кощей. – Ты его убил. А ведь я мог бы успеть…
Он вытер лезвие о рубашку трупа и вышел из дома.
Женька к тому времени закончила облагораживание собственного экстерьера и, отчаявшись дождаться Кощея, взяла экипаж и велела ехать к дому лорда Блэкгода. Вот там, прямо у чугунных ворот, она и увидела любимого дядюшку.
– К рыцарскому музею, – кратко велел Кощей, запрыгивая в коляску. – И побыстрее.
– Дядя Максет, что-то случилось? – тихо спросила Женька, пока они ехали.
– Все хорошо, – кивнул Кощей.
– Бросьте, я же вижу, – не сдавалась Женька. – Вас опять убить пытались?
– Хуже, – признался Кощей.
– Вы убили? – Женька ужаснулась, но взяла себя в руки. – Что ж, вы просто так ничего не делаете. Он первый начал?
– Можно и так сказать, – согласился Кощей, глядя прямо перед собой. – Оставь меня, детка.
– Вот уж нет, – Женька замотала головой, рискуя растрепать новую прическу. – Давайте выкладывайте. Вам же надо высказаться. Ну не Артуру же, в самом деле.
– Мой друг погиб, – помолчав, признался Кощей, глядя в сторону. – На рассвете, пока мы веселились на балу, его повесили, а я ничего не сделал.
– Джонни? – с ужасом догадалась Женька. – Джонни Расстрига? Так он был приговорен?
В ответ Кощей кивнул, и девушка отстала.
До самого музея они ехали молча. Только когда коляска затормозила, Кощей улыбнулся, подавая руку племяннице. Сперва от его оскала хотелось удавиться, но прямо на глазах он вновь становился добрым дядей, который втирает дикой племяннице о достоинствах английской короны.
Пройдя довольно узкий холл, они оказались в огромном зале, сплошь уставленном экспонатами.
– Обрати внимание, золотко мое, – указал тростью Кощей, – именно в этих латах наш с тобой предок одолел злого супостата из Франкии, чем и заслужил благодарность Карла Третьего Хромого и был посвящен в рыцари!
– Вам совсем паршиво? – шепотом спросила Женька, делая вид, что с интересом таращится на сверкающие латы.
– Еще как! – в кои-то веки откровенно признался Кощей. – Ты, главное, марку держи и гордись собственным предком.
Он повысил голос, переходя к следующему экспонату.
– Вот эти доспехи принадлежали одному из поединщиков, присоединивших герцогство Адинея к нашему славному королевству.
Женька послушно восхищалась, переходя от витрины к витрине. Только тоска в глазах Кощея мешала ей в полной мере оценить величие Англии.
– И замечу, – вещал Кощей, – с тех пор как остров начал целиком принадлежать короне, ни один патриот не смеет противоборствовать правительству. Колонии просто в восторге от гуманных законов, и любое государство будет только радо стать вассалом столь знатной фамилии, как ныне правящая династия Лоуренсов!
– Дядя Максет, вы переигрываете, – зашептала Женька.
– Ты не понимаешь, детка, – продолжал Кощей, не слушая. – В нашей благословенной стране ради устранения воровства летят головы! Ни один уважающий себя человек не отправится на виселицу, он начнет честно работать и станет почетным гражданином! Он пойдет в армию ради захвата чужих земель! Слава королю! Мы раздвинем земли! Мы заставим всех пасть на колени! Мы искореним всех, кто думает иначе!
Не досмотрев экспозицию о рыцарях Круглого стола, Женька поволокла Кощея на выход, вещая о вреде пьянства, и, хотя швейцар в дверях восхищенно таращился на столь патриотично настроенного лорда, велела подать закрытый экипаж. Она втащила Кощея внутрь и захлопнула дверцу, предварительно отдав распоряжение, куда их, собственно, везти, и уже было собралась осведомиться, какого черта он творит, но не смогла.
По лицу Кощея, искаженному яростью и горем, катились крупные слезы. Самые настоящие. Он даже всхлипнул пару раз. Пусть зло, но вполне по-человечески. Так что весь путь до дома они проделали молча. Женька, правда, собрав всю свою отвагу, пересела поближе и сочувственно сопела, но разинуть рот не посмела.
– Артур! Это мы! – крикнула она, едва карета остановилась, и гораздо спокойнее обратилась к Кощею: – Пойдемте, дядя Максет, напьемся, что ли. Или в шашки сыграем.
– Джонни был моим другом, – были первые слова Кощея за всю дорогу. – Он знал, кто я.
Голос его звучал тяжело и глухо.
– И я не помог.
– Вы не знали, – робко сказала Женька.
– Я просто не подумал. Был слишком занят. Ладно, идем, детка.
Расплатившись с кучером, они прошли в дом, и Кощей сразу поднялся к себе в кабинет.
Спустя несколько минут Артур отнес туда графин водки. Через час еще один. Когда понес третий, Женька рискнула проскользнуть следом, просто проверить, как там дядя Максет.
