Веселый господин Роберт - Холт Виктория (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
И кто знает, может, со временем она выйдет за него замуж?
Роберт снова стал ее Глазами. Никто не мог развлечь ее так, как он. Елизавета не сомневалась, что если он будет помнить обо всем, о чем она его просит, ее старая привязанность, которая казалась умершей, разгорится вновь.
Но теперь Роберт стал осторожнее, мудрее; он не желал быть просто придворным. Он стал государственным деятелем и встал рядом с Сесилом, чтобы управлять страной.
Окружавшим его людям стало ясно: игнорировать его неразумно. У него могут быть разногласия с королевой, но он по-прежнему остается ее фаворитом.
Когда Роберт заболел, королева серьезно встревожилась. Навестила его в его апартаментах, на нижнем этаже дворца, и, осмотрев их, заявила, что в них слишком сыро и опасно для его здоровья. Его следует немедленно перевести в лучшее помещение, она не может подвергать свои Глаза риску.
Апартаменты, которые Елизавета для него выбрала, непосредственно примыкали к ее собственным.
Вздох изумления приветствовал ее решение. Такую нескромность она могла бы совершить в дни ее ранней страсти к нему.
Всем было понятно: хоть между ними и существуют разногласия, они столь же эфемерны, как ссоры влюбленных, и происходят скорее ради удовольствия последующего примирения, чем из-за злости или уменьшения любви.
Глава 8
Время шло, Роберт постоянно находился при королеве, но их отношения стали более сдержанными. Он все еще был ее фаворитом, но теперь они походили на женатую пару, прошедшую через различные стадии страсти и наконец нашедшую наибольшее удовлетворение в дружбе и доверии друг другу.
Между тем события в Шотландии и матримониальные приключения королевы Марии наводили всю Англию на мысль, что, оставаясь незамужней, Елизавета вновь продемонстрировала свою мудрость.
После убийства Риццио муж королевы Дарнли был зверски убит, и многие считали, что Мария приложила к этому руку.
Елизавета была настороже, думая о Марии, этой утонченной женщине, воспитанной при интеллектуальном, но безнравственном французском дворе, страстной и чувственной, обладающей властью привлекать к себе мужчин, что не имело отношения к ее короне.
Мария была слаба именно в тех вопросах, в которых Елизавета демонстрировала силу, поступала порывисто и необдуманно там, где она всегда проявляла крайнюю осторожность. И все же Елизавета понимала, что в стране есть люди – особенно среди убежденных католиков из северных пэров, как Перси и Невиллы, – которые предпочитают видеть на троне Англии Марию. Следовательно, все, что делала Мария, имело первостепенное значение для Англии.
Но королева Шотландии во многом вела себя глупо, тогда как королева Англии была хитрейшей женщиной на свете.
Она часто размышляла над тем, что произошло с Марией. Неужели она устроила убийство Дарнли вместе с этим деревенщиной Босуэллом? Знала, что вождь варваров – а именно так Елизавета думала о Босуэлле – развелся с женой, чтобы жениться на Марии. Правда ли, что он изнасиловал и похитил королеву шотландцев?
Мария поступила глупо, дав Босуэллу большую власть. Значит, забыла то, о чем Елизавета не забывала никогда – о достоинстве королевы.
Сесил пришел к ней со свежими новостями:
– Мадам, лорды Шотландии восстали против Босуэлла и королевы. Они обвиняют их в убийстве Дарнли. Босуэлл бежал в Данию, а королеву Шотландии взяли в плен и привезли в Эдинбург.
– Пленница… в своей собственной столице?! – воскликнула королева.
– Эдинбуржцы оскорбляли ее, когда она проезжала по улицам города. Кричали, что ее следует сжечь заживо, называли прелюбодейкой и убийцей.
– Как они посмели?! – вскричала Елизавета. – Она королева!
Сесил посмотрел на нее. Его взгляд был очень тверд и говорил без слов, что, если народ Эдинбурга сам возьмется решать, что по справедливости следует сделать с королевой Шотландии, Елизавета лишится могущественной соперницы. Вероятно, его мысли шли в том же направлении, что и ее. Если им удастся привезти маленького принца в Англию и передать под надзор парламента, можно будет избежать многих бед.
Беда Марии была на руку Елизавете, и Сесил это видел.
Но Елизавета никак не могла выкинуть из головы картину, как Мария, пленница, едет по улицам Эдинбурга под крики беснующейся толпы. Все другие эмоции померкли перед ужасом этой картины, ибо Мария, как и она, королева. Как могла одна королева радоваться оскорблениям, которыми осыпали другую? Елизавета могла ревниво относиться к Марии, могла даже ненавидеть ее, но она никогда не посмела бы одобрить оскорбления, брошенные помазанной королеве, так как подобных прецедентов создавать нельзя.
Сесил, наблюдая за ней, вновь изумлялся. Женщина и королева! Он никогда не мог быть уверен, с которой из них в данный момент имеет дело.
Когда Елизавете принесли маленький серебряный сундучок с позолотой, в ней поднялись чувства против Марии, потому что сундучок содержал письма – всегда именовавшиеся «Письмами из ларца», – которые Босуэлл, по слухам, оставил во время своего бегства. Эти письма, если только они не были фальшивками, обвиняли королеву, обличая ее как сообщницу Босуэлла в убийстве Дарнли.
И все же Елизавета защищала Марию. Даже когда той удалось бежать от своих тюремщиков, собрать людей на свою сторону, потерпеть поражение и сдаться на ее милость, продолжала помнить: Мария – королева. Она старалась поддержать королевский статус. Короли и королевы могут ошибаться, но простой народ должен видеть в них избранников Божьих, а пэрам нельзя позволять их судить. Мария, разумеется, глупая женщина, прелюбодейка, и мало сомнений в том, что она убийца, но она – королева.
Елизавета заявила:
– Лорды не имеют ни права, ни полномочий по законам Божьим и человеческим ставить себя выше своих принцев и властелинов, судить их или мстить им. Однако же они собираются вместе и устраивают беспорядки против нее.
Таков был вердикт королевы, и она не забыла, что Мария и Босуэлл находились в том же отношении к Дарнли, как когда она и Роберт – к Эми Робсарт.
Она предложила Марии убежище в Англии, сначала в замке Карлайль, потом, когда решила, что это слишком близко к границе между Англией и Шотландией, – в замке Болтон и Уэнсли-дейле. Пусть останется там, пока королеве Англии послужит ее старый друг – время.
Мария была высокомерна, своенравна, вела себя буйно. Она ожидала, что будет принята при дворе Елизаветы, говорила, что прибыла в Англию не как пленница, а как гостья королевы.
Елизавета знала, что на это ответить: Марии предоставили защиту, поскольку ее положение было опасным. Королева Англии будет скорбеть до конца своих дней, если что-нибудь случится с ее дорогой сестрой, пока та находится под ее покровительством. Что касается прибытия ко двору, Мария легко поймет: королева, тесно связанная узами родства с Дарнли, считает неуместным принимать ее при своем дворе, поскольку та все еще находится под подозрением в его убийстве. Дорогая шотландская сестра должна понять: ничто не порадовало бы так Елизавету, как известие о том, что правда наконец раскрыта и Мария объявлена невиновной в смерти мужа.
Так что Марии пришлось удовлетвориться положением пленницы. А Елизавета выжидала результатов расследования, настроенная в любом случае показать людям, что королевы вне подозрений. Это было необходимо еще и потому, что у Эми Робсарт оказалась неприятная привычка время от времени подниматься из гроба. Нельзя позволять народу делать неудобные сравнения.
В это время разлад с Испанией стал настолько велик, что его больше нельзя было игнорировать.
Для Англии королева была символом. Елизавета собрала вокруг себя красивых, рыцарственных мужчин и хотела быть для них светлым идеалом, госпожой, которой они все жаждали служить, потому что были влюблены в ее совершенства; в то же время была матерью, для которой их благополучие составляло главнейшую заботу ее жизни. Она была Женщиной, теплой и человечной, и все же, как помазанная королева – неуязвимой и недоступной. Елизавета хотела, чтобы ее мужчины были смелы, совершали подвиги и отправлялись на поиски приключений в ее честь, за что вознаграждала их своими улыбками и милостями. А еще желала, чтобы Англия была для ее подданных счастливым, родным, процветающим домом, а поскольку в ее понимании дом мог быть таким только при условии мира – ненавидела войны.
