Божественная Зефирина - Монсиньи Жаклин (первая книга .TXT) 📗
– Я не понимаю…
– Вы прекрасно все поняли! – сказала Зефирина суровым тоном. – Я пришла отдаться вам…
ГЛАВА XXVIII
В КОТОРОЙ, БЛАГОДАРЯ ЗЕФИРИНЕ, «НОТР-ДАМ» СТАНОВИТСЯ БЕССМЕРТНЫМ ИМЕНЕМ
– Если вы ищете эталон мужчины и только, то вы ошиблись адресом, мадемуазель! – сухо ответил Мишель де Нотр-Дам.
Уязвленной столь ироничным приемом, Зефирине захотелось убежать, чтобы скрыть свой стыд. Она пришла отдаться этому молодому врачу, он же пренебрег ею, хуже того, он решительно ее отверг.
Однако надо было плохо знать Зефирину, – она не собиралась отступать.
– Я действительно не понимаю, почему вы не делаете из этого целую историю, господин Мишель. Я пришла попросить вас оказать мне небольшую услугу. Окажите мне ее и не будем об этом больше говорить! – настаивала Зефирина, аккуратно затворяя за собой дверь.
На этот раз доктор с такой силой отшвырнул от себя пергамент и бронзовую табуретку, что чернила пролились на карты и манускрипты, разложенные на длинном столе из темного дерева. В два прыжка молодой врач оказался около Зефирины. Он схватил ее за плечи. Его проницательные глаза пристально всматривались в глаза Зефирины.
– Я действительно не понимаю, почему вы не позволили оказать «эту маленькую услугу» двум бандитам. Они бы вас не убили! Все, чего они хотели от вас, так это минутного удовольствия. Что касается меня, то вы хотите причинить мне зло – ведь я не смогу умереть с чистой совестью, ибо я причинил бы зло другому человеку… сколько было бы горя и страданий! – закончил свою речь Мишель де Нотр-Дам глухим голосом.
– Я глубоко сожалею о том, что причинила вам зло, господин Мишель, – искренне сказала Зефирина, – ну хорошо, не будем больше об этом говорить! Я обратилась к вам потому, что вы человек благородный и великодушный. Меня ожидает гнусный человек, он захочет воспользоваться своим правом в отношении меня. Я не хотела доставить ему удовольствие быть первым. Я думала, что, будучи достойным дворянином, вы поймете мое мучение и не откажете мне в вашей помощи. Но если это будет и для вас столь же мучительно…
Продолжая говорить, Зефирина старалась высвободиться из его объятий. Теперь молодой врач не позволял ей уйти. На его красивом лице, внезапно оживившемся от огромного внутреннего волнения, можно было прочесть жестокую борьбу.
– Божественная Зефирина… – прошептал молодой человек. – Несмотря на вашу эрудицию и ваши знания, вам надо еще многое узнать. Любовь – это совсем не такая вещь, с которой можно обращаться как с окороком, который обменивают на ярмарке.
Ласковым движением Мишель Нотр-Дам привлек голову Зефирины к себе на плечо. Он провел рукой по роскошным рыжим кудрям.
– Любовь, как вы говорите, – вздохнула Зефирина, – для меня является синонимом отвратительного животного акта. Но что делать, раз человек, которого я любила, умер. Я предпочитаю, чтобы это были вы, доктор… Ответом ей был вздох. Она отдавала себе отчет в том, как изменился внешний вид доктора. Он прижимал Зефирину к себе, и она ощущала крепость и упругость его мужского тела. Несмотря на отвращение, которое охватило ее в то мгновение, когда она увидела мужское естество Фес Нуара, она не могла не восхищаться этим превращением. Руки Мишеля, внезапно ставшие нетерпеливыми, ласкали ее юные груди, свободные под тонким батистом. Всю ее охватила дрожь. Зефирина подняла глаза на молодого человека. Он был ненамного выше ее ростом. Очень медленно он склонился к ней, коснулся губами ее лба, глаз, спустился к губам. Мягкие и приятно пахнущие губы прижались к ее губам. Это был очень нежный поцелуй, долгий и полный неги.
Зефирина снова испытывала те же волнующие ощущения, как в ту ночь, когда был пожар. Правда, эти ощущения были сейчас менее жгучими, но не менее приятными. Какой-то чудесный жар и покалывание охватили ее бедра. Не желая признаться, что ей приятно, она охотно потянулась к молодому человеку. Дыхание у нее стало прерывистым, теперь ей хотелось поскорее «узнать», что произойдет.
– Идемте, Зефирина… – прошептал Мишель Нотр-Дам.
Она дала себя увлечь на брошенную перед камином медвежью шкуру. Несмотря на то, что стояла весенняя теплая провансальская ночь, в очаге горел огонь.
Зефирина вытянулась, согретая пламенем. Ее рубашка приподнялась, обнажая ноги и бедра. Она закрыла глаза и ждала. Так как ничего не происходило, она, удивленная, вновь открыла глаза. Мишель де Нотр-Дам сидел рядом с ней по-турецки и смотрел на нее каким-то странным взглядом.
– Ну так что? – спросила Зефирина, приподнимаясь на локте.
Пальцы доктора ласково коснулись ее губ, безупречного овала ее ясного лица, на котором следы ударов были уже почти незаметны.
– Зефирина… Божественная Зефирина… – глухо повторил молодой человек. – Вы самая чудесная девушка, которую я когда-либо знал, чистая и обладающая такой чувственностью, которая будет сводить мужчин с ума. Ваша откровенность приводит в замешательство, ваш подход к жизни заставляет меня бояться за вас. Я умираю от желания сжать вас в объятиях, но не смогу воспользоваться неожиданной удачей в данных обстоятельствах. Вы будете сердиться на меня за это, и я буду себя за это упрекать. Вы говорите, что в любви есть что-то животное и омерзительное, Зефирина. Любовь – это самый чудесный дар для тех, кто ее испытывает. Я ее испытал… но не вы! Если бы я овладел вами сегодня ночью, вы все равно уехали бы завтра утром, а я бы все время думал, что вел себя как дикий зверь!
– Ну, это уже слишком! – воскликнула Зефирина в бешенстве. – Все эти прекрасные слова говорят об одном – вы изменили свое мнение. Ах, господин де Нотр-Дам, я вас поздравляю, вы всего лишь эгоист! Но я-то что буду теперь делать? А?
Возмущение Зефирины было столь комичным, что доктор рассмеялся.
– Мы все же проведем эту ночь вместе, Зефирина… Я не буду заниматься с вами любовью… но я составлю ваш гороскоп. Это будет моим свадебным подарком.
– Гороскоп? Это что еще за причуда? – недоверчиво спросила Зефирина.
– Ну-ка, божественная Зефирина, призовите на помощь ваши знания. От латинского horoscopus… и от греческого heroscopos.
– Horoscopos… – повторила Зефирина… – это слово восходит к слову «skopein» «час рождения»… Оно означает именно это?
– Да. Вы столь же учены, сколь и красивы, моя душенька. Гороскоп – это исследование, которое астрологи проводят, чтобы узнать о судьбе какого-нибудь человека, опираясь на сведения о влиянии на него небесных тел с момента его рождения, наблюдая за состоянием небесного свода и положением небесных тел в данный момент…
– Но не является ли это колдовством, господин Мишель?
– Нет, Зефирина. Ничего не бойтесь. Астрология – это наука, зародившаяся на Востоке, и в ней нет ничего недоступного для понимания. Она даже может для того, кто пользуется ее благотворной стороной, сорвать печать, которой сейчас запечатаны некоторые философские доктрины, и раскрыть с помощью математики некоторые тайны алхимии.
Мишель де Нотр-Дам подвел Зефирину к своему рабочему столу и усадил в странное кресло из меди с высокой кованой спинкой. Затем накинул ей на плечи плащ из коричневой шерсти, похожий на те, что носят пастухи в Альпах, и стал пытаться найти посреди ужасного беспорядка, царившего на столе предметы, которые ему были нужны для его опыта.
Зефирина вначале не обратила внимания на обстановку комнаты. Но сейчас она с большим вниманием осмотрела чердак молодого врача. В отличие от врачебного кабинета на первом этаже, содержавшегося в превосходном порядке, эта обширная мансарда под самой крышей напоминала, скорее, логово, которое ее владелец устроил для того, чтобы скрыться от нескромных взглядов.
– Никто и никогда не приходил сюда, Зефирина, – сказал Мишель, суетясь и хлопоча. – Даже Франк Берри не поднимается сюда вытереть пыль, и я безжалостно изгоняю всякого, проникшего в комнату… вы – первое человеческое существо, навестившее меня. Не беспокойтесь, ваше кресло сделано из меди, а мое – из бронзы для того, чтобы лучше улавливать таинственные силы мира, находящегося за пределами чувственных восприятий.
