Незримые фурии сердца - Бойн Джон (онлайн книга без .txt, .fb2) 📗
Семь слов
Вероятно, гости мальчишника считали меня девственником, однако на самом-то деле по числу спариваний я, наверное, превосходил их всех, даже Джулиана, хоть весь мой опыт отмечала весьма неромантическая обстановка. Но все они познали неведомое мне наслаждение, которое, бесспорно, было неизмеримо выше эфемерного трепета от быстро преходящей кульминации. К примеру, я ничего не знал о любовной прелюдии и соблазнении, не изведал, каково завязать разговор с кем-то в баре, тешась фантазиями о возможном развитии событий. В моем опыте если случка не происходила через десять минут после знакомства, то не происходила вообще. Мой условный рефлекс на оргазм – натянуть штаны и дать деру. Я не познал соития при дневном свете – нет, мои постыдные деяния всегда совершались в спешке и под покровом темноты. Для меня половой акт ассоциировался с ночным воздухом, улицей, расстегнутой рубашкой и брюками, спущенными к лодыжкам. Я знал ощущение древесной коры под ладонями, когда кого-то дерешь в парке, и запах травы, когда кто-то обрабатывает тебя. Плотские утехи сопровождались не томными вздохами, но шуршанием подземных грызунов, отдаленным шумом проносящихся машин и, конечно, страхом, что вот-вот раздастся неумолимый вой полицейских сирен, откликнувшихся на телефонный призыв возмущенного собачника, чья нравственность пострадала во время вечернего выгула питомца. Постель в буквальном смысле у меня была всего один раз, семь лет назад, и партнер мой тотчас заторопился к жене. Я понятия не имел, каково это – в чьих-то объятиях шептать всякие нежности, беспечно проваливаясь в сон, и бесстыдно утолять неуемное желание утром. Мой список партнеров был длиннее, чем у любого из моих знакомых, но разницу между любовью и сексом можно было выразить в семи словах: Я любил Джулиана и совокуплялся с чужаками.
Не знаю, что удивило бы моих гостей больше – вся правда обо мне или известие, что у меня была близость с женщиной. Да, всего один раз, и это чрезвычайное событие произошло три недели назад. Алиса, как ни странно, сама настояла, чтобы мы переспали, а я, что еще удивительнее, согласился.
Все полтора года моего ухаживания я исхитрялся избегать интимных отношений и в кои-то веки был рад, что живу в Ирландии – стране, где гомосексуалисту (вроде того священника-практиканта) легко скрыть свои наклонности под мрачной маской истового католика. Шел 1973-й, и мы, дети своего времени, стыдились говорить о плотском напрямую, а потому использовали Джулиана в роли проводника к данной теме.
– Он спит с кем угодно, – причитал я, когда за несколько недель до свадьбы мы сидели в баре на Колледж-Грин, оба еще под впечатлением от двухчасовой «Аферы», где Роберт Редфорд и Пол Ньюмен то и дело сменяли футболки на смокинги и космы на набриолиненные шевелюры. Я пребывал в том настроении, когда обида на мужскую удаль и непоколебимую натуральность Джулиана требовала его принизить. – Если вдуматься, такая неразборчивость просто омерзительна. Неужели ему это нравится?
– Ты шутишь? – Алису позабавила нелепость моего вопроса. – Он, можно сказать, в восторге. А ты бы не радовался?
Я знал, что она меня дразнит, но мне было не до смеху. Близость незваным гостем маячила на горизонте. Как ни крути, рано или поздно кому-то из нас придется вдохнуть поглубже и кинуться в воду. Не очень-то хотелось, чтоб это был я.
– Я говорила, что на следующей неделе Макс с Самантой уезжают в Лондон? – спросила Алиса, глядя в сторону.
– Нет, не говорила.
Саманта была второй женой Макса. Как и мой приемный отец, в тот год обручившийся с женщиной, которой предстояло ненадолго стать четвертой миссис Эвери, Алисин папаша оформил развод с Элизабет в английском суде. Основанием для расторжения брака стало «неблагоразумное поведение». Надо отдать ему должное, в заявлении Макс сослался на свое, а не женино неблагоразумие, ибо самой большой глупостью Элизабет, не считая ее короткой интрижки с Чарльзом, была жизнь с этаким уродом. Едва получив постановление о разводе, Макс женился на подающей надежды актрисе, лицом жутко похожей на Алису. Говорить о том запрещалось категорически, но меня так и подмывало спросить Джулиана, заметил ли он это невероятное сходство и что о нем думает.
– Надо и нам как-нибудь съездить в Лондон, – сказала Алиса.
– Я думаю, после свадьбы у нас будет полно вариантов для путешествий. Можно отправиться в Испанию. Очень популярная страна. Или в Португалию.
– В Португалию? – с дурашливым восторгом переспросила Алиса. – Правда? Я и не мечтала, что вот вырасту большая и поеду в Португалию!
– Ну ладно, тогда в Америку, – засмеялся я. – Или в Австралию. Куда угодно. Придется подкопить отпусков, коль соберемся в этакую даль, но…
– Даже не верится, что я дожила до двадцати шести лет и ни разу не была за границей.
– Мне вообще двадцать восемь, и я тоже никуда не ездил. А зачем они поехали в Лондон?
– У Саманты встреча с Кеном Расселом.
– Кто это?
– Кинорежиссер. Это он снял «Дьяволов», а еще «Влюбленных женщин», где Оливер Рид и Алан Бейтс борются голые, и у них болтается хозяйство.
– А, да. Все это мягкое порно, скажи?
– Смотря для кого. Наши родители, вероятно, сочтут это кино порнографией, а вот мы его считаем художественным.
– Любопытно, что о нем скажут наши дети. Скорее всего, обзовут забавным старьем.
– Дети? – Алиса взглянула заинтересованно. – Странно, что мы о них не говорили вообще. Хотя скоро поженимся.
– Да, действительно странно. – Только сейчас до меня дошло, что я никогда не задумывался о перспективе отцовства. Я прокрутил эту мысль, и она мне весьма понравилась. Видимо, прежде я не подпускал к себе такую идею из-за ее невероятности.
– Ты хотел бы настоящую семью? – спросила Алиса.
– Да, пожалуй. Я был бы рад дочке. Или даже дочерям.
– Ты будто персонаж романа Джейн Остин. И после твоей смерти каждая дочь унаследует тысячу фунтов и сто акров земли в графстве Хартфордшир.
– А если они поссорятся, наказанием им будет день в обществе этакой мисс Бейтс.
– Наверное, я бы хотела сына.
Алиса отвернулась, и взгляд ее обежал фигуру невероятно красивого парня, который только что вошел в бар и, навалившись на стойку, изучал выбор пива. Она сглотнула, и в глазах ее я впервые увидел неподдельную похоть. Я не осуждал ее – я бы и сам шагал по трупам, чтоб заполучить такой экземпляр. Потом Алиса отвела взгляд от парня и смиренно улыбнулась, словно желала того, но ей приходилось довольствоваться этим, никудышным в том, что имело огромное значение. Меня кольнуло виной, и я погрузился в мучительное молчание. Шутки о персонажах Остин вдруг показались глупыми и неуместными.
– Так о чем мы говорили? – спросила Алиса. Похоже, состав ее мыслей не только сошел с рельсов, но слетел под откос, врезался в скалу и рухнул в ущелье, угробив всех пассажиров.
– О детях. Ты бы хотела мальчика. Я – девочку.
– Может, родятся двойняшки. Или сын и дочка.
– Так это и есть двойняшки.
– Нет, я имею в виду – сначала мальчик, а через год девочка.
– Может быть.
Тема уже слегка раздражала. Конечно, прежде мы не говорили о детях. Мы не говорили о сексе вообще. Я слабо разбирался в беременностях, но знал, что сына или дочку сперва надо заделать. Школьные священники что-то мямлили о том, что если мамаша и папаша друг друга сильно любят, они ложатся рядышком и на них снисходит Святой Дух, дабы сотворить чудо новой жизни. (В единственной попытке мужского разговора со мной Чарльз изложил это иначе: «Рассупонь ее, потискай сиськи, бабы это любят. Потом втыкай хер ей между ног и туда-сюда, туда-сюда. Надолго там не застревай, это не депо. Сделал дело – гуляй смело». Неудивительно, что он умудрился заиметь так много жен.)
Я постарался представить, как мы с Алисой друг друга раздеваем и голые ложимся в постель. Как она смотрит на мой член, ласкает его рукой или ртом, а потом вставляет в себя.
