Друиды Русского Севера - Лазарев Евгений Сергеевич (книга жизни TXT) 📗
Кемарим, хомарим, хамаримы древнееврейского оригинала, истолкованные какгаруспики в латинской Библии и как жрецы-чародеи в древнерусском переводе… Не восходит ли это именование жрецов светил небесных к борейским (т. е. включающим в себя и афразийский, и ностратический материал) истокам алтайского слова шаман? И к борейским же коннотациям термина химия (Chymeia, Chemia, Chimia и т. д.), понимаемого как название инициатической науки, связанной в том числе и с астрологическими, и с астрономическими символами? Тем более, что одно из средневековых европейских имен алхимии звучит по-гречески Мaza (латинское соответствие — Massa). Кстати, даже если сходство этого именования с начальной частью рассмотренной библейской словоформы случайно, то это созвучие просто не могло не приобрести символическую нагрузку у греко-египетских алхимиков, прекрасно знавших авраамическую, библейскую традицию и в то же время осмысливавших сакральную терминологию в духе александрийской филологической школы. Заметим, что и в греческой патристике термин mazouroth встречается только у двух авторов, и оба они — александрийцы (Евсевий Александрийский и Олимпиодор Александрийский).
В комментариях к еврейской Библии слово mazzaroth осмысливается как участки неба, небесные обители, зодиакальные созвездия и производится от корня mazal, свет или судьба {185} (ср. известное благопожелание: mazel tov). В диахронической ретроспективе афразийских языков истоки библейской лексемы прослеживаются до III тыс. до н. э., до аккадского языка. В нем положение планеты в зодиакальном круге обозначалось как manzaztu, слово, превратившееся еще в ассиро-вавилонской лексике в manzaltu (mazzaltu в ассимилятивном варианте). Отсюда позднее произошло арабское manazil — лунная стоянка, то есть одно из 28 подразделений ежемесячного пути Луны.
Не правда ли, все эти соответствия исследуемой библейской словоформы в совокупности удивительно точно согласуются со спектром значений реконструированной С. А. Старостиным борейской лексемы MVNCV? Свет и небесные светила, Луна и Зодиак — зримый небесный путь Солнца. Древнейшая известная нам афразийская форма — аккадское manzaztu — выглядит как убедительный коррелят реконструированному ностратическому *mVnzV, светоносный…
Вот только при чем здесь миф лабиринта? Да при том, что, если уж мы в этой книге пытаемся в сравнительно-исторических исследованиях сопоставлять не отдельные слова, признав этот путь рискованным и ненадежным, а целые лингвосемантические матрицы, то нельзя не заметить следующее. Практически все, что выше говорилось о мифе лабиринта, в палеоиндейской, палеоевразийской и гиперборейской ретроспекции, укладывается, в своей целокупности, в семантическую матрицу лексемы MVNCV и ее авраамических соответствий! Полярный символизм Оси Мира в семантике аризонских лабиринтов — и указание на северные созвездия (Плеяды, Большая Медведица, Орион) в упоминании mazouroth у Иова; Солнце и Луна в осмыслении протолексемы MVNCV — и солнечно-лунные знаки карельских петроглифов, в широком смысле лабиринтообразные; 12?звенный Зодиак как ключ к загадочному библейскому слову — и 12 колец лабиринта, в его наиболее полном варианте (эта привязка к числу 12 в религиоведении традиционализма XX в. трактуется как один из признаков гиперборейского наследия).
В этой же лабиринтной матрице, по-видимому, оказываются и древнейшие алхимические коннотации. Ведь известно же греческое (александрийское?) название алхимии ???? и его латинское соответствие massa. Можно предположить, что и алхимическое Великое Делание, и мистериальное прохождение лабиринта (а он входит в число священных символов у александрийских алхимиков) метафизически тождественны и к тому же безусловно связаны с мистикой света или его обретения — то есть с исходным значением все той же борейской лексемы MVNCV. Тогда не исключено, что и индоевропейское (английское) maze, головоломка, лабиринт, — из того же ассоциативно-семантического поля.
Или еще такое наблюдение. Библейское mazzaroth (Иов 38: 32) в еврейской экзегетике обоснованно сопоставляется с таким термином, как Heder, комната, дворец, обитель, и, соответственно, с Hadre Teman, тайники юга в синодальном переводе (Иов 9: 9) {186}. Образ загадочный; но существенно, что он опять же сближается с теми же самыми северными созвездиями: Бог «сотворил Ас, Кесиль и Хима и тайники юга»! Если допустить, что мы находимся в смысловой матрице лабиринтного мифа, то ведь центр лабиринта — это символ Полюса. А значит, все кольца лабиринта, по которым идет взыскующий полярных таинств, находятся к югу от этого центра. Тайники мистического Юга? Созвездия, слагающие небесный лабиринт вокруг Полюса Вселенной? Маззарот, обретающие свой борейско-лабиринтный смысл в ретроспективе гиперборейского мифа?
Звездная мудрость авраамической традиции в обозначенной здесь лингвистической матрице сакральных символов и слов смыкается с неясным нам в деталях, утраченным в его конкретных формах гиперборейским символизмом лабиринта и ритуалом посвящения в его мистерии — и у палеоиндейцев, и у мудрецов Европейского Севера. В пользу этого косвенно свидетельствует и то обстоятельство, что лабиринт — не единственный сакральный образ, связующий мистериальные центры Лапландии и Аризоны.
В 1997 г. на Кольском полуострове было сделано открытие мирового значения: на скалах Канозера, близ Умбы, обнаружены многочисленные петроглифы, родственные карельским, известным ранее. И среди канозерских петроглифов — своеобычной формы концентрическая четырехконечная звезда, или крест. Именно такой символ занимает центральное место среди петроглифов в пещерном святилище Аризоны — в так называемой Пещере Жизни, в композиции, имеющей отношение к мистерии творения, порождения новой жизни (на тождественность концентрических крестов Лапландии и Аризоны внимание автора этих строк впервые обратил мурманский краевед, исследователь северных лабиринтов Леонид Васильевич Ершов). Эта композиция включает в себя, помимо концентрической звезды, изображение шамана с ритуальными жезлами, увенчанными изображениями птиц, фигуру Кокопелли (божество плодородия) и сцену ритуального соития {187}. Схожая четырехконечная звезда в современном индейском искусстве трактуется как ярчайшая Утренняя Звезда, возвещающая зарю, как могущественный дух, почитаемый народами пуэбло {188}.
Не напоминание ли это о мифе полярной зари, о возрождении Солнца в начале гиперборейского литургического года? Тем более, что исследователи Пещеры Жизни установили: солнечный свет проникает в нее, падая на звезду-крест, приблизительно в то время, когда у современных индейцев хопи проходит инициатическая церемония Вувучим {189}. Она начинается 5 ноября и длится две недели, предвосхищая зимнее солнцестояние — великий праздник воскрешения Солнца, североевропейский Юл. Вспомним: именно церемония Вувучим мистически реализует миф творения, миф лабиринта. Получается, что звезда-крест — в том же мистериальном ряду, что и символ лабиринта, во всей его гиперборейской глубине. И обнаружение аналогичной звезды в петроглифах Лапландии вполне закономерно.
А сближение мистериальных центров Лапландии и Аризоны, невероятное на первый взгляд, находит неожиданное подтверждение в свидетельствах науки, пожалуй, еще более педантичной и объективной, чем археология, — в антропологических исследованиях. Известный польский антрополог Анджей Верчиньски, проанализировав результаты краниологических измерений серии черепов из захоронений ольмеков — представителей древнейшей известной нам цивилизации Нового Света (II–I тыс. до н. э.) — пришел к довольно неожиданным выводам.
