Исчезнувший фрегат - Иннес Хэммонд (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Она не закончила, повернув к рубке.

— Почему он так хочет пойти с нами? — крикнул я ей вслед. — Хочет что-то доказать?

— Возможно. Посмотрим, что скажет Ангел. Какие между ними отношения, — сказала она неспешно, оглянувшись.

Вид у нее был обеспокоенный.

— Этот парень…

Она покачала головой. Бусинки воды алмазной россыпью сияли в черноте ее волос.

— Вы спрашиваете, хочет ли он что-то доказать. Думаю, ему, может быть, нужно доказать, что он мужчина.

Мимолетная улыбка коснулась ее губ.

— Думаю, его жизнь была не из легких.

Отвернувшись, она спустилась вниз.

В ту ночь, сам не знаю почему, возможно, приезд Карлоса напомнил мне, что до нашего отправления осталось совсем немного времени, в общем, я стал думать о цели жизни, моей жизни, и о том, почему я ввязываюсь в эти рискованные поиски корабля, который, может так оказаться, вовсе и не существует. С какой целью? Пытаюсь ли я что-то доказать?

Я оглянулся на прожитые годы — как мало там достижений, нет даже самых обычных, таких как дом, жена, дети. Этого ли я хочу?

Подумав о льдах, ожидающих меня впереди, я едва не рассмеялся вслух. Ничего подобного там я не найду. Так зачем я туда направляюсь? Чего же я, черт возьми, хочу вообще? Этот вопрос вертелся у меня в голове, пока не превратился в нагромождение ледяных глыб, а я стоял, пялясь вверх на Айрис, распростертую подобно ангелам, вырезанным на балках в церкви. Или нет, похожую, скорее, на резную фигуру на носу старинного парусника. С обнаженной грудью и развевающимися волосами, она взирала на меня сверху вниз, нос корабля врос в лед, а бушприт доставал до мчащихся по небу облаков. Она хотела что-то мне сказать, я видел, что ее губы двигаются, но слов разобрать не мог. А потом фигура превратилась в мою мать с лейкой в руках, она звала меня помочь ей управляться с цветами. Но цветов нигде не было, лишь огромная глыба льда нависала над обломком мачты и костлявый человек с заросшим бородой лицом пристально глядел на меня. И все это время звякали падающие кристаллы.

Тогда я проснулся от звенящего в ночной тиши, словно осипшая музыкальная шкатулка, будильника наручных часов Айана.

— Что на этот раз? — пробормотал я, пока он поднимался со своей постели внизу.

— Нужно успеть на самолет, — ответил он.

— Куда?

После долгого молчания он сказал:

— В Буэнос-Айрес, потом в Монтевидео.

— Наводить справки о «Санта-Марии дель Суд»?

Он не ответил, и я снова уснул. Он меня разбудил перед уходом, сказал, что его не будет три дня, а может, и дольше.

— Скажете Айрис, хорошо? И когда приедет Гэлвин, выведите снова с его помощью «Айсвик» и испытайте как следует эти новые паруса. О двигателе не думайте, сейчас нужно сосредоточиться на парусах и слаженности экипажа. Я не хочу, чтобы мы напоролись на рифы по пути к проливу Бигл. О’кей? Нужно, чтобы каждый точно знал, что он должен делать, что бы ни случилось.

Я увидел, как он поднял руку в скудном свете, льющемся через незашторенное окно.

— И не наскочите на берег, хорошо?

Потом он ушел, и через минуту я услышал гудение отъезжающего автомобиля.

Вскоре после рассвета поднялся очень сильный западный ветер с налетающими шквалами, приносящими снег с дождем. Наведя внизу порядок, мы принялись готовить снаряжение к приезду Гэлвинов в тот вечер, гадая, как там приходится Карлосу после первой ночи под открытым небом. Был уже конец ноября, и, хотя в планах было выйти в середине декабря, в обычное время начала экспедиций в Антарктику, теперь приходилось делать поправку на то, что начальным пунктом станет Ушуайа. Кроме того, чилийские синоптики что-то бурчали про озоновый слой и более раннее, чем обычно, вскрытие льда.

Стемнело, но Карлос не появился. Не появились и Гэлвины, их рейс задерживался из-за плохой погоды. При этом ветер начал утихать, и к тому времени, когда мы приступили к вечерней трапезе, небо прояснилось и почти полная луна взирала на нас из пролива, его вода вдруг стала совсем неподвижной и черной, как полированный обсидиан.

В этот вечер опять было рагу — мы ели побольше свежего мяса и овощей, пока была такая возможность, и только я отдал Айрис пустую тарелку для добавки, как на палубе раздался топот ног и чей-то голос позвал:

— Эй вы, там! Есть кто дома?

Потом чуть гнусавый голос окликнул еще раз, растягивая слова, теперь уже из рубки у нас над головами.

— Гэлвины!

Айрис вскочила на ноги.

— Давайте, спускайтесь!

Вошедший мужчина был высок, можно даже сказать, долговяз, с узким, покрытым бледными веснушками лицом, соломенного цвета волосами и интенсивно синими глазами, сияющими, как сапфиры, в ярком свете кают-компании.

— Энди Гэлвин, — представился он и, пока мы пожимали друг другу руки, прибавил: — А это моя жена, Гоу-Гоу.

Она еще не сошла с лестницы, виден был только низ ее темно-красных брюк. Вниз ввалился пузатый чемодан, а потом в мгновение ока она уже стояла рядом со своим мужем, а мы, застыв, молча на нее пялились. Все, что я запомнил от этой первой встречи с самой необыкновенной молодой женщиной, какую мне только доводилось видеть, это белое сияние ее крупных зубов, обнаженных в ослепительной дружелюбной улыбке, казавшейся еще шире от пурпурной помады, почти точно подобранной в тон ее брюк. Золотистая, цвета кофе с молоком кожа, широкие ноздри, глаза черные, а кучерявые волосы и того чернее, отчего она была поразительно похожа на страшненькую куклу-негритенка.

Я заметил тень злости, промелькнувшую на лице ее супруга. Айрис тоже этого не упустила, так как она оправилась от потрясения раньше, чем мы с Нильсом, и, поспешно шагнув вперед, гостеприимно обняла девушку.

— Добро пожаловать на корабль. Я — Айрис.

Она слегка замялась.

— Нам так и звать вас Гоу-Гоу или, может, лучше вашим настоящим именем?

— Нет, Гоу-Гоу, если вы не возражаете. Вы только взгляните на меня. Я даже и не вспомню, чтобы кто-то называл меня иначе.

Она рассмеялась. Смех у нее был низким и заразительным. От нее исходило обаяние, вмиг же нас покорившее, и в салоне сразу стало как будто светлее и веселее. Они ели в самолете, но не заставили себя долго упрашивать отведать нашего рагу. Позже, в более раскованной атмосфере, которая установилась после обильно сдобренного ромом кофе, он признал, что был не столь откровенен насчет происхождения своей жены, как ему, возможно, следовало бы.

— Я думал, что если расскажу, что она на четверть аборигенка, то это испортит все дело, а я очень хотел принять участие в этой экспедиции. Так же была настроена и Гоу-Гоу, после того как получила согласие своей фирмы.

Об этом первый заговорил Энди, не Айрис, но теперь, когда все открылось, я видел, что она нервничает.

— Есть два момента.

Она порывисто склонилась над столом, беря девушку за руку.

— Я беспокоюсь о Гоу-Гоу, Энди, не об экспедиции. Она ведь из теплого климата.

— Я тоже, — ввернул Гэлвин.

— Нет, генетически нет. У вас нордический тип, достаточно взглянуть на вашу кожу.

— А она на четверть черная, вы это хотите сказать?

Сказал он это с вызовом, едва ли не задиристо.

— Нет, я хотела сказать не это. Цвет кожи не имеет значения, кроме того, что он свидетельствует о предрасположенности к жаре, а не к таким холодам…

— Она привычна к холодам, миссис Сандерби. Ее отец родом с Оркнейских островов [120], а когда она окончила ветеринарный колледж, начала работать в Снежных горах [121]. Там я ее и встретил. Так или иначе, естественная среда обитания австралийских аборигенов — пустыня. В случае племени ее матери — пустыня Симпсона, где ни один белый человек не выживет без доставки продовольствия по воздуху, а они живут там, совершенно ни в чем не нуждаясь, в адской жаре в течение дня и лютом холоде ночью. Попробовали бы вы так, миссис Сандерби, еще и без одежды…