Золотая рыбка. Часть 1 - Фэйбл Вэвиан (книги txt) 📗
Тем часом лед тут и там начинает таять и возникает опасность, что квартира в скором времени превратится в глетчер. Мартин — в полной уверенности, что от него в кои-то веки есть польза, — носится с ведрами и тряпками, повязка на его руке пропиталась водой и хлюпает. Брат милосердия осаждает Даниэля вопросами: не дать ли попить? А может, сварить кофе или приготовить что-нибудь поесть? Не хочет ли страдалец послушать музыку или посмотреть видик? Чтобы не дай бог не расчувствоваться, я прибегаю к спасительной иронии:
— Даниэль готов подставляться под кулаки каждый день, лишь бы тебе угодить. Скука зеленая торчать с утра до вечера за письменным столом и кропать какие-то там статейки! То ли дело, когда тебе из яиц делают глазунью!
— Угомонись, Ден! Еще немного подучусь и тоже буду, как ты, чувствовать одно, а говорить совсем другое. Вопрос практики.
С этими словами Мартин отправляется на кухню. Я слышу, как он в сердцах хлопает дверцей холодильника. Неужели, выдрав с мясом, приволочет ее в комнату? Однако этого не происходит. Братец занимается стряпней. Первым делом он сует нос в поваренную книгу, дабы подобрать для нашего больного что-нибудь диетическое. У меня отвисает челюсть, когда Мартин появляется на пороге с большой миской дымящегося картофельного пюре.
— Ну а теперь изволь все это слопать! — обретя наконец дар речи, объявляю я Даниэлю.
Он слабо протестует; по крайней мере, мне так кажется. Точно определить не удается, поскольку из-под компрессов лица Хмурого почти не видать, а то, что остается для обозрения, — зрелище малоутешительное. Вдобавок ко всему мои усилия оказываются напрасными, так как обложенный льдом Даниэль пышет жаром. Впору руки ломать от отчаяния…
Но руки мне еще пригодятся, хотя бы для того, чтобы открыть дверь. Как видно, слухи в нашем городе распространяются молниеносно. У порога стоит улыбающийся Квазимодо с большущим букетом цветов.
— Я слышал, Даниэлю нездоровится.
— Молодец, что пришел. — Я отступаю в сторону, давая ему войти. — А то нам одним не управиться с ведром картофельного пюре.
— Диету мне никто не прописывал, — замечает он.
Волоча искалеченную ногу, Квазимодо проходит в комнату и кладет букет Хмурому на грудь. Бдительный Мартин тотчас подскакивает и хватает цветы.
— Не опережайте события! — кричит он на Квазимодо. — Даниэль пока еще жив!
Страдалец стаскивает с лица мешочек со льдом. При виде родственника он делает смущенное движение, словно собираясь провалиться сквозь землю. Квазимодо пододвигает стул и пристраивается рядом.
— Привет, братец. Как живешь-можешь?
— Разве не видно, что лучше всех? — кисло усмехается Даниэль. Он усаживается в постели, глотает протянутую мной таблетку, запивая ее водой с лимоном, зачерпывает ложкой картофельное пюре. При этом они с Квазимодо не сводят друг с друга испытующих взглядов.
— Я ждал тебя, — говорит старший.
— А я все со дня на день собирался, — отвечает младший.
— Собирался заявиться после того, как спасешь мир?
— Согласись, что тогда по крайней мере был бы выдержан стиль. А теперь?..
Поскольку обмен репликами ведется на эзоповом языке, я удаляюсь в соседнюю комнату, предоставляя родственникам возможность общаться без помех. Мартин неохотно следует за мной.
— Что это за тип?
— Квазимодо. Двоюродный брат Даниэля.
— И кто же его так изуродовал?
— Ах, это?.. — Я обрабатываю пилкой ногти. — Он вздумал скрестить шпаги с Хольденом.
— Слушай, — спохватывается Мартин, — ты обратила внимание, что в связи с распечаткой листовки упоминаются четверо мужчин в масках?
— Ну и что?
— Я, конечно, от тебя не в восторге, но и при самом предвзятом отношении мужеподобной тебя не назовешь. Даже в защитном шлеме за мужика тебя не примешь.
— А очевидцы приняли, — возражаю я. — Возможно, из-за дезодоранта. Попрыскалась позаимствованным у Хмурого. — Я замолкаю, потом безразличным голосом говорю: — В листовке было сказано, что очередная задача «Юстиции» — расправиться с Йоном Хольденом, но ни одна радиостанция об этом не упомянула. Что ты на это скажешь?
— По-моему, подозрительно.
— По-моему, тоже.
Мартин продолжает размышлять вслух, а я проворно крою очередные брюки Даниэлю. Дал обет — деваться некуда!
— Хочешь верь, хочешь нет, Ден, но я ведь тоже не с луны свалился. Иной раз подвернется под руку газета или радио услышишь… Вот я и усек, что в целом в стране полный порядок. Тогда почему же такие, как Йон Хольден, разгуливают на свободе? Чего ради ты трудишься? Знаешь ведь, что он убийца, и не можешь засадить за решетку. Более того, он сам тебе угрожает. У меня в голове не укладывается.
— У меня тоже. Не знаю, кто стоит за Хольденом, но покровители, должно быть, очень высокие. Понятия не имею, чем он их купил… Может, деньгами, а может, шантажом, но в любом случае это не по мне. Говоришь, тебя хотел прикончить тот тип, которого мы встретили на съемках? Скорее всего, именно он расправился с Атри. Вряд ли Конрад рассказал тебе, что сотворили с его сестрой. Той ночью ты видел Атри в компании с Эзио, вот он и решил избавиться от свидетеля. В принципе можно обратиться в суд, но я бы первая отговорила тебя от этой бредовой затеи. Вздумай ты засветиться, и тогда уж точно ухлопают без осечки. Очень надеюсь, что убийца думает, будто тебя нет в живых.
— Ден, если Хольден такой сильный, что ты можешь противопоставить ему?
— Пока я лишь импровизирую и стараюсь держаться в тени. Вся надежда на то, что «Ю», этот добровольный мститель, выполнит за меня работу. Хотя Даниэль, например, считает, что своей вчерашней вылазкой мы перечеркнули все планы этого таинственного «Ю». Хольден теперь усилит охрану, и подобраться к нему будет невозможно.
В дверях возникает Квазимодо.
— Да, кстати, — говорит он. — Я ведь, по сути, пришел к тебе, Дениза. Мы можем поговорить?
— Конечно. А Мартин тем временем поменяет Даниэлю примочки и приготовит нам чай.
Когда мы остаемся наедине, Квазимодо поудобнее располагается в кресле, а я, прекратив свою портняжную деятельность, усаживаюсь напротив.
— Хочу кое-что поведать тебе, Дениза. Рассказ будет долгим. Потерпишь? Тогда слушай. С Йоном Хольденом ты уже знакома, так что теперь самое время просветить тебя насчет остальной семейки.
Отец Йона и Любоша был дельцом крупного калибра. Ему принадлежала чуть ли не половина газет и журналов страны, деньжищ было хоть лопатой греби, а вот с наследниками не повезло. Старший сын — грубый, необузданный сорвиголова, больше всего любил шокировать приличную публику. Зато теперь он из кожи вон лезет, изображая финансового магната, следит за своими манерами, устраивает изысканные приемы. Но по сути Йон остался тем, кем был. Младший Хольден — мокрая курица. Внешне мужчина что надо, а нервишки ни к черту, короче, слабак. Старательно делает вид, будто заправляет семейным бизнесом. Ведь именно он, как примерный сынок, унаследовал отцовские капиталы. Только не думай, будто Йон чувствует себя обделенным. Старший подмял слабовольного Любоша, и тот пляшет под его дудку.
Однако Йон допустил крупную ошибку: несколько лет назад, вскоре после свадьбы Любоша, он отбил у брата жену. Мадам бросила ребенка и перебралась к Йону. Это и послужило источником дальнейших осложнений. Дело в том, что мальчик — сын Йона, но этот факт держали в тайне от Любоша, который очень привязан к малышу. Йон тоже души не чаял в ребенке, вот и началась игра, ставка в которой — маленький Нелл. Йон попытался решить проблему, купив огромный дом, где клан Хольденов поселился в полном составе. Но вся беда в том, что Йону вскоре надоела жена Любоша, а той, разумеется, захотелось упрочить свое положение. Понять ее можно — до этого крутила обоими Хольденами как хотела, а теперь вдруг оказалась у разбитого корыта. С перепугу она решила было вернуться к младшему из братьев, но тут выяснилось, что и ему уже не нужна. Словом, оба братца дали ей от ворот поворот.
До сих пор мадам не было никакого дела до собственного сына, но тут она смекнула, что благодаря ребенку сможет отыграться на Хольденах. Недолго думая, она объявила, что собирается уйти, но только вместе с сыном. Братьям это, разумеется, не понравилось. Любош по-прежнему пребывал в блаженном неведении относительно того, кто истинный отец Нелла. Тогда жена разыскала бывшую секретаршу Хольдена и заставила Беатриссу Холл подтвердить, что отец Нелла — вовсе не Любош. В свое время Беатрисса подслушала ссору Йона со стариком Хольденом.
