Месть Танатоса - Гавен Михель (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
В Гедесберге к телефону долго не подходили. Наконец трубку сняла прислуга.
— Говорит гауптштурмфюрер фон Фелькерзам, — сухо произнес адъютант, — бригадефюрера Шелленберга вызывает рейхсфюрер СС.
Гиммлер подошел ближе и протянул руку,чтобы взять трубку.
— Что? — недоуменно переспросил адъютант и растерянно взглянул на рейхсфюрера. — Одну минуту, пожалуйста.
— Что там? — нетерпеливо поинтересовался Гиммлер.
— Сказали, — Фелькерзам замялся, обдумывая, как лучше выразиться.
— Говорите прямо! — приказал шеф СС.
— Сказали, что бригадефюрер еще спит…
Рейхсфюрер криво усмехнулся.
— Передайте, — распорядился он, — что когда бригадефюрер изволит проснуться, пусть срочно соединится со мной. Я буду у себя. Хайль Гитлер!
— Слушаюсь, — Ральф фон Фелькерзам бодро щелкнул каблуками и поднял руку. — Хайль Гитлер!
Когда рейхсфюрер СС вышел из приемной, Ральф с облегчением перевел дух. Алик Науйокс тихо засмеялся.
Оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени со своей зондеркомандой прилетел к Сталинграду ночью, когда наступление противника было уже успешно ликвидировано.
Выйдя на рассвете из землянки, профессор де Кринис поежился от свежего утреннего воздуха, огляделся по сторонам — вокруг все казалось тихо. Вдруг в высоких ромашках у берез, окружавших широкую лесную поляну, ему послышались какие-то шорохи — там явно кто-то шевелился. Де Кринис сразу насторожился. «Какой-то зверь? — мелькнуло у него в голове, а потом сразу явилась еще более тревожная мысль: — Партизаны!»
Стараясь подкрасться незаметно, профессор приблизился и остановился на расстоянии в несколько шагов, сжимая в руке тяжелую палку, которую нашел около блиндажа, так как его оружие осталось внутри, да он отнюдь не мастерски умел с ним обращаться.
Вдруг он увидел обнаженную спину женщины, поднявшейся из цветов. Тяжелая копна темных волос на затылке была растрепана. Потом сильные руки мужчины обняли ее и снова увлекли в траву.
Де Кринис сразу успокоился и… смутился — вот уж некстати задумался он о партизанах! И уже собрался незаметно ретироваться, но увидел бегущего со стороны дороги Штефана. Прятаться явно было поздно, так как ефрейтор уже заметил де Криниса и весело помахал ему рукой, приветствуя. В другой руке он держал котелок и какой-то сверток.
— Мутти! — громко позвал Штефан, останавливаясь недалеко от того места, где, — видимо, он был уверен, — находилась его мать, то есть, к удивлению де Криниса, как раз у тех самых берез, у который профессор психиатрии только что выслеживал партизан.
— Просыпай-сь и одевай-сь! — продолжал кричать Штефан. — Слышишь команду? Я завтрак принес!
Из цветов поднялся высокий, широкоплечий Отто Скорцени с обнаженным торсом и, перебросив рубашку через плечо, спросил:
— Ты чего кричишь, ефрейтор? Людей будишь.
— Будишь! — рассмеялся Штефан, подходя. — Кого будишь-то? У вас столичные привычки. Уже давно подъем сыграли и перекличку провели. Люди завтракают. Вот, я и вам принес. Есть будете?
— Конечно, — поправляя одежду, Маренн встала и вытащила шпильки из волос.
— Достань ромашки из головы, мутти, — со смехом посоветовал ей Штефан. — А господин профессор будет с нами завтракать? Я смотрю, он как-то растерялся. Вы, видно, совсем его засмущали, — ефрейтор заговорщицки подмигнул де Кринису.
— Да ладно тебе, отстань, — строго одернула его Маренн. — Макс, присоединяйтесь, — пригласила она профессора.
Вчетвером они расположились на поляне.
— Так вот. — продолжал Штефан, с аппетитом уминая кашу, — мутти, я тебе прямо скажу, Софи — это… Просто сказка.
— Штефан. — с упреком посмотрела на него Маренн, — уймись.
— Я понимаю его, — согласился Скорцени, — наверное, он собрался жениться.
— Что ты можешь понимать?! — возмутилась Маренн. — Куда ему жениться!
— Вот еще! — поддержал ее Штефан и тут же сообразил: — А господин оберштурмбаннфюрер тоже знаком с Софи, — он лукаво прищурился. — Мутти, слышишь?
— Нет, я не знаком, — признался Скорцени. — А вот штандартенфюрер Науйокс рассказывал о своем высоком мнении, — и предупредил, — но без передачи фрау Ирме.
— Ах, вот как! — развеселился ефрейтор. — А я-то думал, на кого это я там наткнулся в темноте, в землянке-то. Он еще ругаться начал. Что-то знакомое мне в его выражениях показалось. А где, кстати, сейчас господин штандартенфюрер? Я из землянки-то его вытолкал…
— Не знаю, — пожал плечами Скорцени. — Здесь где-нибудь. Зализывает раны после столкновения из-за незабываемой Софи…
— Самое обидное, мутти, было потом, — продолжал рассказывать Штефан. — На утреннем построении. Я прихожу — наши, конечно, уже стоят. Ну, я — честно, я так спешил. Майор опять меня песочить взялся! Хорошо, Зеллер вмешался. Сказал, как всегда, мол, в разведку меня посылал, на задание, ждет важных донесений, очень важных. А для усиления впечатления намекнул майору, что у меня крестный папа — бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг. Я чуть со смеху не лопнул, глядя на того!
— Штефан, — Маренн, нахмурившись, прервала веселье сына, — я думаю, нам не стоит злоупотреблять расположением бригадефюрера.
Однако ефрейтор вовсе не смутился и, наклонившись к ней, проговорил вполголоса:
— А я думаю, дорогая мутти, что расположением бригадефюрера нам очень сложно злоупотребить при всем желании…
Маренн, услышав его высказывание, чуть не выронила ложку из рук. Даже не поворачиваясь, она почувствовала острый взгляд Скорцени, устремленный на нее, — она боялась, что не справится с волнением и легко выдаст себя и свои отношения с Вальтером Шелленбергом. Профессор де Кринис, чтобы не усугублять ситуацию, сосредоточенно ел кашу и не поднимал головы. Оглядев всех, Штефан понял, что хватил лишнего.
— Слушайте, пойдемте купаться, — предложил он, надеясь разрядить обстановку. — А то мы только едим да спим. И еще стреляем между делом. Никакой жизни. А энергия-то где? Надо, надо освежиться! Отто, идем, — вскочив, он потянул Скорцени за плечо, рассчитывая от влечь того от матери. — Нам с тобой, мне кажется, особенно необходимо, — он подмигнул со значением.
— Но вода… холодная, наверное, — собравшись, попыталась остановить его Маренн.
— Ерунда! — не отставал от Скорцени Штефан. — Вперед! Берлин нас поддерживает?
— Поддерживает, — Отто Скорцени встал, но Маренн не смела взглянуть на него, ожидая, пока Штефан все же утащит его за собой.
Совершив кувырок через голову, Штефан пробежал поляну и спрыгнул к реке. Быстро скинул с себя одежду и с разбегу бросился в воду. Скорцени спустился вслед за ним. Маренн посмотрела на смущенного профессора. Теперь, когда опасность выдать Маренн миновала, у де Криниса от волнения выступили на щеках красные пятна.
— Спасибо, Макс, — поблагодарила она, прикоснувшись к его руке, — Я чувствовала Ваше участие…
— Я знаю и люблю Вальтера с юных лет, — проговорил тот, облизнув пересохшие губы, — хотя… я не позавидую Вам, если… — он не договорил, предпочтя выразиться косвенно:
— Все знают, как благоволит сам фюрер к оберштурмбаннфюреру…
Маренн кивнула и подавила вздох.
— Еще раз спасибо. Идемте, искупаемся, Макс, — пригласила она, вымучив улыбку.
— Нет, нет, что Вы! — замахал руками профессор. — Вода действительно холодная. Я боюсь простудиться.
— Ну, как хотите, — Маренн пожала плечами и, хотя ей очень хотелось остаться с профессором на берегу, все же направилась к реке.
— Мутти! Давай, давай, давай! — кричал ей из воды Штефан.
Профессор Де Кринис с берега наблюдал, как она спускалась, как небрежно, легко сбрасывала с себя одежду, раздеваясь донага и подставляя под лучи восходящего солнца великолепную фигуру, как невозмутимо-женственно входила в воду, как длинные волосы, закрывавшие ее спину, словно вздохнув, вдруг поплыли по волнам…
Будучи уже немолодым человеком, Макс де Кринис,, если еще и не стал совершенно равнодушен к женской красоте, то с годами скорее склонялся к платоническим восторгам. Но глядя на Маренн, он почувствовал нешуточное волнение в крови и очень сконфузился. Конечно, молодой Шелленберг не устоял перед ней, да и не он один… Чтобы не подвергаться искушению, профессор отвернулся и пошел к бункерам.
