Ритуал - Нечаева Екатерина "Etcetera" (книги онлайн полные версии .txt) 📗
Некоторые вызывают демонов, потому что выбора больше не остается. Ненавидя себя, он ввязался в это проклятое изгнание демона, хотя клялся, что больше никогда не сделает этого. Он не хотел, чтобы ему снова пришлось убивать. Но сообщить о ней властям не мог. Спокойно наблюдать, как демоническая зараза пожирает ее изнутри, тоже. Выбор был предопределен.
Это только со стороны кажется, что есть множество решений, на самом деле дорога одна, с которой он не может свернуть. Он уже давно понял это. Если умрет и она, Веофелий просто себе этого не простит. С другой стороны, эти жалкие недоумки, которые и заварили эту кашу, его просто выводили из себя. Представьте, что меня нет, не лезьте с вопросами и сомнениями, вам повезло, что я вывел вас из состояния «куколки», хотя мог бы просто прибить или парализовать, хотелось сказать ему. Но его никто не слушал. Ильдар Маранэ очнулся раньше, чем он ожидал, и успел почерпнуть достаточно сведений от отца о том, кем является их гость. Саторски не был знаменит, но когда-то написал несколько теоретических трактатов по развитию темной магии. Еще когда у него было на это время и силы. А отец Маранэ вспомнил. И теперь Ильдар надоедливо пытался набиться ему в ученики, не упустить случай. Конечно, виновата еще и затуманенность сознания, но ему от этого не легче. Быть объектом чужой навязчивой страсти приятно, когда тебя преследует прекрасная обворожительная красотка, а не бледный, застенчивый до колик парень. Хуже было с Риалис Феолески, та, как боевая курица, постоянно наскакивала на него, если только предоставлялась возможность. А ведь еще существует эльф. Изгнанный эльф, с которым непонятно что делать. И энергетический канал так просто не разрушить, он слишком связал себя с ними, и теперь половина резерва уходит на поддержание в проклятых адептах хотя бы видимости сознания. Влип ты, Саторски, влип. А все твое добросердечие.
Он открыл глаза и сел. Тай спала рядом, свернувшись в маленький клубок на тюках. Маленький самоуверенный комочек бедности, непомерных амбиций и глупой гордости. Немного самоубийственного таланта, вспыльчивого нрава, наглого характера и смешливой прямодушности, немного понимания и сочувствия и тяги ко всему необычному. Дракон в придачу и проклятие демона. Просто Тайнери Эллери. Драконолог-недоучка. Либо добьется больших высот… Либо не добьется. Пропадет где-нибудь на Границе, туда таких, как она, постоянно тянет, им простую жизнь не предлагай, желают всего и сразу. Веофелию было жаль, что, несмотря на все его усилия, Тай все равно во что-нибудь влипнет и сгинет. Он советовал ей, пытался хоть немного вбить житейской мудрости, но от нее все отлетало, не задерживаясь в голове. Умна, бесспорно умна, но ей плевать на чужое мнение. Ему было бесконечно жаль ее, но он не знал, как сделать так, чтобы все закончилось хорошо. Девчонка узнает еще слишком много того, чего знать бы не стоило. Разочарования, ошибки, боль. Все на этом учатся, не стоит ограждать. Только все равно жаль. Мало найдется тех, кто мог выдержать испытание Светом, даже в прежние времена. Раньше так выбирали светлых магов: если волна Света не задела тебя, значит, чист помыслами и можешь работать с этой магией. Если темная магия — средоточие злости, упрямства, жажды славы, победы, признания, то, колдуя светлое заклятие, ты должен уметь любить, любить как никто. Не просто обычного человека, а весь мир. Именно поэтому светлые были так малочисленны, именно поэтому так часто умирали, жертвуя собой. Веласке мог наколдовать это заклинание, но сам бы испытание Светом не выдержал, мстительный придурок. Ирония жизни, что она нанялась к нему, Саторски, он оценил ее по достоинству. Но Тай об этом лучше не говорить.
— Магистр… — слегка заикаясь, обратился к нему младший отпрыск Маранэ.
Началось, с обреченностью подумал Веофелий. Он увидел, что я проснулся. Проклятие. Меня от него не спасет даже смерть, потому что этот сопляк — некромант и достанет мой несчастный дух даже в темных кущах.
— Я же говорил, я не магистр, — в сотый раз, зверея, отрезал он. — У меня нет этого звания, и вряд ли я его когда-нибудь получу. Для этого необходимо хотя бы практиковать.
День был отвратительно яркий, солнечный и бил по глазам. Раньше, когда по утрам к обычной чувствительности к свету прибавлялись еще и муки похмелья, было гораздо хуже. В присутствии девчонки пить он не мог.
— Но, м-мастер… — «Он бы меня еще хозяином назвал», — саркастически подумал Саторски. Но если Тай делала это, придуриваясь, то проклятый Ильдар готов уже сейчас покорно дать ему власть над собой, как в древние времена поступали в рабство за знание ученики.
— Я хотел узнать, в своем труде, в котором вы писали о прорывах Тьмы, откуда вы брали основные выкладки и как измеряли их?
Что им всем не дает покоя этот трактат? Когда-то его спрашивали даже люди из государственных ведомств. Открывший глаза да узрит, — все эти факты давно лежали на поверхности, а его стали считать чуть ли не первооткрывателем. Сейчас, будь его воля, он бы сжег все эти проклятые статьи, которые когда-то опубликовал от нечего делать. Ничего, кроме проблем, они ему не принесли. Но на смену разгрому библиотек армией зомби ему пришла в голову еще одна идея. Управление сознанием карается по закону, но сейчас ему было плевать на любые наказания. Сломить защиту адепта было довольно просто, как проламывается с хрустом тонкая яичная скорлупа, демон достаточно расшатал его ментальные слои, чтобы сейчас Маранэ с легкостью мог подчинить себе далее обычный гипнотизер. Марионетки в руках делхассе. Дамален бы побрал всех этих недоучек. Уставший темный маг снова закрыл глаза. Для младшего из семьи Маранэ на некоторое время он стал неинтересным, ничем не примечательным незнакомцем.
Эльфы любят светлые невысокие здания со шпилями на крыше, которые будто стремятся вырасти вверх, как обожаемые ими деревья. Обычно строят из розоватого мягкого камня, который словно хранит на себе отблески рассвета. Ушастые — сильные маги, особенно им неплохо удается управляться с магией земли, что бы к ней ни относилось. Садоводчество, быстрый рост растений, укрепление построек или сотворение дорог-заплетаев, на которые никогда не сможет ступить нога чужака. Эльфийский разум довольно сложен и по человеческим понятиям даже извращен, такая же у них и магия: редко какой человек может ее повторить и разобраться в ней, проще пойти и побиться башкой об стену. И даже приятнее. Сложные узоры колдовства перворожденных всегда были головной болью даже для архимагистров. Во время войны 705 года, говорят, архимагистр Рекара долгими грязными ругательствами поливал укрепления эльфов, в бешенстве пинал камни и попадающиеся под ноги деревяшки, не стесняясь присутствия войск, так и не в силах найти потайной ход в их стенах. Но если бы не их магия, большинство построенных в Теннари зданий развалилось бы. Потому что никто не строит из мягкого розоватого камня. Из него даже украшений не делают, слишком непрочен. Но выглядит красиво.
Я шла по улицам, то и дело спотыкаясь, потому что смотрела не под ноги, а по сторонам. В пограничном городе жили в основном полукровки и потомки полукровок. Редко какой эльф женится на человеческой женщине, если только из-за денег или ради укрепления торговых связей, но полукровки все равно регулярно рождались. Говорят, у ушастых настолько строгая мораль и правила, что попадаются и восьмисотлетние девственники. Единственное место, где они могут расслабиться, — это человеческий город. А один их властитель, Эверкиниан, славился тем, что и в полторы тысячи лет оставался несовращенным. Нелюди, одним словом. Странный народ.
Теннари — город самых красивых существ. Сами эльфы обладают довольно резкой внешностью, но вот полукровки, смесь эльфийского изящества и человеческой плавности черт, притягивали взгляд. Невозможно было не пялиться. Даже Ильдар то и дело заглядывался на какую-нибудь красотку. Смуглые или бледные, с блестящими волосами всех оттенков, слегка раскосыми глазами и совершенной фигурой. Нет, если приглядеться, то что-нибудь некрасивое находилось, но с самого первого взгляда они ослепляли. Мы были неуклюжими и какими-то слишком… человеческими для этого города, но Веофелий опять пер напролом, и красивые существа расступались в стороны, не отличаясь в этом от обычных людей. Может, они и не знали, что он некромант, но он был слишком высоким и сутулым для них, с постной, угрюмой, некрасивой рожей, и разрезал толпу, как большой черный камень, торчащий посередине реки, заставляет расступаться воду.
