Солдаты 21 века.Разведывательно-диверсионная группа. «Мулла» и «Бай» - Негривода Андрей Алексеевич (электронная книга txt, fb2) 📗
…И она именно так и поступила, когда появилась колонна. Четыре выстрела по капоту, и «Урал», выпустив клубы пара из разбитого радиатора, остановился, перекрывая движение всей колонне. Сначала из кабины выскочили водитель и сидевший рядом с ним прапорщик, а через минуту из тентованных «Уралов» стали выпрыгивать солдаты и, тут же отбегая в сторону, расстегивать ширинки — обрадовались бойцы неплановой остановке…
Филин наблюдал за девушкой и чётко уловил тот момент, когда, выбрав себе цель, она приготовилась к выстрелу.
«…Нет, дорогуша, фуюшки тебе — отстрелялась ты!.. Теперь моя очередь…»
Он поймал в перекрестие прицела ботинок «кукушки» и выстрелил…
Это, наверное, больно, когда снайперская пуля разбивает в осколки твою пятку. Девушка уткнулась лицом в приклад винтовки и застыла. Но это был сильный враг. Справившись с первым болевым шоком, она стала поворачивать ствол своей винтовки в сторону Филина. Она поняла, что теперь её главное дело — выжить.
«…Ну-ну красавица, не так резво!..»
Андрей выстрелил в кисть, сжимавшую винтовку и готовую нажать на спуск. Эта пуля разбила не только руку, но и механизмы «СВД». Теперь ее можно было использовать только как дубину…
«…Ну, куда же ты, „кукушка“-душка? Подожди! Сейчас мальчишки, на которых ты охотилась, за тобой придут…»
Он выстрелил ещё раз, разрывая пулей второй ботинок в тот момент, когда девушка, развернувшись на здоровом левом боку, стала уползать в «зелёнку». На дороге тем временем уже разобрались в причине остановки «Урала» — пулевые отверстия спутать невозможно — и не получив продолжения, командиры развернули солдат в цепь для прочесывания…
Вот теперь, обезноженная, с единственной здоровой рукой, девушка понимала, что это, возможно, её последние минуты… Она смотрела в ту сторону, где была «лёжка» Филина, и плакала… Плакала без всхлипов, молча. Она уже поняла, что приготовил ей этот невидимый, а может, и наоборот — в моменты, когда Старуха готова взять тебя за руку, обостряются все чувства — снайпер. Она просто плакала и сантиметр за сантиметром, метр за метром, словно раненая змея, уползала.
«…Нет, сука!.. Не жить тебе, мразь! Не отпущу! Пусть мальчишки посмотрят, кто их убивает…»
И Андрей выстрелил ещё раз, разбивая пулей ещё здоровую кисть левой руки… Всё! Теперь уже и она хотела умереть, но не могла. Пока не могла, и прекрасно об этом знала — от таких ранений не умирают…
А цепь солдатиков приближалась…
Вот какой-то сержант наткнулся на разбитую винтовку «кукушки» и увидел на траве кровавые пятна. Подошедший к нему офицер понял всё с полувзгляда. А ещё через минуту они нашли девушку. Кто-то из солдатиков со всего маху врезал ей носком сапога под рёбра, к нему присоединился ещё один, и ещё… Её били и втаптывали в траву минуты две, а потом подхватили под руки-ноги и потащили к колонне. Потом, бросив на дорогу, опять били, пока к этой беснующейся толпе не подошел майор, видимо, он-то и был командиром этой колонны.
Девушку посадили, оперев спиной на колесо подстреленного ей «Урала», и майор что-то стал её спрашивать.
На неё было страшно смотреть. Лицо под армейскими кирзачами превратилось в кровавую маску. Маскировочный комбинезон разорван в клочья…
И только теперь Филин понял, что вызывало такую ярость солдат… Сквозь разорванные штанины виднелись окровавленные, дырявые… Белые колготки! Наверное, и эти солдатики знали этот знак… Майор стоял над девушкой и что-то говорил, тыча пальцем в приклад её «СВД», в то место, где она делала зарубки…
Но «кукушка» горящим взглядом смотрела прямо на Андрея. А может, это ему казалось…
Ей было страшно умирать. Страшно умирать именно так. И она взглядом молила о смерти, которую ей никто на дороге не подарил бы. И Филин сжалился. Он дрогнул сердцем, но не душой.
«…Ладно, сука! Пожалею тебя. Помни мою доброту, когда на тучке получишь жилплощадь!..»
Он положил свою последнюю пулю точно в центр лба, как будто поставил свой последний автограф…
Солдатики дернулись было к своим автоматам, но властный жест майора их остановил…
Он-то уже понял, что работал какой-то секретный спецназ.
А Андрей всё смотрел и смотрел на эту девушку сквозь прицел…
… — Всё, командир, ты отомстил… — тихо проговорил наушник.
— Бай?..
— Я, Филин.
— Ты здесь?..
— Я всё время был здесь — в горах один не ходит…
— И не объявился?..
— Я тебя понял, командир, и не хотел мешать… Месть за братишек — это святое…
— Спасибо, Бай…
— Пойдём, Андрей. Идти далеко, а времени до встречи с Медведем немного.
— Пошли, Алишер…
Филин покинул свою «лёжку» и через три минуты в «зелёнке» его встретил Бай. Нужно было поторапливаться…
Август 2008 г. Одесса…
«Друзья-однополчане»…
«…Да! Бай!.. Это был один из лучших снайперов на весь Отряд!..»
Андрей то выходил на балкон, то заходил обратно, прячась от жары, стоявшей этим августом в Одессе…
Отвыкать стал уже, наверное, этот совсем немного, совсем чуть-чуть состарившийся вояка от жары… А раньше… Что такое было для него «плюс 32»? Так, ерунда!!! Двадцать лет назад…
«…Как там про Бая наш Бык говорил? — Филин вспоминал слова старого инструктора Отряда по снайперской подготовке, старшего прапорщика Островского. — Что Алишер немного иезуит?..»
Весь август Филин, Ганс и Бай «учились стрелять», как говорил Бык… Вообще, этот суровый прапорщик, самый старший в отряде по возрасту, даже Батя иногда его называл Дед, а Островский, не признающий никаких авторитетов, больше никому этого не позволял, оказался настоящим мастером своего дела и, что довольно редко в армии, терпеливым учителем.
По секрету Бай рассказал ребятам, что сталкивался с Быком на своей прежней службе в ГРУ, и уже тогда о нем ходили легенды: Ангола, Мозамбик, Панама и, кажется, даже Вьетнам и Северная Корея… Узнать что-либо точнее было невозможно — Бык был молчалив как гранитный утёс. Всего-то один раз Филину удалось увидеть наградные планки, даже не сами награды(!), на кителе Быка и Андрей понял, у какого «зубра» ему довелось учиться: там были практически все ордена и медали Советской Армии, а некоторых и по два — всего шестнадцать боевых наград!..
Этот суровый мужчина знал цену жизни!
А учить Бык умел хорошо, доходчиво, с пояснениями и примерами, видимо, из личного опыта. Какие только упражнения не выполняли ребята, тут тебе стрельба и на вспышку, и на звук, и по быстродвижущейся мишени, и по мишени за укрытием с использованием рикошета, и отражение внезапного нападения с тыла… Да чему только не учил их Бык!..
И всегда на первом месте стояла маскировка. Маскировка абсолютно всего: места «лёжки», [42] мест привалов, личных испражнений, следов отхода с позиции…
«…Снайпер не сапёр — может и не отработать «объект», всякое случается, то информация не сработала, то помешало чего… — рассказывал бывало Бык ребятам на редких передышках. — Это не самое страшное. Но если снайпера обнаружат, то ли на «лёжке», то ли его следы, тогда всё — нигде и никогда пойманного снайпера не оставляли в живых. Не любят нас, ребята. И чем выше класс, тем больше не любят… Учитесь, пока есть возможность учиться, потом шанса может и не быть…»
И они учились. На совесть…
И к концу курса у каждого выработался, как и обещал Бык, свой почерк как снайпера… Ганс, например, всегда попадал в мишень точно над левой бровью… Бай укладывал свои пули почему-то за ухо или в позвоночник под основание черепа. Ну а Филин наловчился за одну секунду выстреливать дважды(!!!): в переносицу и правый глаз…
Как-то в самом конце курса Островский сделал перерыв и усадил ребят напротив себя:
— Ну что, голуби мои, кажется мне, что стрелять вы научились. Да вы и сами видите — другой уровень. Хотя…
