Преобладающая страсть. том 2 - Майкл Джудит (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
– Нет, – ответила она, удивившись, потому что прежде он никогда не спрашивал о ее замужествах. – Только добровольные работы, – добавила она, – и то, чем я всегда занималась – информация о спорте на телевидении.
Он улыбнулся.
– Как-то, помнится, ты говорила, что работала по-настоящему.
– Да, – ответила она со вздохом. – Существует множество мест: госпитали, музеи и десятки других, которые не смогли бы функционировать без добровольцев. Они выполняют там тяжелую работу, иногда по сорок, а то и больше часов в неделю. Им весьма признательны, а иногда даже благодарны.
– Я бы не превозносил их.
– Неужели? К чему тогда весь разговор, если это не настоящая работа?
– Потому что его завела ты. Сначала ты сказала, что не работала, когда была замужем, а потом заявила, что была волонтером.
Она рассмеялась.
– Ты прав, мне не следовало так говорить. Задумчиво взглянув на Ника, она продолжала:
– Вся разница в зарплате; вернее, в той власти, что кроется за ней. Один обладает силой платить, а рабочий имеет слабость нуждаться в деньгах. Там, где финансовая сторона не затрагивает отношений, нет различия ни в положении, ни в силе. Тогда ты не воспринимаешь свое занятие как работу.
– Имеешь в виду, что это есть совместное усилие. Или дружба.
– Или супружество.
Он улыбнулся.
– На которое всегда есть надежда, не так ли? Но зарплата, деньги еще не все; как насчет власти? Учителя обладают властью над учениками, генералы над капралами…
– Ты прав, но принцип остается неизменным; власть давать и отбирать у нуждающегося, и потому слабого. Работая волонтером, я равна со всеми, потому что у меня нельзя ничего забрать. И конечно же, я не боюсь потерять работу, если я кому-то не подойду.
– А можно лишиться такой работы из-за некомпетентности?
Она помолчала.
– Полагаю, да. Но скорее всего меня не уволят; меня переведут на другой участок.
– Потому что знают, кто ты?
– Потому что неприбыльным организациям всегда необходима помощь.
Они рассмеялись. Перед ними стояли закуски, и Ник попробовал окорок. На его лице отразилось удовольствие. Молча он отрезал еще кусочек.
– Замечательно. Ничего подобного нет в Америке.
– То, что в Америке называют окороком, вовсе не окорок. Я всегда ждала поездки в Италию, чтобы попробовать настоящего окорока.
– А если нет возможности часто посещать Италию…
– Тогда я употребляю другие блюда. Нет смысла ждать самого лучшего.
– Есть люди, которые никогда не попадут в Италию.
– В таком случае они никогда не отведают настоящего окорока. Они вполне могут есть американскую ветчину; мы, кстати, неплохо ее готовим. Так они достигнут компромисса.
– А ты шла на компромиссы после смерти мужа?
– Конечно же, шла, когда не было другого выхода.
– Например?
– Моя первая квартира и дом, в котором я живу сейчас. За ту сумму, которую я плачу за его аренду, я могу купить, пожалуй, только ветчину или, может быть, вот такой окорок, но, разумеется, не найти жилье, хотя бы отдаленно напоминающее мое поместье в Мидлбурге.
Он кивнул.
– В чем еще ты шла на компромисс, кроме жилья?
– Ни в чем. Я не покупала одежды, потому что не могла позволить себе той, к которой привыкла, а та, что имеется, послужит еще долгое время. Она вышла из моды, в этом, полагаю, мой компромисс, но все же такова, какой, на мой взгляд, должна быть одежда.
Он вновь кивнул, и его глаза потемнели.
– Этот разговор непонятен тому, кто всегда был беден.
Она взглянула на него, немного насупясь.
– Не считаешь ли ты меня бесчувственной?
– Мне кажется, ты не понимаешь, что значит не иметь денег. Такое впечатление, что ты считаешь все происшедшее с тобой не совсем реальным. Возможно, ты воспринимаешь прошлое как мечту, но мечта это или нет, ты все-таки надеешься возвратиться в него, даже если не представляешь себе, как все это произойдет. Если предложить назвать срок, когда это может случиться, то ты, мне кажется, ответишь: до того, как износится моя одежда.
Валери покраснела.
– Не помню, чтобы ты был жесток. Неужели дело в том, что в те дни я была настолько наивна, что даже ты казался мне восхитительным?
– Так мне и надо, – резко сказал Ник, страшно недовольный собой. – Прости.
Увидев блеск в ее глазах, гордо вскинутую голову, он внезапно почувствовал жгучее желание близости и признался себе, что мечтал об обладании ею с того самого мгновения, как они сели рядом. «Наверное это-то желание и усилило напряжение за столом, – подумал он. – Ощущает ли это Валери?»
Он посмотрел на нее, вспоминая ее тело в своих объятиях, вкус ее губ. Очертания комнаты расплылись и отошли на второй план. Единственное, что он видел – это губы Валери, единственное, что он чувствовал – это се тело, такое знакомое, будто все было вчера.
Усилием воли он отогнал эти видения прочь: слишком скоро. Он еще не готов сказать, что желает ее, – ни ради нее самой, ни ради себя.
– Прошу прощения, – еще раз извинился он, в его голосе звучало лишь легкое раздражение. – Мои манеры обычно лучше, даже если этого нельзя сказать о моих высказываниях. Мне кажется, я нервничаю потому, что не чувствую, что мы одни.
Валери вопросительно подняла брови.
Ник показал на стоящий рядом пустой столик.
– Там сидят Ник и Валери, но на тринадцать лет моложе, и также за обедом пытаются преодолеть разделяющие их различия.
– Но их нет за тем столом, – сказала Валери. – Они внутри нас; мы такие же, как раньше.
– Не думаю, я знаю, как сильно я изменился, и вижу…
– Ты совсем не изменился.
– …что и ты тоже. Я думаю, мы оба изменились. Как-нибудь мы поговорим об этом, если захочешь. Минуту назад меня беспокоило то, что, как мне казалось, ты действительно не изменилась. Но я ошибся; я видел тебя за работой и знаю, что теперь ты стала совершенно другой.
Она покачала головой.
– Не думаю, чтобы люди сильно менялись со временем. Мне кажется, что нам хотелось бы, чтобы люди менялись, тогда мир стал бы упорядоченным и предсказуемым. Но я не верю, будто каждый из нас со временем действительно становится другим.
На мгновение ее взгляд как бы обратился внутрь.
– Единственное, что может произойти, так это то, что при сильных потрясениях или в состоянии шока мы открываем в себе такие стороны, о существовании которых и не догадывались. То, что я есть сейчас, всегда жило во мне, но люди просто этого не замечали.
– Или ты не проявляла себя.
– Или я не проявляла себя, – спокойно согласилась она, – спасибо за напоминание.
В течение всего времени пока официант расставлял блюда и наполнял бокалы вином и до его тактичного исчезновения, их глаза бросали друг другу вызов. Ник безмолвно признался себе: он хотел ее, возможно, сильнее, чем когда-либо прежде.
– Не знаю, поверишь ли, – произнес он, – если скажу, что очень рад, что нахожусь сейчас с тобой здесь?
– Да, – сказала Валери, – я тоже приятно провожу время.
Они рассмеялись, в этот момент напряжение между ними ослабло, и без всякой натянутости, непринужденно они проговорили до конца обеда.
– Я пробуду во Флоренции два дня, – сказал Ник, когда они допивали кофе. Было поздно. Кроме них в ресторане никого не было, и Ник обратил внимание, что этот внешне шикарный и красивый зал был слишком ярко освещен. Он не был предназначен для продолжительных задушевных бесед.
– Мне хотелось бы обсудить с тобой, как провести эти дни, но не здесь. Можно отыскать место поспокойнее?
– Почему бы нам не прогуляться? Флоренция не отличается активной ночной жизнью, но для прогулок она просто замечательна.
Ник оставил идею найти укромный уголок с мягким светом, где можно было бы спокойно побеседовать и выпить.
– Неплохо, – согласился он.
Он не имел ни малейшего представления, в котором часу они возвратились в «Эксцельсиор», сколько миль они прошагали, но совершенно четко знал, что никогда в жизни не видел такого количества церквей, площадей, магазинов с закрытыми ставнями, и подумал, что никогда не увидит этого вновь. Улицы не были переполнены, как в дневное время, но все равно им то и дело приходилось отходить в сторону, чтобы освободить дорогу флорентийским пешеходам, которые не уступали дороги никому. Каким-то совершенно непостижимым образом они узнавали других флорентийцев, с которыми расходились в самый последний момент.
