Колдовское наваждение - Клоу Аннет (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Миссис Шэффер, — обратился к Патриции Джексон.
Она обернулась, и он заметил, что нижняя губа ее была закушена до крови — так она пыталась подавить свои слезы.
Сержант понял, что она была такой же гордой, как и полковник, и теперь молил Бога, чтобы она не оказалась такой же упрямой, как и он.
Оба они вызывали в адъютанте восхищение и острую жалость.
— Я хотел бы попросить вас не делать того, о чем вы сказали, а остаться с полковником Шэффером, — тихо, но твердо произнес Джексон.
— Вы что, с ума сошли? Вы ведь были там и слышали, как он сказал, что я не нужна ему.
— Да, но я также слышал, как полковник говорил матери солдата о том, что ее сын умер героем, а на деле тот был подстрелен, когда бежал с поля боя...
— К чему вы говорите это? — спросила Патриция.
— Это значит, что полковник может очень хорошо солгать, если считает это нужным, — ответил Джексон.
— Вы меня не убедили, — сказала сухо Патриция, хотя и у нее самой закралась тень сомнения.
— Эмиль боится, что вы опять разобьете его сердце, — начал Джексон.
— О, его сердце! — вскрикнула Патриция.
Но Джексон упрямо продолжил:
— Сегодня, когда вы появились, он вдруг ожил. Я не видел его таким с момента ранения. Миссис Шэффер, полковник давно не заботится о себе и утратил интерес к жизни. Он даже не пытается разрабатывать свои искалеченные конечности, хотя доктора говорят, что возможно частичное восстановление, по крайней мере руку можно излечить. Но сейчас он только пьет и, тем самым, сводит себя в могилу. Он совершенно махнул рукой на жизнь.
— И почему вы думаете, что я могу что-то изменить? — спросила Патриция.
— Мэм, — сказал Джексон. — Я видел его лицо в ту минуту, когда вы появились в двери. А вообще, он махнул рукой на жизнь давным-давно, когда потерял вас.
— Потерял меня? Почему вы все... — начала сердито говорить Патриция, но Джексон грубо перебил ее:
— Да, когда он вернулся домой из отпуска, он был мрачнее тучи. Казалось, что он совсем не хочет жить. И он на самом деле не хотел жить, потому что потерял вас, — сказал Джексон.
Сзади за спиной приглушенно вскрикнула Фрэнсис, но сержант даже не взглянул на нее.
— Он ходил на самые опасные задания, всегда рвался в самую гущу боя и все искал своей смерти. И вот, наконец, нашел. Только вот смерть не взяла его, и он остался калекой на всю жизнь. Вы в долгу перед ним, миссис Шэффер. Это из-за вас он попал в такое положение.
— Нет, — вздохнув, сказала Патриция и отвернулась от сержанта. У нее закружилась голова — все зашло слишком далеко. Она, того и гляди, упадет в обморок: сначала — потрясение от вида Эмиля и возрождение былых чувств к нему, затем — боль и гнев от его отказа. И, наконец, этот сержант, гневно обвиняющий ее в состоянии Эмиля. Это было слишком жестоко, и она больше ни с кем не хотела это обсуждать, но все же ответила:
— Нет. Это неправда. Эмиль не любил меня и не любит. Из-за этого он не мог желать и, тем более, искать смерти.
— Не любит вас? — изумленно воскликнул сержант Джексон. — Что вы говорите? Он не любит вас? Да я видел, каким он возвратился из отпуска! Он был в отчаянии, потому что вы ушли к другому мужчине. Я слышал, как он не мог спать по ночам и уходил в поле. А в бреду после ранения он только и говорил о вас и так звал вас... Я все видел и понимал. А когда он не получал от вас письма, вы бы видели, какое разочарование и безнадежность были в его глазах! Вы не писали ему!
— Как я не писала ему? — вскрикнула Патриция. — Боже! О чем вы говорите? Не могу понять — или вы лжец, или сумасшедший? Только хочу вас заверить, что вы абсолютно не правы. Я очень часто писала Эмилю — вначале два или три раза в неделю. Это он не писал мне! Я не прекращала писать до тех пор, пока он не приехал сюда и не сказал, что не хочет больше никогда видеть меня. Только тогда я перестала писать. Не думаю, что это было так жестоко с моей стороны после того, что произошло, не так ли?
Джексон, потрясенный, смотрел на нее. Боже! Эта женщина действительно лжива? Кому лучше, как не ему, адъютанту полковника, знать — приходили ему письма или нет. Ему писали из дома, но только не жена!
Срывающимся от волнения голосом Джексон произнес:
— Мне нет надобности лгать вам, миссис Шэффер. Я знаю, что...
— Сержант, — вдруг вмешался в разговор мистер Шэффер. Голос его дрожал. — Я не позволю оскорблять свою невестку в моем доме!
— Но, сэр...
— Она говорит правду, сержант. Я могу засвидетельствовать, что очень часто видел ее письма Эмилю, лежащие на столике для корреспонденции, откуда у нас все забирает почтальон.
Теперь Джексон изумленно посмотрел на отца командира — что за сумасшедший дом?!
— Но... но... сэр! — волнуясь и запинаясь, продолжил сержант. — Я точно видел и знаю, что от жены командир не получил ни одного письма. Да вы его самого спросите! Ему-то зачем лгать?
— А зачем лгать мне или мистеру Шэфферу? — опомнившись, уже спокойно сказала Патриция.
— Но, может быть, вы неправильно писали адрес? — тихо спросил Джексон.
— Да, и ведь письма ни разу не возвратились домой, а переадресовать их неправильно уже не могли... — задумчиво заметила Патриция.
— Знайте же! — вдруг раздался громкий голос Фрэнсис.
Все обернулись к ней. Она стояла смертельно бледная, дрожащая, ее глаза горели каким-то безумным блеском.
— Я возненавидела ее сразу, потому что она была так похожа на Талиссию, и заполучила моего брата тем же способом, что и моя мать моего отца! Я не хотела, чтобы Эмиль был так же несчастен всю жизнь, как отец! Я хотела, чтобы он понял, какого сорта эта женщина, и ушел от нее. Я думала, что он поначалу он будет переживать, а потом — все пройдет. Я любила Эмиля и не хотела причинять ему зла. Я не думала, что он так ее любит, что станет искать смерти...
— Фрэнсис? — суровым голосом произнес ее отец. — Ты хочешь сказать, что ты перехватывала письма, написанные Эмилю его женой?
— Да! Я уничтожала их. Я забирала их со столика перед приходом почтальона и сжигала, — истерично закричала сестра Эмиля и взглянула на Патрицию. — Ты была несчастьем для него! Только я, я одна хотела спасти его! — продолжала она кричать.
Патриция побледнела. Она была ошеломлена. Так, значит, Эмиль никогда не получал ее писем, ее первых страстных писем, где она писала ему о своей любви; тех радостных писем, в которых она писала о рождении их ребенка; тех последних писем, где она умоляла, заклинала его написать хоть строчку! Господи! Он ничего не знал о ней. Он не знал, как она скучала, как ждала его возвращения, как радовалась, что сын похож на него! А Эмиль думал, что он ее не интересует, и поэтому она не пишет.
