Элитные спецы - Самаров Сергей Васильевич (книги полностью txt) 📗

– Козлы черные… Не знают сами, чего хотят…

Оставшиеся провожают их взглядами и разговаривают между собой, словно обсуждая что-то. Видно, что они в сомнении. Но их сомнение долго не длится. Опять следует взгляд на часы, и чеченцы направляются к подземному переходу.

– Куда они! – возмущается Санек. – Я по лесенкам, маму вашу, кататься не умею… На какую улицу ехать? Спроси у них…

Из подземного перехода можно выйти на три улицы и на городскую площадь. Через дорогу стоит машина ГИБДД и два патрульных рядом. У них на глазах не будешь куролесить и ехать туда, куда тебе надо, нарушая правила. Кроме того, из перехода можно войти в подземный торговый центр и выйти вообще через целый квартал.

– Смотри, откуда выйдут…

– И так не в небо смотрю… Шагай за ними… Упустим…

Стас собирается выйти из машины, даже дверцу открывает и ногу ставит на асфальт, но вовремя соображает и останавливается.

– А что, собственно говоря, суетиться? Все равно у дома их перехватим…

– Туда, что ли, ехать?

– Подожди…

Они стоят еще минуту.

– Вон они… Разворачивайся…

Чеченцы вышли из перехода и двинулись по улице. Не торопятся.

– Здесь я не развернусь. Сейчас… Дальше проеду… Там…

Санек газует и проезжает по улице до следующего перекрестка. Там задерживается из-за большого потока машин. Все-таки в центре города ездить совсем не то, что на окраине. Нет такой возможности для маневра. Но, проехав в обратном направлении пару минут, они снова видят преследуемых чеченцев.

– Никуда от нас не денутся.

Но чеченцы делись… Если они и не вошли в подземный торговый центр с одной стороны, то заходят туда же с другой. Через отдельный вход, минуя подземный переход. Но перед входом останавливаются, снова разговаривают. И Стас, все еще не опускающий бинокля, вдруг понимает, что один из чеченцев издали смотрит прямо к нему в окуляры. Взгляд хорошо видно. И он испуганно переводит бинокль в сторону. Мало ли человек кого-то ищет. На одних посмотрел, на других, теперь на третьих смотрит… В центре города народа много…

Но Саньку, чтобы не пугать, он не говорит, что его заметили. Еще побоится за свой тарантас и решит отказаться от слежки. Все-таки чеченцы – это не азеры… Валерьев предупреждал, что это дело серьезное…

Они ждут еще двадцать минут, разделившись. Санек из машины контролирует выход из одного перехода, Стас, прислонившись к столбу, ждет у другого. И тому и другому через площадь видно друг друга, и видно срединный выход, которым чеченцы воспользовались.

Проходит полчаса, и Стас видит их. Но они идут уже вчетвером. С теми самыми двумя знакомыми, с которыми встретились на углу. Значит, расставшись ненадолго, встретились снова. Теперь они проходят мимо Стаса, не замечая его. В метре проходят. Так, что он может их хорошо рассмотреть и сделать вывод, что эти обязательно на Лидку клюнут…

Наблюдение прерывает звонок мобильника. Определитель показывает номер Валерьева.

– Что там у вас?

– Таскаемся за ними…

– Договорились же, чтобы докладывали…

– А докладывать пока нечего… Работаем…

Сохно разводит руки и забрасывает ногу на ногу.

– Мне что рассказывать… Только два слова… У меня задача была простая и скучная до безобразия – провести повторную проверку системы внутренней охраны. Той самой, через которую я собираюсь вскоре негласно проникнуть на территорию центра. Правда, в этот раз я вел себя, признаюсь, до отвращения скромно. Выделили мне толкового человека – начальник смены тамошней охраны. Бывший офицер милиции Ширвани Андреев… Серьезный такой, красивый мужик… Женщины на него с тоскливой любовью смотрят и тихо жене завидуют… Я к нему присмотрелся. В самом деле, деловой, стоящий кадр. Правда, Ширвани голову бреет, ухватить его не за что… Потому, наверное, проверяющие до меня за него и не ухватились. Он, кстати, зять бывшего главного инженера ядерного центра, очень уважаемого в городе человека и ученого… Иван Александрович… Тоже – Андреев… Его дочери, таким образом, когда замуж выходила, и фамилию менять не пришлось…

– Почему – бывшего? – спрашивает Пулат. – Сняли?

– Не все, но многие из нас до пенсии доживают и становятся бывшими… Так и тесть Ширвани… Пенсионер, но еще работает. Правда, уже в другой должности, но тоже в ядерном центре, и тоже при большой ответственности находится…

– Ширвани – имя чеченское… – говорит Зураб.

– Только чеченское? – спрашивает Сохатый. – Я знавал афганского узбека Ширвани… Служил такой в ХАДе [21] … И слышал про Ширвани пакистанца, кажется, пакистанского пуштуна… Был такой полевой командир в Афгане, водил караваны с оружием из Пакистана в Афган. Наши его отряд накрыли из засады… Но сам командир с парой человек ушел…

– По крайней мере, имя мусульманское…

– Нет… – не соглашается Сохно. – Мой Ширвани – православный христианин, и даже нательный крест носит…

– Крест может быть просто данью моде. И вовсе не говорит о вере…

– Если бы крест был данью моде, то его носили бы на солиднейшей золотой цепище, – Сохно наглядно прикидывает открытой ладонью вес предполагаемой золотой цепищи, – и сам крест был бы тяжелым и золотым. А этот скромняга носит на тоненькой серебряной цепочке маленький серебряный крест… И особо не выставляет всем напоказ. Я случайно рассмотрел, когда мы переодевались после похода в машинный зал реактора. Туда же в простой одежде не пускают… Даже в проклятом прокурорском мундире… Что касается имени… У нас Ангел по папочке болгарин, но папа назвал его Алексеем, а не Стояном… Это дело, мне думается, только вкуса…

– Меня мама так назвала, – уточняет Ангел. – В честь своего отца… А мой отец во время моего рождения был военным советником в Корее… Во времена корейской войны… Не успел к моему рождению вернуться. А то быть бы мне точно Стояном, потому что отца звали Виктор Стоянович…

– К делу… – прекращает полковник посторонние разговоры. – Продолжай, Толя…

– Мы вместе с Ширвани Андреевым проверили весь периметр на возможность постороннего проникновения. Вроде бы, с ментовской точки зрения, все толком организовано. Я, как человек принципиально честный и не дающий себе поблажки, показал три места, где проникнуть на территорию, имея определенные навыки, все же возможно. Он со мной согласился, хотя удивился моим способностям, не соответствующим прокурорскому мундиру. Я вынужден был сослаться на свой огромный опыт следственной работы… Кажется, его это убедило. Одно место проникновения я все же оставил для себя… Чтобы воспользоваться, когда возникнет необходимость…