Иным путем. Вихри враждебные. Жаркая осень 1904 года - Михайловский Александр (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Тем временем танкеры, скачав в топливные баки кораблей из будущего остаток своего груза, собрались выйти в повторный рейс на Суматру. К тому времени в правлении компании «Датч Шелл» уже разобрались в том, кто является получателем их топлива. Но объемы контракта, заключенного с Германской империей, были солидными, а немецкие банки пунктуально перечисляли все положенные платежи. Кроме того, разрыв контракта по политическим мотивам вызвал бы приступ гнева императора Вильгельма. Так что пока все шло своим чередом. Деньги, как известно, не пахнут, особенно когда за ними стоят политические интересы сверхдержав.
Кстати, зрелище заправки кораблей из будущего нефтью вызывало зависть в командах русских и немецких кораблей, матросы которых вынуждены были сгружать в угольные ямы тяжеленные мешки, набитые кардифом. Это был тяжелый и выматывающий душу труд, после которого матросов было положено кормить особо калорийной пищей, известной сейчас как «макароны с мясом по-флотски».
Но пока ничего с этим поделать было нельзя. Время полного перехода на жидкое топливо во флотах мира еще не наступило. В русском императорском флоте только эскадренный броненосец «Ростислав», которым в 1900–1902 годах командовал на Черном море великий князь Александр Михайлович, имел смешанное угольно-нефтяное отопление котлов.
Примерно так же дело обстояло и на других флотах мира. Угольные станции находились по всему миру, в гаванях всех морей и океанов. А вот с заправкой нефтью пока были проблемы. До полной победы жидкого топлива над твердым было еще далеко.
Штаб смешанной эскадры с комфортом разместился на самом крупном корабле соединения, авианесущем крейсере «Адмирал Кузнецов». Рядом с его пятьюдесятью тысячами тонн водоизмещения и тремястами метрами длины терялись даже эскадренные броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич», с их тринадцатью тысячами тонн водоизмещения и сто семнадцатью метрами длины. В связи с настоятельным требованием императора Михаила – обеспечить перевод на европейский ТВД не только самых боеспособных кораблей, но и самых перспективных командиров – командовать «Цесаревичем» на время перехода назначили капитана 1-го ранга Николая Оттовича фон Эссена, получившего, кстати, легкое ранение в бою при Формозе. Старшим офицером при нем был капитан 2-го ранга Александр Васильевич Колчак, с этой же целью снятый с командования отрядом миноносцев.
Командиром «Ретвизана» был оставлен капитан 1-го ранга Эдуард Щенснович. Он еще не знал, что в отношении него у молодого русского императора тоже имелись большие планы. Еще не построенный подводный флот Российской империи ждал своего будущего зачинателя и первого главнокомандующего. Если все пойдет так, как планировалось, то к моменту прибытия эскадры на Балтику, на испытательном стенде Ижорского завода уже будут стоять первые тринклер-двигатели, годные для установки на подводные лодки, и дел у будущего главкома подплава будет выше крыши.
Теперь, когда реальная угроза дальневосточным рубежам России была полностью устранена, на долгие годы военно-морская активность переносилась с Тихого на Атлантический океан, в связи с чем Тихоокеанский флот по преимуществу становился чисто крейсерским, предназначенным для защиты экономических интересов России в мирное время и прерывания вражеской торговли в военное.
Оставшиеся на Дальнем Востоке устаревшие броненосцы в будущем планировалось разобрать на металл, с употреблением их башен главного калибра для оборудования береговых батарей, защищающих подступы к военно-морским базам. Да что там говорить о «Севастополях» и «Пересветах» – информированным людям было уже известно, что даже только что построенные на Балтике эскадренные броненосцы типа «Бородино» тоже скоро устареют, утратив в линейном бою всякую боевую ценность.
Впереди уже маячила видимая невооруженным глазом эра дредноутов и линейных крейсеров, быстроходных океанских рейдеров и авианосцев. И если с двумя первыми типами в России было решено пока повременить, то два вторых подлежали скорому и безусловному развитию.
Сейчас на мостике «Адмирала Кузнецова», поднятом на высоту двадцатиэтажного жилого дома, над залитой солнечными бликами водной поверхностью залива Нябе, собралось самое блистательное общество, которое только можно было собрать в этом месте и в это время. Безусловно, самой знатной из присутствующих здесь персон была великая княгиня Ольга Александровна, сестра прошлого и нынешнего императоров. Одетая в белое матросское платье и широкополую соломенную шляпку, она мертвой хваткой вцепилась в руку покорившего ее сердце полковника Бережного, которому ограниченные масштабы сухопутных операций во время Русско-японской войны так и не дали возможности развернуться по-настоящему как стратегу.
Несмотря на это, у молодого русского императора на полковника Бережного имелись очень значительные планы, связанные с созданием в Российской империи «армии нового строя». Сводная бригада морской пехоты, сформированная в ходе русско-японской войны для десантных операций, получила статус постоянного соединения, а после приказа о переводе на Балтику приказом императора была объявлена еще и частью лейб-гвардии.
Великая княгиня уже получила от своего брата личное послание, одобрявшее ее новый выбор. Ей было также сообщено, что ее предыдущий брак будет аннулирован, как фактически недействительный, что позволит ей вскоре оформить союз с любимым человеком.
Сейчас полковник, склонившись к ушку своей избранницы, шептал ей, указывая взглядом на проплывающие внизу джонки, что-то такое, отчего Ольга попеременно то краснела, то бледнела и еще крепче сжимала сильную мужскую руку. В любом случае то, что происходило между этими двумя людьми, было чисто личным делом, в которое чужим людям не стоит совать свой нос.
Чуть в стороне от великой княгини и полковника, занятых друг другом, вице-адмирал Ларионов беседовал с капитаном 1-го ранга Николаем фон Эссеном, а капитан 1-го ранга Эдуард Щенснович слушал их разговор то хмурясь, то одобрительно кивая.
– Всякая революция, – говорил адмирал Ларионов, – хоть техническая, хоть социальная, в принципе руководствуется одним незатейливым лозунгом: «Кто был ничем, тот станет всем». А мы находимся на пороге технической революции. Корабли следующего поколения, отчасти уже заказанные, отчасти еще проектируемые, совершенно обесценят все существующие флоты.
– Гм, а не слишком ли вы категоричны, Виктор Сергеевич? – спросил Эссен, с высоты мостика «Адмирала Кузнецова» поглядывая на недавно построенные «Ретвизан» и «Цесаревич», кажущиеся для него верхом технического совершенства.
– Вы уже, наверное, слышали, – сказал адмирал Ларионов, – что в Британии первым лордом Адмиралтейства стал адмирал Фишер. А это значит, что в самом ближайшем времени мы услышим об анонсировании постройки его любимого детища, десятиорудийного и двадцатиузлового турбинного сверхброненосца, который получит имя «Дредноут», ставшее позднее нарицательным. Впрочем, наш русский проект сверхдальнего прерывателя торговли, носящий пока условное наименование «Рюрик-2», не менее революционен. Например, британский «Дредноут» будет способен на равных биться с целой эскадрой нынешних новейших броненосцев, и в случае необходимости легко отрываться от них и уйти от погони. Также и наш новый «Рюрик» с его тридцатью узлами хода и шестью десятидюймовыми орудиями главного калибра в случае войны будет иметь возможность устроить погром на британских морских коммуникациях. И ни один из ныне существующих крейсеров – «защитников торговли» – не сможет ему помешать, ибо они слишком тихоходны и слабо вооружены.
– И тут, конечно, Виктор Сергеевич, не обошлось без вашего влияния? – усмехнулся Эссен. – Я ни за что не поверю, что наши умники под Шпицем, экономящие каждую тонну водоизмещения и урезающие все, что возможно, решатся на постройку крейсеров, водоизмещение которых, как я слышал, может превысить пятнадцать тысяч тонн…
– Скажу честно – не обошлось, – ответил адмирал Ларионов, – за основу был принят один германский проект конца двадцатых годов с исправлением в нем некоторых, вполне очевидных нам недостатков. Можно сказать, что мы довели идею до верха технического совершенства, одновременно упростив все, что могло быть упрощено в принципе.
