Дом среди звезд (СИ) - Горбонос Сергей "Toter" (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
— Ну а они что, через стены прошли?
— Есть возможность пройти через техническую емкость, где находятся двигатели челнока, но там такое излучение идет от двигателя, что живые и до выхода то вряд ли успеют дойти своими ногами.
— Но эти же дошли.
— Видимо особенности их доспехов. Это не отменяет факта необходимости физического вскрытия выходов.
Но спор их был прерван глухим звуком падения тяжелых металлических створок, закрывающих выход из челнока. Оба альва тут же направились в ту сторону.
Тем временем ближайший к люку гвардеец сунулся было во внутрь, со сканером в одной руке и лазером в другой. Но тут же замер. Кого он там увидел и о чем заговорил, было не слышно и не видно, но вскоре тот опустил оружие и глубоко поклонился. Слишком глубоко даже для его непосредственного командования. А потом и вовсе прокричал что?то непонятно. Шедший быстрым шагом с сержантом, видимо старший, гвардеец, после этого крика сорвался со всех ног и буквально телепортировался к выходу из челнока. Но оказавшись у входа и глянув внутрь, замер и так же глубоко поклонился, а потом развернулся спиной и достал оружие. Стоящие вокруг гвардейцы со всех ног бросились к нему и расположившись за ним, так же достали лазеры, образовав оцепление у входа.
А потом из челнока вышел альв. В такой же гвардейской форме, только была она, хоть и чистой, но какой?то старой, выцветшей. А за ним еще и еще, пока не образовалась вторая линия оцепления у челнока.
Сейчас гвардейцы пользовались своими полномочиями по полной. Фактически, такое их построение означало, что они готовы открыть огонь по каждому, при малейшем намеке на угрозу. В их защиту можно сказать, что даже на памяти видавшего виды сержанта, так себя они вели, на его памяти, первый раз. А потом все резко стало понятно. Стало понятно, и при этом усложнилось в бесчисленное количество раз:
— Великие духи, спасибо вам. Все?таки жива — выдавил из себя сержант, глядя, как в плотной коробке из гвардейцев двигается считавшаяся давно умершей дочь их князя. Та, что сможет вернуть огонь в сердце и покой в душу их князя — альва, до ее "смерти" считавшегося одним из лучших командующих альвийских ВКС.
Один ни чем не примечательный день на станции выдался для княжеских гвардейцев, возможно, одним из ответственейших и наисложнейших в их карьере. Операция по сопровождению и охране дочери самого князя с каждым пройденным отсеком приобретала все большую и большую сложность. Направлялись они прямиком к князю, как им сообщили, бригада докторов будет ждать их все там же. Часть врачей останется в покоях князя с дочерью, часть же уже все подготовила для осмотра и оказания, в случае необходимости, помощи выжившим гвардейцам, в отведенном для их нужд целом крыле. Поэтому маршрут гвардейцев был незамысловат — довести дочь к родителю, да довести так, чтоб ни волосок…
Но путешествие превратилось в настоящий персональный ад для охраны. Со всех отсеков, даже с отдаленных секторов и крыльев станции стекались альвы. Они приходили, чтобы выразить свое почтение Айле. Слишком свежи еще были те воспоминания, когда большинство из них было передислоцировано, читай сослано, в эту колонию, и какую поддержку тогда оказала эта молоденькая девчушка вновь прибывшим.
Множество жителей представляло из себя винегрет из обычных альвов и благородных, из военных и гражданских. Сложно было найти какой либо из альвийских благородных домов, не воспользовавшихся возможностью отослать "за горизонт" неугодных дому "родственничков". Встречались и кровники. Не один и не два раза колония была на грани гражданской войны местного масштаба. Странно, но князь не вмешивался. Чего не скажешь о Айле. Поговаривали, что он не вмешивается специально, считает это частью ее обучения. Но как бы то ни было, эта молодая альвийка постоянно оказывалась меж двух огней очередного спора, иногда даже кровопролитного. И находила слова. Отыскивала точки взаимного соприкосновения, возможности забыть старые обиды, возможности загладить непонимание. И народ это ценил. Народ помнил. И если князя уважали как хорошего правителя, то его дочь любили всей душой за то тепло, что она несла в своей душе. Поэтому никто не усомнился в необходимости ее участия в посольской миссии к людям фронтира.
И после ее "смерти" даже самые черствые сердца дрогнули. Был даже один экстраординарный случай. Криминалитет среди альвов весьма редкое явление. Фактически на нарушение закона идут или самые бедные слои населения или отлученные от дома благородные. Но их объединение в криминальные кланы значит для них значительно больше "кружка по интересам". Для них это вновь образованная семья, их новый дом и "дом". А за своих они готовы стоять до последнего. И вот такая организация отсылает два письма. Точнее одно письмо со словами утешения получает князь. Это письмо, как и сотни остальных, полученных в те дни князем, имеет стандартную подпись "мы скорбим". В то же время начальник службы безопасности станции получает такое же письмо и посылку, с одной лишь разницей, что подпись выглядит как "мы ВСЕ скорбим". А довольно объемная посылка, при открытии, оказалась мобильной морозильной станцией с более чем двумя дюжинами отрезанных альвийских голов. Как позже выяснила служба безопасности, почти все из них были "на карандаше" по подозрению в шпионской деятельности в пользу отдельных домов альвов, а иногда даже людей. Они прятались среди криминала, рассчитывая на особое отношение к "родственности" последнего. Теперь тех, кто не скорбел, не осталось… "мы все скорбим". Таково было уважение к этой молодой альвийке.
Но вернемся к нашему шествию. Альвы стекались отовсюду. Все считали своим долгом, как минимум поклониться и сказать пару теплых слов. И это перед гвардейцами, получившими разрешение на применение оружия внутри станции. Да если бы альвы знали о том, кто находился в челноке во время операции по уничтожению диверсантов, то этих "киборгов" за считанные секунды бы разорвали не только военные, но и обычные жители, причем, не считаясь с потерями. Глядя же на Айлу, возникало двойственное чувство. Было видно, что девушка измотана и явно торопиться к отцу и задержки населением ее изматывают, но в тоже время эти же слова придают ей сил двигаться дальше.
Но, не доходя до покоев князя одного отсека, все население будто бы на невидимую стену нарвалось, далее следовать не хватило бы наглости даже самым отмороженным. Даже гвардейцы до дверей князя сопровождали Айлу минимальным составом. А в кабинет отца она и вовсе входила сама.
В кабинете ее встретил отец. Впервые за долгое время в глубине его глаз снова можно было увидеть ту давно потерянную часть души, что ранее умерла с его дочерью, превратив любящего отца в изматывающего себя работой трудоголика.
— Доченька. Видимо сами боги смилостивились, дав мне лучик надежды в это тяжелое для нашей колонии время.
— Папа. Я скучала, папа… я сильно скучала. Я думала, что уже не увижу тебя вовсе. Нас ждут действительно тяжелые времена. Я видела их флот. Флот, что направляется прямиков к нам.
— Кого "их"? На кого вы наткнулись доченька?
— Ноша всегда становиться легче, стоит лишь разделить ее с друзьями. И ОН уже летит сюда… — тихо проговорила девушка, роняя на пол треснувший кусочек хрусталя и одновременно с этим падая на руки к отцу, потеряв сознание.
Темнота.
Сон без сновидений.
Четкий голос идущий отовсюду "Послание получено… получено… получено…"
Айла рывком пришла в себя. Ощущение сна сменилось совершенно другим, почти позабытым за долгое время — ощущением домашнего тепла.
Даже не оглядываясь, она легко определила, где сейчас находится. Айла лежала на кровати, своей кровати, в своих покоях на станции. Такой родной и уже немого позабытой станции. А рядом с кроватью сидел отец. Держал ее за руку и, судя по всему, немного задремал. Девушка не шелохнулась, не издала ни звука, но стоило ей открыть глаза, как тут же проснулся и отец.
