Василий Блюхер. Книга 1 - Гарин Фабиан Абрамович (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
— Ясно! — ответил Филькин и, спустив на подбородок ремень фуражки, рванул коня с места в карьер.
Томин же, дав шпоры своему серому жеребцу, увлек за собой конников. Обогнув сырт с другой стороны, он столкнулся с Шараповым.
— Нащупал? — спросил он нетерпеливо.
— Утекли, — с сожалением ответил Шарапов, заломив от злости фуражку на макушку. — Одного из седла вышиб, зад ему продрал, а живой. Крестится, что Дутов в станице Бриены.
— Я уже послал к Блюхеру за подмогой.
— Ить дело! Пресвятая богородица поможет нам разбить супостата. Костры бы зажечь на ночь. Пущай Дутов знает, что в степи лагерь.
— Подумает, что палы, — предположительно сказал Томин.
— Им еще рано.
Вечером, когда смеркалось, поднялся пламень костров. Наутро подоспел Блюхер с резервными отрядами. Войска выступили в поход. Под станицей Бриены возник бой. Посланный в обход Шарапов вышел к реке, отбил двести подвод из дутовского обоза и зарубил несколько офицеров.
Недалеко от станицы сгрудилась белоказачья лава. Над головами сверкал ливень стальных клинков. Внезапно с восточной стороны станицы раздались три пушечных выстрела. Среди белоказаков началось замешательство.
«Молодец Шарапов, — подумал Томин, — но сдюжит ли он против такой лавы?»
Мелкими перебежками екатеринбургский отряд приближался к станице. Блюхеру удалось окружить ее, заставив Дутова расколоть свои силы. В решительную минуту Томин бросился с конниками в атаку. В кумачовой рубахе он был заметен, как факел, и именно в него посыпался град пуль. Филькин, выскочивший вперед, заслонил Томина своим телом и тут же, смертельно раненный, вылетел из седла, а конь Томина, стелясь по степи, унес его в сторону.
Справа один из отрядов прижал вплотную к Бриенам дутовцев. Заметались белоказаки. Дрожала земля от топота конских копыт. Над станицей уже стлался дым загоревшихся домов. Дико мычали коровы, задыхавшиеся в дыму и пламени.
Шарапов, потеряв свыше полусотни и сам раненный в левую руку и плечо, укрылся у околицы за домами.
Дутов мог и на этот раз, как под Оренбургом, сокрушить красные отряды, но он неумел маневрировать своими силами и приказал отступить. Ему удалось вырваться из кольца именно там, где осталась шараповская полусотня, которая не могла причинить ему большого вреда, но страх так охватил белоказаков, что, встреченные огнем пятидесяти конников, они стали давить друг друга, ища спасения.
Дутовцы бежали в Тургайские степи. За ними гнался Томин, но у горной реки Ай прибыл приказ Блюхера прекратить преследование.
Над станицей парилась от теплого ветра дорога. Догорали зажженные снарядами дома, вокруг бродили погорельцы. Неподалеку у лужи отряхивались равнодушные гуси.
Через станицу возвращались смертельно уставшие от боя, но все же радостные отряды. Где им было знать, что с запада на них надвигался грозный враг.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Блюхер, вызванный срочной телеграммой, спешил в сопровождении Кошкина и Балодиса в Екатеринбург. В пути он почувствовал, что раны на спине вскрылись. До чего ему надоела эта волынка! Хотелось сорвать бинты, сжечь их. Но это только в первую минуту, потом смирился, помнил совет врачей, что только длительным лечением можно укрепить кожу. Стоит ему рассказать, и его отправят в госпиталь, а то и вовсе отпустят из армии, но ведь совесть заест. Он и сейчас сидел на скамье, не выдавая себя ни одним мускулом в лице. Выйдя из вагона на перрон, он вдруг покачнулся, но Балодис успел его поддержать.
— Доктора, — тихо произнес Блюхер и побледнел.
В городской больнице бережные руки сестры сняли почерневшие от пота и грязи бинты. Доктор долго расспрашивал, осматривал больного и пришел к выводу, что он окрепнет не раньше чем через два месяца. Но уже спустя неделю Блюхер тайно ушел из больницы и явился к военному комиссару Урала Голощекину.
— Почему вас так долго не было? — набросился на него комиссар.
— Я к вам прямо с поля боя, — соврал Блюхер.
— Мне еще неделю назад доложили, что вас видели на станции в пьяном виде. Какой-то матрос вас поддерживал.
— Обознался кто-то, товарищ комиссар.
Голощекин пристально посмотрел на Блюхера. Внешне главком произвел на него хорошее впечатление, но его возмущало и злило, что он целую неделю где-то пьянствовал, не являлся. «Было бы кем его заменить — тут же подписал бы приказ», — подумал он.
— Дутова треплете, а разбить по-настоящему не можете, — колко заметил комиссар. — Он уже опять к Оренбургу подбирается.
— Так ведь у него сил в пять раз больше, чем у меня.
— Слушайте, Блюхер, — загорячился Голощекин, — я вам дам войска, патроны, снаряды, но кончайте с Дутовым раз и навсегда.
— Какие же это войска?
Голощекин, не задумываясь, стал перечислять:
— Вы получите сформированный мною Первый уральский полк Красной Армии, я возвращаю вам временно находившийся здесь челябинский отряд, екатеринбургский эскадрон. Оголяю город, все отдаю вам, а вы еще недовольны.
Главком иронически улыбнулся:
— Я приехал сюда не торговаться, а по вызову. Что ни дадите — скажу спасибо.
Голощекину ответ понравился.
— Так вот, отправляйтесь сейчас же в Первый уральский полк, — сказал он тоном приказания и протянул руку.
Полк размещался в старых казармах. Повсюду царил порядок, и это понравилось Блюхеру. Командир полка, розовощекий молодой человек лет тридцати, с офицерской выправкой, принял его приветливо.
— С кем имею честь беседовать? — вежливо спросил он.
— Я — главком Блюхер!
— Очень приятно. Моя фамилия — Павлищев. Так это вы действуете против Дутова? Прошу садиться! Чем могу быть полезен?
По манерам, жестам и разговору Блюхер догадался, что командир полка бывший офицер и, очевидно, из числа тех, кто без печали расстался с царской армией.
— С сегодняшнего дня полк передан в мое распоряжение, — пояснил Блюхер. — Завтра же начнете погрузку в вагоны. Выезжаем в Челябинск. Нам предстоит покончить с Дутовым.
— Слушаюсь! — ответил Павлищев в привычной для него форме подчинения начальству и, сделав небольшую паузу, спросил: — Как долго, по вашему мнению, займет эта операция?
— Странный вопрос, — вскинул удивленно пушистые брови главком, — на войне трудно предвидеть. И почему это вас так интересует?
Павлищев не спеша достал из серебряного портсигара папиросу и с трудом раскурил ее.
— Дело в том, — ответил он, сохраняя невозмутимое спокойствие, — что по долгу элементарной честности я должен доложить вам о составе полка, коим командую. Солдаты, то есть бойцы, — фабричный и заводской народ, среди них много вернувшихся с фронта. Командиры же — бывшие кадровые офицеры, в том числе я. Мы заключили договор с екатеринбургским военным комиссаром на полгода. По истечении этого срока договор теряет силу, любой из нас вправе уйти на все четыре стороны.
— Чудно! — изумился Блюхер. — Вы что, вроде ландскнехтов?
Павлищев удивился тому, что главком, такой простой на вид, знает про средневековые наемные войска.
— Это не совсем так.
— Чего краснеете? Ведь мы с вами не дети, будем называть вещи своими именами. Об этом договоре я никому не скажу, но признаюсь, что меня, как главкома, не радует такая войсковая единица.
— Должен вам еще доложить, — добавил Павлищев, — что по договору у нас не должно быть военного комиссара.
— Ну и филькина грамота, — вырвалось у Блюхера. — А коммунисты в вашем полку есть?
— Честное слово, не знаю.
— Могу ли я положиться на офицерский состав?
— За себя ручаюсь головой. Думаю, что и остальные не подведут.
Блюхер порывисто встал. Павлищев последовал его примеру.
— Итак, завтра начинайте погрузку!
Весь вечер Блюхер предавался размышлениям. «Стоило меня вызывать в Екатеринбург, чтобы обвинить в пьянстве, — сердился он, — и дать мне наемный офицерский полк. Черт знает что такое! Мне бы плюнуть на Голощекина, поехать в Питер и рассказать самому Ленину обо всем. Впрочем, зачем к Ленину? Можно и в Самару к Куйбышеву». Мысли его прервал Кошкин.
