Княжна - Берендеева Светлана (книги онлайн без регистрации txt) 📗
– Мария Борисовна? Вы гуляете? Одна? В такое время?
Мария медленно повернулась и тоскливо сказала:
– Я не одна, здесь отец Феофан.
Алексей подошёл совсем близко, и до неё явственно донёсся запах вина.
– А отцу Феофану надо молиться, а не с боярышнями гулять, – он пошлёпал губами и сглотнул.
Инок вздохнул.
– Пойдёмте, Мария Борисовна, прохладно становится.
– Вы идите, идите. А княжна пусть останется. У меня к ней разговор, оч-чень сурьёзный.
Алексей, казалось, пьянел на глазах.
Они поспешно пошли ко дворцу, а царевич тащился сзади и с пьяной настойчивостью бубнил:
– Постойте, Марь-Борис-сна… оч-чень сурьёзно… жизнь и смерть…
В замке Мария сразу пошла к себе, а рванувшегося за ней Алексея задержал Феофан, благо был он силён, хоть и монах.
К завтраку Мария вышла. Что уж теперь прятаться – избегаемая встреча случилась. Царевич выглядел весьма помято после вчерашнего. Царь тоже. Разница была в том, что царь, приняв перед едой водочки, быстро поправился, а царевич куксился до конца завтрака.
– Не умеешь ты, Алёшка, пить, учиться надо, – покровительственно охлопывал по спине и плечам Пётр сына.
Алексей от этих хлопков ещё больше скруглял спину.
– Господин канцлер, – обратился Пётр к Головнину, – готов ли вчерне договор брачный?
Тот бросил вопросительный взгляд на подканцлера Шафирова, получил утвердительное подмаргивание и достойно наклонил голову.
– Готов, государь.
– Ну вот, сейчас перечтём его, перебелят, и езжай, Алёша, с Богом. Невеста хорошая, а партия ещё лучше.
– Государь, дозвольте ещё на денёк задержаться, – промямлил Алексей.
– Это ещё зачем? – вскинулся Пётр, но почувствовав на своём локте мягкую руку Катерины, добавил тише:
– Ладно, после поговорим.
А перед обедом разразилась гроза. Бушевал царь. Да так бушевал, что даже бойкая самоуверенная Глаша бегала с бледным лицом и трясущимися губами.
Именно она и доложила Марии, что ей велено обедать у себя и за порог своей комнаты не выходить, чем ввергла её в сильное недоумение. Сразу прибежала Варенька с очень круглыми глазами.
– Маша, что деется-то! Государь на наследника кричит. Я, кричит, лучше в монастыре тебя сгною… А про тебя… – она подняла ладони к лицу, – про тебя даже непотребно говорит.
Мария молчала.
– Да скажи ты, в чём дело.
– Я не знаю. Правда, – она посмотрела близко в глаза подруги.
– Ну, я побегу. Я просилась с тобой здесь обедать – не пустили. Я сразу приду.
Гадать о причинах Мария не стала – сами скажут. С аппетитом съела гороховый суп и котлеты, закусила всё это лимонным мороженым… Поскольку беседовать ей было не с кем, за едой читала. И неожиданно открыла, какое это удовольствие – читать за едой. Она даже съела больше, чем обычно, в увлечении книгой. Смешливо подумала:
– Хорошо бы подольше мой арест продлился.
Прервала это удовольствие запыхавшаяся Варенька.
– Слушай! Всё из-за того, что царевич просил дозволения на тебе жениться. Сказал, иначе руки на себя наложит, и плакал. Надо же, Маша, как ты в любви удачлива. Ты что? Зуб болит?
Мария с тоской посмотрела в оживлённое лицо подруги. Опять! Когда же это кончится!
– Маша, – удивилась Варенька, – неужели ты царицей стать не хочешь? А я вот не пойму, за что на тебя-то царь огневал? Твоей вины ведь тут нету, это он всё сам, царевич-то.
Весь оставшийся день к Марии прибегали пересказать слова всё ещё бушующего царя то Варенька, то Нина, то Глаша, и надоели ужасно. Заходили Катерина Алексеевна с Марьей Васильевной. Катерина вздыхала, а княгиня смеялась:
– Ну, Мари, ты просто какая-то роковая женщина, мужская погибель!
– По-моему, если кому и погибель, так мне, – бурчала Мария.
– Ну-ну, не печалься, утрясётся.
– С тобой отец Феофан поговорить хотел, – вспомнила Катерина.
Мария выпятила подбородок.
– Мне ж велено из комнаты не выходить!
– Ну, к святому-то отцу можно.
Феофан ждал её в соседней гостиной, был серьёзен.
– Отрадно видеть, дочь моя, что ты не потеряла присутствия духа и не предаёшься напрасному унынию.
Мария спросила с простодушным видом:
– А должна была предаваться?
Инок рассмеялся.
– Государь, отпуская меня к вам, княжна, напутствовал дать вам утешение и наставить на путь истинный. Я же зрю, что утешение вам не надобно. Что же касается наставлений – поскольку ваша встреча с наследником была в моём присутствии, то я могу свидетельствовать, и свидетельствовал уже перед государем, что вины вашей нет никакой.
– А государь не внял, – усмехнулась Мария.
– Внял несколько. Но его пылкий нрав… Однако, я вижу, вы пришли с томом Декарта. Поговорим о его философии?
– Почему Декарта, – Мария раскрыла книгу, – тут же написано Картезий?
– Это латинское имя. От рождения же он назван Рене Декартом, он француз.
– Француз? – удивилась Мария. – А я по невежеству думала, что из Франции только театр, да музыка, да танцы, ну и наряды да амурная наука.
Феофан улыбнулся.
– Французская нация весьма талантлива во всех областях, и французская живость характера не мешает углубляться в самые серьёзные предметы.
Но поговорить о серьёзных предметах им не удалось. В дверях возник царь и сразу закричал:
– А-а, улыбается сидит, цветочек лазоревый! Довольна, что весь политик мне портит.
Мария поднялась и начала делать этикетный поклон, длинный, в пять переступов.
– Ладно тебе кланяться, садись, – крикнул Пётр.
Но она упрямо довершила поклон и опустилась напоследок почти до полу, не согнув передней коленки.
– Ну всё? Садись теперь, – буркнул Пётр уже спокойнее.
Мария села, выпрямив спину и сложив руки на коленях.
Пётр вздохнул.
– Мешаешь ты мне, Марья. Ладно, ладно, – отмахнулся он от подавшегося было к нему Феофана, – сам знаю, большой вины за тобой нет. Без умысла ты. Что делать, все вы Евины дочки. Однако в сыне моём крепко эта дурь засела. И пока он хоть малую надежду иметь может, выкрутасы свои не бросит.
Пётр помолчал, разглядывая её.
– Сначала решил я в монастырь тебя определить. Но раздумал. И не из жалости, – покосился он на Феофана, – а думаю, лучше всего тебя замуж отдать. Поскорее.
Мария похолодела.
– Я не хочу замуж, государь.
– А я тебя не спрашиваю! – гаркнул Пётр. – Молодой Шереметев хотел – на здоровье. Он сегодня-завтра с донесением прибыть должен, сразу и свадьбу сладим.
Он встал.
– Это моё тебе слово. А покуда носу никуда не кажи.
На негнущихся ногах дошла она до своей комнаты, на расспросы Вареньки не ответила, сказала спокойно:
– Будь добра, кликни девку, я помыться хочу, в поту вся.
– Он так орал на тебя? – округлила глаза Варенька и умчалась.
Сидя в тёплой воде, Мария наконец сказала изнывающей подруге:
– Приговорил замуж, за Шереметева. – И помолчав, добавила:
– Ни за что!
– Ой, а как же?
Мария пожала плечами и опустилась в воду до подбородка.
– Там видно будет.
Весь вечер замок шумел съезжавшимися гостями – назавтра назначена была большая охота. Мария раньше тоже собиралась ехать, именно для этой охоты переделывала она свою синюю амазонку на летний фасон.
– Ну и пусть, – сказала она своему отражению в зеркале, – пусть едут без нас с Зорькой, им же хуже.
На другое утро суматоха сборов началась ещё до свету, а вскоре после рассвета замок обезлюдел.
– Так, – сказала себе Мария, расправившись с поданным ей в комнату завтраком, – никого нет, и уж царевича-то я точно не встречу. Значит, погуляем! А ещё лучше – искупаемся! И Зорьку навестить надо.
Она прихватила оставшуюся от завтрака булочку и сходила в конюшню. Рассказала Зорьке свой план, если не удастся отвертеться от свадьбы, убежать им в Никольское. Поцеловала лошадку в нежную морду и пошла к купальне.
Вода с утра была ещё холодновата, и Мария плыла быстро, напрягаясь при каждом гребке. Из воды вышла бодрая, разогревшаяся. Постояла, не одеваясь, потягиваясь под солнечными лучами, которые уже заглядывали за стенку купальни. Капли воды на коже переливались перламутром, во всём теле бегали радостные живчики.
