Всем смертям назло - Титов Владислав Андреевич (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Тайна, которую так тщательно хранили почти тридцать лет, может раскрыться.
„Сын, ты носишь чужую фамилию! Этот человек не отец тебе! Он вор! Он преступник! Он…“
Иван Кондратьевич безвольно опустился в кресло и закрыл глаза. В голове шумело, в висках неровными толчками билась кровь. Сколько раз он намеревался сказать приемному сыну правду и не решался. Боялся, что Валерий оттолкнет его от себя, перестанет называть отцом, разыщет того, настоящего, родного, и уйдет. Сейчас Валерий уже сам отец, подающий надежды хирург, но что он подумает… Ведь столько лет обманывали его. И что скажут сослуживцы, когда разразится скандал?
В комнату неслышно вошла жена. — Что случилось, Ваня? Ты бледен.
Горюнов вздрогнул и молча подал письмо. И пока она читала, Иваном Кондратьевичем овладело какое-то непонятное безразличие. Не хотелось ни думать, ни тем более предпринимать что-либо. Тянуло в сон, словно он не по своей воле принял изрядную долю снотворного, старался противостоять его действию и не мог.
Если бы очнуться завтра и узнать, что все решено, со всем покончено, пусть даже падет позор на его седую голову, но только не слышать всего этого, не принимать самому никаких решений.
Полжизни он прожил в страхе. И в горе, и в радости Иван Кондратьевич ежечасно ждал, что явится тот геолог с густыми, колючими бровями, прежний муж Валентины, и отберет сына. Правда, в последние годы щемящее чувство опасности слегка притупилось, но прежние переживания сделали свое дело. Нервы Горюнова стали пошаливать. Да и Валерий, окончив медицинский институт, принес в дом немало тревог и волнений. Вырос он заносчивым и самолюбивым человеком и в первый же год трижды менял место работы. Нигде не мог ужиться с людьми. Постоянно приходилось вмешиваться Ивану Кондратьевичу, фигуре в медицинских кругах видной и авторитетной.
А скольких трудов стоило ему уговорить сына поехать работать на периферию! Оставаться молодому врачу в Донецке было нельзя. Хотя бы из-за того, что его отец, член комиссии по распределению специалистов, отнюдь не хотел давать темы и повода для ходких в печати фельетонов. И новоиспеченный хирург Валерий Иванович Горюнов, затаив обиду на отца, уехал из областного центра.
— Будь уверен, папочка, на задворках я не задержусь! — бросил он на прощание.
Папочка не возразил, но предупредил, что его содействия в этом не будет.
Да, уже не тот сегодня Иван Кондратьевич Горюнов. Совсем не тот. Вот и сердчишко пошаливает, и воздуха в легких до третьего этажа не хватает, и нервы… В прежние-то годы он бы не сидел на месте, случись такое. Чемодан в руки и фьють в края иные. Видно, совсем измотала его жизнь.
Горюнов посмотрел на жену и понял: подтверждаются его самые худшие предположения. Валентина стояла, прислонившись к столу, по ее щекам катились слезы, плечи опустились.
— Ваня! Ларин в Донецке. Он зовет к себе Валерия.
— Я это чувствовал, я это знал… — жалобно простонал Иван Кондратьевич.
— Иван Егорович болен, и, очевидно, серьезно. Иначе он не решился бы на этот шаг. Боюсь, что надо торопиться…
— Боже мой! Неужели я переживу все это! — закрыв лицо большими волосатыми руками, выкрикивал Горюнов.
— Решай, Ваня, это его последняя просьба.
— Не хочу я ничего решать! Оставь меня в покое!..»
Далее шла та глава, которая сейчас стоит в повести первой. Тогда мне казалось, что я сразу убиваю двух зайцев. Закручиваю сюжет и даю характеристику еще одному врачу. Вообще-то в жизни такое могло быть, но я же писал не детектив. Нижеследующая глава стояла примерно там, где Сергей начинает ходить.
«Объяснение Валентины Аркадьевны со своим сыном, хирургом Валерием Ивановичем Горюновым, было тяжелым и долгим. Когда Иван Кондратьевич наотрез отказался сообщить Валерию правду, она, ни слова не говоря, выбежала из квартиры и, взяв такси, укатила к сыну. Какая-то очень крепкая струна лопнула в ее душе, воскресив то, что считалось давно забытым и глубоко похороненным. Может быть, это было признанием той ошибки, которую она совершила много лет назад: порвав с Лариным и забрав двухлетнего Валерку, она ушла с Горюновым. Может, в ее груди с новой силой вспыхнула обида на неудавшуюся жизнь, на крушение надежд о тихой, спокойной жизни, рисовавшейся ей в те далекие годы? Кто знает. По крайней мере, Горюнов ей не дал того, из-за чего она ушла от Ларина. Спокойной жизни не получилось. Незаметно прошла любовь, а ее место заняло отвращение к Ивану Кондратьевичу, к его постоянной трусости перед возможным разоблачением тайны сына.
И Валерий вырос не таким, как хотелось ей. Не сбылась затаенная мечта Валентины Аркадьевны. Ни характером, ни лицом не похож он был на Ларина.
„Как объясню ему и обман, и решение рассказать правду? Виноват Горюнов? А где была я? Его мать?.. За ошибки надо расплачиваться, даже перед собственными детьми“.
Валерий был дома. Не позвонив, Валентина Аркадьевна толкнула дверь и очутилась в комнате.
— Мама, ты? — удивленно вскинул брови сын. — Что случилось?
— Валерик… — Мать выдохнула воздух и опустилась на стул.
— Что-нибудь с папой?
— Нет! Да!
— Как тебя понимать?!
— Валерик, сынок… — Мать заплакала. — Прости меня. Иван Кондратьевич не отец тебе. Мы трусы. Он усыновил тебя, не спросив разрешения у твоего настоящего отца.
— О чем ты говоришь, мама! Ты здорова?
— Молчи! Твой отец — Иван Егорович Ларин. Он в Донецке, в больнице… Он болен…
— Мама! Ты с ума сошла! Зачем тебе понадобились эти сказки?
— Он зовет тебя к себе. Тут у него никого больше нет, Ему трудно сейчас…
— Он что?.. Когда-то бросил нас? Он подлец?
— Не надо так о нем, Валерик. Он твой отец, порядочный человек, больше всего в жизни я хотела, чтоб ты хоть капельку был похож на него.
— Как он нашел нас?
— Ларин и Горюнов были товарищами. И в больнице, наверное, нетрудно было услышать фамилию твоего… фамилию Горюнова.
— Что же мне делать?
— Решай, сын. Ты не маленький. Прости меня, если сможешь…»
После того как в повести описана смерть Ивана Егорыча и встреча с его телом Сергея Петрова, шла вот эта глава;
«Даже явная неразбериха с отцами не могла затмить радостного настроения Горюнова, когда он въезжал в Донецк. Он чувствовал себя человеком, который после продолжительной разлуки вернулся в родные и любимые края. Свою жизнь, по какому-то глупому недоразумению проведенную вне этого города, Валерий считал обидной ссылкой, тоскливым прозябанием. В душе он немного жалел себя, считал бедным изгнанником и яро завидовал каждому жителю шахтерской столицы.
Больницу, где находился Ларин, Горюнов-младший хорошо знал. С завязанными глазами он мог бы отыскать ее. Об отце Валерию не думалось. После разговора с матерью что-то шевельнулось было в груди и тут же погасло. Тот или иной, какое это теперь имело значение. В ошибках отцов не ему разбираться. Простое любопытство вело его сейчас.
— Вы к кому? — спросила дежурная сестра.
— Мне бы Ивана Егоровича Ларина повидать. Он в хирургии.
Девушка смерила его взглядом с ног до головы и подняла трубку телефона. Минут через пять к Горюнову вышел человек.
— Григорий Васильевич Кузнецов, — отрекомендовался он. — Кто вы Ларину?
— Да как вам сказать… Говорят, что сын.
— Не понимаю…
— Я тоже…
— Пройдемте в сквер, — предложил Григорий Васильевич. — У нас, очевидно, будет долгий разговор. Дело в том, что… Вы кто по профессии?
— Врач.
— Ну вот, коллега, как бы вам это объяснить… Вчера во второй половине дня Иван Егорович… скончался…
Горюнов раскрыл рот и остановился. Какое-то подобие глупой улыбки перекривило его лицо. Валерий не знал, как поступают в таких случаях. Его чувства ничего не подсказывали ему. В голове не было ни одной мысли. Он был смущен и от этого чувствовал неловкость.
— Егорыч был человеком с огромной душой, — сказал Григорий Васильевич. — Кристальной чистоты и честности.
— От чего он умер?
