Мантикора и Дракон. Эпизод II - Кувайкова Анна Александровна (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
На мгновение прикрыв глаза, Хаос потянулся по тонким нитям связи к своей семье. Яркий, импульсивный блеск души Сэмиры, сейчас завораживающий своим таинственным мерцанием. Словно там хранилась великая тайна, доступная только его обладательнице. Белый, практически ослепляющий, с сине-серыми искрами принадлежал Асте. Он время от времени становился глуше, как будто хозяйка сознательно уменьшала его силу, скрываясь и выжидая удобного момента. Тёплый, согревающий и ласковый огонёк цвета кофе с молоком ластился к рукам и тянулся заключить в объятия, окружая своей силой и энергией, стремясь защитить, – Корана… Кто бы мог предположить, что её душа таит такие чувства? И последним робко горел яркий огонёк фиолетово-зелёного цвета, пугливый и опасный одновременно. Ниила. Их обожаемое чудовище.
Стихий улыбнулся, пряча улыбку за переплетёнными пальцами рук. Ему пришлось изрядно попотеть, чтобы научиться жить не только ради себя, но он справился. И нисколько об этом не пожалел.
Ёфи пошевелилась, хмыкнула, а после расхохоталась, откинув голову назад. Она искренне веселилась, не замечая, как резко изменилось настроение Хаоса, и если бы шур’шун по-прежнему не занимал колени своего владельца, то боя вряд ли удалось бы избежать. Стихий находился в нескольких шагах от того, чтобы вызвать Мать Землю на поединок чести. Тогда он бы с огромным удовольствием пробил её живот и вырвал сердце, смотря и наслаждаясь, как медленно, но верно жизнь покидает это хрупкое тело.
Отсмеявшись, Древняя удостоила его насмешливым взглядом и протянула:
– Право, Хаос, ты смешон. Но мне приятно видеть, как ты пытаешься выкупить чужую жизнь, даже через себя переступаешь. Вот только она – мой потомок. И не тебе критиковать или менять то, что заложено Творцом. Как бы заманчиво ни звучало твоё предложение, я вынуждена ответить на него отказом. К тому же она не так уж плохо справляется с тем, что я ей дала.
– Дорогая, но может быть… – Фанэт, заметивший, как побелело лицо Хаоса и заострились скулы, попробовал привлечь внимание своей спутницы, однако Ёфи поднялась с кресла.
Отмахнувшись от мужчины, она подошла к Хаосу и снисходительно потрепала его по волосам:
– Когда-нибудь ты, возможно, сможешь получить то, что хочешь. Но не в этот раз. Почему? Потому что она – носитель моего генома, а значит, мне решать, что с ней будет дальше. Если тебя это утешит, то её цикл практически подошёл к концу. Если девочка не напортачит что-нибудь в ближайшее время, то вскоре она станет самим совершенством.
Ёфи махнула рукой на прощание остальным и вышла из зала с довольной улыбкой на лице.
– Мне жаль, Хаос. – Фанэт потёр переносицу. По его лицу сложно было понять, о чём именно он думает, но улыбка вышла извиняющейся и сочувственной одновременно. – Ты сделал шикарное предложение, по меркам Древних. Всё же отдать мир или даже половину, это просто неслыханная щедрость с твоей стороны. Но Ёфи… Она вцепилась в своё дитя. И не отпустит её, что бы ты ни предлагал взамен.
– Хорошо. – Голос прозвучал спокойно и отстранённо, словно стихию действительно стало наплевать на предмет столь яростного спора. Он вежливо улыбнулся. – Благодарю за слова утешения, господин Фанат. – Снова ехидство и коверкание имени, словно попытка поддеть собеседника. – Но думаю, я в них не нуждаюсь.
– Как скажете, господин Хаос. – Улыбнувшись, Фанэт махнул рукой и исчез в чёрно-сером вихре, оставив после себя лёгкий след пепла на полу.
Стихий фыркнул. Смерть. Любитель лишней показухи. Нашёл благодарных зрителей и не стал упускать возможность покрасоваться перед ними.
– Хаос, тебе действительно придётся смириться. – Хемль заговорил посреди возникшей тишины, сложив ладони в молитвенном жесте.
Старик закрыл глаза, нахмурив брови. Вокруг него стал формироваться серебристый покров, что вызвало гримасу неудовольствия на лице стихия. Меньше всего ему сейчас хотелось услышать предсказание. Только кто его спрашивал?
По залу прошла волна магии и разнёсся глубокий, чуть дрожащий голос Хемля, наполненный мрачной торжественности и потусторонней глухоты:
– Та, чьи крылья спрятаны Судьбою, Нашла свой путь среди осколков боли. Держась одной лишь силой воли, Зажгла на небе новую звезду. Но крылья ночи настигают споро. И оставляют привкус страха на губах. И сердце, брошенное впопыхах, возможно, перестанет биться… Нам остаётся лишь надеяться… Молиться… И заставлять изрезанное сердце биться, лелея стёртые мечтанья в прах…
Слова падали тяжёлыми каплями, оставляя едкий зуд где-то в области позвоночника, словно по нему текла кислота, сжигая нервные окончания. Хемль был не простым оракулом. В некоторых мирах его прозвали Чёрной Меткой за пророчества, в основном сулившие беды и неприятности.
Именно поэтому Хаос очень надеялся, что строки, слетевшие с его потрескавшихся губ, относились вовсе не к той, о ком он думал и кому пытался помочь сегодня, торгуясь с Ёфи. Даже пальцы тайком скрестил, умоляя Творца снизойти до него и не дать очередному предсказанию сбыться.
Старик замолчал, разжав дрожащие руки, и сгорбился в своём кресле, опустив голову.
– Это… это было пророчество? – прочистив горло, поинтересовалась Айра. Высокая, тонкокостная худенькая девушка, с почти прозрачной кожей и огромными голубыми глазами, рассеянно провела пальцами по ярко-зелёным волосам. – Хемль… Это ведь было оно, да?
– Да, – тихо откликнулась вместо пожилого Древнего Фати, нервно прикурив сигарету и сделав глубокую затяжку. Постукивая пальцами по подлокотнику, она бросила короткий взгляд на Хаоса, нахмурив брови и о чём-то задумавшись. – И я не хочу знать, о ком оно было…
– Вы, как всегда, неподражаемы, Хемль, – усмехнулся Воттер, взяв ладонь Нихт и став перебирать тонкие пальцы девушки, совершенно не обращая внимания на то, что ей это не очень нравится. – Хаос, как я вижу, твой спор с Ёфи длится уже достаточно давно, раз ты решил сделать ей такой подарок в обмен на чью-то жизнь. Не поделишься подробностями?
– Да, я тоже хочу знать, кто же так тебе дорог, братик, – едко улыбнулась Лай, пристроив голову на плече брата.
Тот кивнул в подтверждение и своего желания услышать подробности.
Хаос медленно поднял голову и обвёл присутствующих тяжёлым, нечитаемым взглядом. Чёрные глаза, казалось, стали ещё более бездонными, полностью затопив белок и не оставив никакой возможности рассмотреть, что творится в душе у этого мужчины. Несколько минут он внимательно изучал их, затем резко расслабился, откинувшись на спинку кресла и рассеянно почёсывая мурлыкающего шур’шуна за ушами и по загривку. На лице стихия появилась лёгкая, ничего не значащая улыбка, никак не вязавшаяся с хищным блеском в тёмной бездне его глаз.
– Неужели вам интересно что-то связанное со мной? – Тихий смешок и снова улыбка-оскал, только шире. – Польщён, весьма польщён. Но есть ли смысл посвящать вас в то, что происходит в моей семье? Только чтобы повеселить вас?
– Возможно, мы сможем помочь. – Айра осторожно коснулась его запястья, мягко и ободряюще улыбаясь. – Хаос, Ёфи упрямая засранка, но вполне может быть, что нам всем вместе удастся уговорить её уступить в вашем споре.
– Айра, знаешь, почему Хранители выжали нас с Аранеллы? – задумчиво протянул Хаос, медленно поднявшись со своего места, пересадив Шуршика к себе на плечо.
Фамильяр недовольно заворчал, но забрался на его голову, где и свернулся в клубок, хвостом уцепившись за шею хозяина.
– И почему же? – Вопрос Лай догнал его возле самого выхода.
Обернувшись, Хаос усмехнулся и ответил:
– Потому что они умеют находить компромиссы и могут довольствоваться малым. А вот в нас Творец не заложил чувство меры. Мне ваша помощь не нужна. Но если с моей дочерью что-то случится… – Пафосные нотки в его голосе сменились тихой, холодной и хорошо контролируемой яростью. – Что ж, тогда я буду вправе оправдать собственное имя, данное мне при рождении. – Отсалютовав родственникам, он исчез в чёрной вспышке портала.
Из перехода он шагнул прямо в одну из своих лабораторий. Она представляла собой что-то вроде личного логова, куда был заказан путь всем домашним. Сняв шур’шуна с головы, он опустил недовольно ворчавшего пушистика на его любимое кресло, сам же устроился на узком подоконнике, вглядываясь в то и дело меняющийся пейзаж за окном. На душе было неспокойно, прозвучавшее пророчество может и не сбыться, если в него никто по-настоящему не поверит. Однако не стоило надеяться на слепую удачу. Так повелось, что слова Хемля никогда не звучали просто так, и всё, что наделялось хоть каплей силы, всегда находило свою цель.
