Теоретический интерес (ЛП) - Дэвитт Джейн (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Малком ушел чуть вперед по дорожке, вымощенной плитами, между которыми пробивались подушечки мха. Интересный тип. Такой же, как его дом, – не пафосный, но и не простой. Саб? Вряд ли. Но то, как он раз за разом возвращался к теме порки, слегка царапало Саймона изнутри, будило любопытство.
Исследование? Для книги? Серьезно? Или все-таки попытка оправдать желание, которое он и высказать-то стесняется? Можно быть мазохистом и при этом не испытывать потребности подчиняться. Получать удовольствие от боли, жгучей и сладкой, но без желания благодарить за нее, стоя на коленях.
Он нагнал Малкома у беседки – изящного восьмиугольного сооружения с остроконечной крышей и воздушными арочными проемами между витыми опорами, сделанными в форме ячменных леденцов1. По периметру беседки шли деревянные скамьи, в центре стоял ажурный стол чугунного литья.
– Скамейки открываются, – сообщил Малком, приподнимая сиденье. – Туда когда-то клали подушки, посидеть в хорошую погоду. Здесь композиционный центр сада. С этой стороны розарий, – он указал рукой. – А с той дом. А вот там…– его голос дрогнул. – А, там заросло все. Не на что смотреть.
– Зато есть, на что посмотреть, прямо здесь.
Саймон притянул Малкома к себе, снова предлагая тепло своих рук, – но уже по-другому.
К поцелую оба приноровились не сразу – движение Саймона застало Малкома врасплох, и они сначала неловко столкнулись носами. Малком же ответил слишком активно, и Саймон начал думать, как бы так тактично отстраниться, вытереть рот и начать сначала. В конце концов, он так и сделал, а когда Малком открыл рот, чтобы извиниться, покачал головой и прошептал: – Сначала.
Лучше. Теперь стало гораздо лучше. То, что Малком такой большой и сильный, не подавляло Саймона. Напротив, он покорял эту силу, уверенно, инстинктивно ведя в поцелуе. Малком же отвечал мягко и трогательно, и было так сладко просто стоять и целовать его и ощущать, как он целует в ответ, что Саймон позволил себе раствориться в этом ощущении, чувствуя, как внутри постепенно зарождается желание, но не острое, а теплое и тягучее, как и все вокруг. Солнце согревало их, птичье пение звучало фоном, а доносившийся с ветром запах колокольчиков как будто говорил, что впереди у них вечность…
– Это все, что мне светит? Или ты не против продолжить?
Резкость вопроса задела его, но в глазах Малкома он прочел настороженность, готовность снова отгородиться защитным барьером. Он был заранее настроен на отказ, и Саймона это беспокоило.
– А что ты предлагаешь?
– Ты же у нас Дом. Разве не ты должен говорить мне, что делать?
– Я не твой Дом. Разве ты этого хочешь?
– Не знаю. Может быть? Наверно, все-таки нет. Я буду чувствовать себя полным идиотом. Но я бы, пожалуй, сейчас встал на колени – если ты меня правильно понимаешь.
Ну уж нет, просто так упускать его Саймон был не намерен.
– А давай так: тебе «светит» либо секс, либо порка. Одно из двух. Выбирай.
Малком вспыхнул, и его дыхание участилось.
– Порка? А почему ты решил, что я… Мы же это, вроде как, проехали.
– Проехали?
– А разве нет? Я признал, что заманил тебя не очень честным путем, но мы уже все выяснили, и…
– Я не все выяснил, если это подразумевает, что ты прощен.
Вот опять. Неровное, сбитое дыхание.
– То есть я должен нагнуться и подставить задницу, чтобы заслужить прощение? Это месть?
– Нет. Это твой выбор. Он был у тебя с самого начала. Мне только интересно, когда ты уже признаешься, что сделал его, как только я задал вопрос.
Саймон выразительно посмотрел на его пах, где образовалась красноречивая выпуклость, хотя кошмарные ворсистые штаны и нечетко обрисовывали форму стремительно твердеющего члена.
– Знаешь, для человека со стояком, которому «вся эта галиматья» нафиг не нужна, ты что-то слишком долго думаешь. Выбери секс. Ты давно на просушке, а тут я, подходи да хватай. Смотри, какой горячий парень, где ты еще такого найдешь, а? Ну? В чем проблема?
– Бо-оже, да у тебя самомнение сейчас из берегов выйдет! Дохляк. У меня и получше были.
– Сомневаюсь, – возбуждение вспыхнуло в нем, поднялось тяжелой пьянящей волной в крови. – И ты так и не ответил на мой вопрос. Что ты выбираешь?
– Ну хорошо! И то, и другое. Почему нет? Отлупи меня, а потом трахни. Ты же так любишь? А я не против попробовать.
– Исключено, – Саймон действительно не мог пойти на компромисс. – Если ты выбираешь спанкинг – я действую как официальный представитель клуба, а по правилам клуба секс запрещен.
– Навсегда? Без вариантов?
– Нет. Только на сегодня. Выбираешь спанкинг – получаешь спанкинг. Умолять не придется. – Хотя Саймона бы это ох как порадовало. Это то, что его всегда заводило. – Зато поймешь, нравится тебе это или нет. Никаких обязательств, никаких последствий.
– А если нравится, то что?
– Будем решать по мере поступления.
– А если нет, ты садишься в машину и привет, так, что ли? А то я бы не отказался увидеться еще раз. Если ты захочешь. По крайней мере, пока ни ты, ни я не встретим кого-нибудь получше.
Судя по всему, Малком не сомневался, кто именно из них первым двинется к новым горизонтам.
Ответ на этот вопрос был очевиден – Саймона не устроили бы «ванильные» отношения. Он не то, чтобы относился к Теме как к стилю жизни, но совсем без нее скоро начал бы ощущать некую пустоту внутри – как будто чего-то не хватает.
– Необязательно.
Черт. Нечестно давать ложную надежду. Черт, черт, черт…
– Врешь… Первый раз за сегодня, – Малком пожал плечами. – Ну и ладно. Пусть будет порка. Но я не буду врать, что мне понравилось, чтобы раскрутить тебя на свидание. Ты хорош, Саймон, но не настолько.
– Я бы все равно почувствовал.
– Да уж, наверное, – он огляделся вокруг. – Это место не хуже любого другого. Тебе для этого что-то нужно? Палка какая-нибудь? Паддл?
У него была с собой полная сумка игрушек, но за ней пришлось бы сходить в дом, и Саймон решил не сбивать настроение.
– У меня есть вот это, – он поднял раскрытую ладонь. – Это все, что мне требуется.
Малком скинул ботинки и стянул носки. Потом спустил штаны вместе с бельем и выпрямился, невольно демонстрируя торчащий из-под низа свитера член.
– Так хватит? А то прохладно совсем-то раздеваться.
Мощный член, тяжелые яйца, окруженные облачком темных волос, и длинные сильные ноги, по-зимнему незагорелые. Саймон еле сдержался, чтобы не издать слишком явный одобрительный звук, и просто кивнул.
– Развернись. Руки на ограждение, ноги на ширине плеч.
Можно было бы уложить Малкома на колено, но Саймон хотел получить больший обзор и свободу перемещения. Хотел потомить его, заставить раскрыться и ждать, замирая от неизвестности. Садист в нем уже поднял голову, но саб всегда вызывал у него и потребность оберегать и защищать, которая уравновешивала его темные желания.
Может, Малком никогда и не будет стоять перед ним на коленях с обожанием в глазах. Но сейчас, в эту минуту, он принадлежал Саймону.
Он задрал на нем свитер, обнажив часть спины. Красота. Крепкие ягодицы, бледная кожа, пара веснушек. Положил ладонь на ягодицу, ощущая, как мягко пружинят под рукой мышцы. Можно шлепать и шлепать. Саймону уже не терпелось проверить эту теорию.
– Ох ты, господи. Странно как-то, – пробормотал Малком.
– Ноги шире.
Он отдал приказ, чтобы проверить состояние Малкома и его настрой. Будет ли он колебаться? Протестовать? Нет. Без единого слова Малком переместил ступни на несколько дюймов дальше в стороны и глубоко вдохнул.
Саймон провел рукой по его спине вдоль позвоночника и дальше по ягодицам, пробуждая кожу, отмечая, как по ней пробегает дрожь, как сжимаются мышцы. Слишком напряжен. Пора расслабиться.
– Тебе нужно придумать стоп-слово. Особенно мудрить не стоит – это не на всю жизнь. Просто чтобы ты мог подать мне сигнал «стоп».
Малком покрутил головой в поисках вдохновения.
