Идеальный вариант (сборник) - Райт Лариса (читать книги .TXT) 📗
Аня кивнула на листок и задала самый важный вопрос:
– Список на несколько дней пишется? Переклички есть?
– Да нет, скажете тоже. Не в Совке живем.
– По-моему, там же, – жаловалась вечером мужу, ведь ей предстояло поступить так, как поступила лет пятнадцать назад.
И девушка это сделала: приехала в субботу к дверям УФМС в шесть утра. И была первой и, стыдно признаться, со скрытым наслаждением наблюдала за растерянными лицами людей, что подтягивались к крыльцу за пятнадцать минут до открытия и видели перед собой толпу из пятидесяти человек.
В кабинете, куда она зашла через три часа, замерзшая, уставшая и злая на весь мир, а особенно на чиновников, что не могут обеспечить гражданам своей страны человеческие условия обретения законных прав, пришлось понервничать. Куда-то испарилась копия свидетельства о Танюшкином рождении, хотя Аня точно помнила, что делала ее. Она вообще очень ответственно относилась к походам в подобные структуры. Все всегда без сучка, без задоринки, чтобы комар носа не подточил. Уж очень не хочется возвращаться, переживать и смотреть на раздраженные, кислые мины сотрудников. А тут пришлось. Женщина, далеко не приятной наружности, исподлобья наблюдала, как посетительница в третий раз лихорадочно перебирала папку с документами в поисках вожделенного листка, но тщетно. «Сейчас пошлют», – подумала Аня, но в этот момент свидетельство воспарило в воздух и с грохотом опустилось в пасть ксерокса. Со словами: «Бумаги на вас не напасешься», – паспортистка яростно нажала на кнопку «Старт», и приятное жужжание копировальной машины известило, что пережитое унижение все же избавит ее от еще одного незапланированного трехчасового бдения под дверью «гостеприимного» учреждения.
Странное чувство, мало когда появляющееся в душе: гадкое унижение и ощущение полной никчемности и несостоятельности, смешанное с непередаваемым облегчением и восторгом от того, что прием документов свершился. Унижение, смягченное гордостью за сообразительность и организованность: встала, пришла, помучилась, но обманула-таки список, что разросся уже до семидесяти граждан, желающих выехать за пределы России и обязанных получить на то разрешение всемогущего государства. Особенно великая мощь ощущается в узких коридорах с пятью стульчиками, где предлагается разместиться всем страждущим и где не попить и, уж извините, не пописать. За последним Аня поспешила домой. Возбуждение от сделанного понемногу сошло на нет, уступив место тяжелой усталости и грустным мыслям о безнадежно испорченной субботе из-за того, что мать семейства чувствует себя не полной сил и энтузиазма молодой женщиной, а вялой селедкой, которой от жизни не надо ничего, кроме пары часов вожделенного сна.
Конечно, через пару дней «приключение» забылось, но не настолько, чтобы сломя голову кидаться переживать нечто подобное в очереди за медицинским полисом или материнским сертификатом. Гораздо приятнее было листать сайты турагентств и обсуждать предстоящий летний отдых. К тому же и это мероприятие не могло обойтись без препон бюрократии – визы еще никто не отменял.
Как только вожделенный паспорт Танюшки оказался на руках (получать проще – счастливчики составляют отдельную очередь и не задерживаются в кабинете дольше минуты: беглый взгляд на заполненную страницу, росчерк пера, и вот ты уже мысленно летишь хоть на Гаити, хоть на Аляску), Аня озаботилась оформлением виз. Заранее, конечно, но вдруг откажут. Тогда еще будет время переиграть и вместо Европы решиться все-таки на Турцию. Вот этот вечный совковый страх, который, к счастью, неведом новым поколениям, но, к сожалению, неискореним в тех, кто хоть и не во взрослом, но уже в разумном возрасте застал эпоху советского строя. Туда не ходи, стой там и вообще не высовывайся – стиль жизни, который вроде бы и отменили, и стряхнули с себя, а пылинки остались, вросли в сознание мертвецким грузом и мешают расслабиться и получать удовольствие от жизни. Так, Аня, например, не могла заставить себя не волноваться каждый раз перед походом в очередной визовый центр. Хотя отказов никогда не получала, не могла успокоиться и поверить в то, что этого не должно случиться и в этот раз. Мало ли что и кому придет в голову. Вот не понравится какому-то французу или итальянцу Анина фотография, не захочет он ее впустить в свою страну и шлепнет в паспорт дурацкий отказной штампик. Умом, конечно, понимала, что у всякого отказа существуют свои причины, и в ее случае таких вроде не наблюдается. Но пресловутое «а вдруг» никуда не исчезало и вынуждало переживать и вздыхать с облегчением всякий раз, когда вожделенные визы выдавали.
На сей раз ехать решили в Италию: совместить приятное с полезным. И морским отдыхом насладиться, и попутешествовать, пока Танюшка настолько мала, что большую часть времени обещает спокойно спать в коляске или автокресле, а старшая Маня достаточно большая, чтобы заинтересоваться достопримечательностями, на которые страна так богата. Аня с Андреем уже бывали и в Риме, и в Венеции, так что проблем с визами возникнуть не должно. Возникли с фотографиями. Себя и детей она бегала фотографировать заново раза четыре: то слишком маленькие, то слишком большие, то недостаточно четкие, то неподходящие по еще каким-то ведомым исключительно сотрудникам итальянского консульства критериям. Беготня сопровождалась постоянными бытовыми проблемами: сначала Танюшка отказалась сосать грудь, и в список обязательных дел добавилось как минимум трехразовое сцеживание. Молокоотсос заменил книги, телевизор и телефон, потому что все свободное время было посвящено процессу добывания молока. Она сцеживалась, когда все уже и еще спали. Зато теперь много думала. В голове зрели сюжеты для очередных статей, которые иногда все же удавалось доносить до бумаги. Еще думала, где отметить очередной день рождения старшей дочери, на который та, естественно, захочет пригласить почти весь класс и станет ныть, что музеи, аниматоры и игровые автоматы надоели и надо придумать что-то совершенно особенное. А кто будет думать? Конечно, мама.
Еще размышляла, что на два летних месяца стоит снять дачу или домик на море, потому что оставлять малышню в городе нельзя. Кроме того, у друзей намечался юбилей и следовало купить небанальный подарок. Да, еще Танюшке надо найти няню, потому что бабушки порядком устали заведовать бесконечными перемещениями Манечки, пока Аня прикована к «доильному аппарату». Да и ей самой с какой-то стороны было удобнее обходиться самой, чем постоянно раскладывать логистику: кто, когда, куда и кого везет.
За этими хлопотами, включая ежедневные (приготовить, постирать, погладить, убрать, помочь с уроками, потетешкаться и обсудить с редактором очередную статью), девушка как-то позабыла, что не до конца освоила список необходимых для Танюшки документов. Вспомнила неожиданно. Напоминание вышло грустным: перед самым отпуском (так, что пришлось переносить дату вылета и менять бронь гостиниц) старшая попала в больницу. В Аниной голове сразу бухнуло: «А у младшей-то даже полиса нет».
Конечно, она не была настолько безответственной, чтобы вовсе лишить ребенка медицинского обслуживания. Заработок Андрея позволял страховать девочек в хорошей клинике, наблюдаться у специалистов, сдавать анализы и делать прививки. И когда все хорошо, не думаешь, что в одну секунду может понадобиться бесплатная медицина, а в придачу полис обязательного страхования. И вот эта секунда настала. Хорошо, что со старшей, у которой, по крайней мере, была нужная карточка. Девушка себя отругала: «Пока гром не грянет…»
Но ругань не помогла выполнить задуманное немедленно. После больницы сразу улетели, потом переехали на снятую дачу, откуда велись поиски хорошей няни: обзванивали друзей и знакомых, публиковали запросы в соцсетях и размещали объявления в газетах. Наконец нашли достойную женщину. К тому же к концу лета можно было распрощаться и с молокоотсосом. Для себя Аня решила, что сделала в этом отношении все, что могла. В конце концов, ребенку нужна здоровая, довольная жизнью мать, а не издерганная, нервная особа, живущая одной мыслью о необходимости сцедить еще двадцать-тридцать граммов.
