Позолоченное великолепие - Лейкер Розалинда (бесплатные версии книг txt) 📗

— Что тебе надо? Ничего не трогай, слышал? Ничего.

Томас не ответил, он вдыхал приятный аромат дорогой древесины, сложенной здесь, и лишь пожал плечами, давая понять, что слышал слова рабочего. Не без любопытства огладываясь вокруг себя, он начал разгуливать меж штабелей. Он узнал ореховое дерево, считавшееся модным среди тех, кому было по карману приобрести его. Отец нечасто имел дело с каким-нибудь из этих видов красивой древесины. Кресла, шкафы и столы для местных заказчиков Джон Чиппендейл делал из прочного дуба, бука или тиса. Однако совсем недавно один адвокат из Отли заказал колыбель для своего первенца из орехового дерева, результат оказался достойным похвалы — яркий цвет и оттенки этого предмета мебели радовали глаз.

Продолжая разгуливать и делая вид, что не замечает ковылявшего за ним старика, Томас заметил липу, которая хорошо поддавалась резной работе, а также множество другой древесины; он догадался, что та используется столярами-краснодеревщиками для инкрустации и строительства, хотя он и не знал, как она называется. Тут он заметил несколько коротких и неровных кусков темного дерева, которое прорезали полосы кремового цвета и розоватых оттенков. Мальчик пришел в восторг. Забыв о предостережении, он с благоговением провел пальцами вдоль одного куска этого светившегося дерева с трещинами.

— Ой! — Охваченный благоговейным страхом, он издал старое доброе йоркширское восклицание, которое могло значить что угодно — все зависело от того, каким тоном его произносить. — Что это такое? Оно станет красивым, если его хорошо отполировать.

Страж древесины, уже было собравшийся дать маленькому дьяволенку затрещину за непослушание, сменил гнев на милость, заметив столь неподдельный интерес мальчика. Он ответил мягче, чем собирался:

— Это эбеновое дерево.

Томас удивленно посмотрел на него.

— Не может быть. У эбенового дерева черный цвет.

Мальчик знал это, ибо видел шкатулку для рукоделия, которую чинил его отец.

— Не всегда. Некоторые стволы внизу того штабеля настоящего песочного цвета, но это адское дерево, можешь поверить мне. В нем водятся гнилые пазухи, и как только его спилят в этих огромных лесах за океаном, в нем появляются большие трещины и оно раскалывается вдоль, как те деревья вон там, самое большое ярд с хвостиком в длину. Вот почему эбеновый шпон делается из маленьких кусочков и даже тогда он будет испещрен трещинами шириной в ниточку, каким бы искусным ни был фанеровщик в своем ремесле.

Старик видел, что мальчик слушает внимательно, и стал еще любезнее.

— Поверь мне, парень, сюда за древесиной приезжают лучшие мастера Англии, нет, со всего мира. Плотники в Лондоне думают, будто они центр вселенной, но могу в любое время поспорить на свой последний шиллинг, что наши йоркширские столяры-краснодеревщики лучше них.

Томас не подвергал сомнению такое хвастовство, ибо был приучен гордиться своим графством.

— А что это за деревья? — любознательно спросил он, ухватившись за неожиданную возможность выйти за пределы знаний, полученных в мастерской отца. Он чуть не подпрыгнул, когда рабочий поплелся дальше и указал в сторону еще нескольких штабелей.

— Вот там — атласное дерево, а там — древесина клена, как это называется в мастерских. Рядом ты видишь древесину красных тропических пород, а также китайское тунговое дерево. Столяры-краснодеревщики используют эти модные древесины, чтобы получить разные оттенки и украсить узорами свои изделия. Парень, ты слышал о фанеровке? Не слышал? Ну, скажу я тебе, если ею воспользоваться, то стоимость каждого предмета мебели удваивается и утраивается, ибо она стоит дорого и требует много времени. Любой стоящий мебельщик может до блеска отполировать твердую древесину, но фанеровка — это все равно что накрасить и напудрить лицо женщины. Это приходится делать внимательно, товар должен получиться совершенным, иначе он никому не будет нужен. — Он рассмеялся сдавленным смехом над своей остротой, но мальчик не оценил ее, ибо ушел вперед и удивленно смотрел на огромной длины стволы.

— Что это? — Голос мальчика от избытка чувств сорвался на визг. Выходя за рамки того, что ему дозволялось, он начал взбираться по штабелю с ловкостью молодой обезьяны. Спустя мгновение его стащили вниз за шиворот и бросили на землю. От удара у него заболели ягодицы, он никак не ожидал, что у старика такие сильные руки. Тот яростно погрозил ему шишковатым пальцем.

— Я же говорил тебе вести себя смирно. Не исключено, что красное дерево вообще-то попало в нашу страну как материал, использовавшийся для балласта, но теперь его ждет другая судьба. Хотя это одна из самых твердых древесин, тебе не следует царапать ее своими грубыми ботинками.

— Что такое балласт? — спросил Томас, вставая на ноги и потирая заднюю сторону бриджей, чтобы унять боль, от которой у него на глаза выступили слезы.

— Груз, который не дает судну раскачиваться. Корабли, плывущие в Африку, берут с собой товары, которые разгружаются для обмена, затем трюмы набиваются рабами, которых везут в Вест-Индию. Из тех островов корабли чаще всего возвращались бы с полупустыми трюмами, если бы не было деревянного балласта. В наши дни эта торговля захватывает три края света.

Он наклонился к небольшому штабелю плохо уложенного красного дерева, напоминавшего скорее дрова, и вытащил чурку, которая раскололась посередине. Томас заметил, что это кусок, именуемый вилкой, ибо в этом месте ветка отклоняется от ствола. Старик поднял чурку и положил себе на колено, чтобы показать извивающийся узор с богатыми оттенками, возникшими во время роста.

— Парень, смотри хорошо. Это как раз то, что придает сияние фанеровке. Да, сияние или завиток, зернистость или спинка стула, напоминающая скрипку, какие только имена не придумают для обозначения формы дерева, смотря по тому, что из него делают. Слои толщиной от одной восьмой до трех шестнадцатых дюйма вырезаются из подобных этому кусков всех лучших древесин, когда фанеровщики изготовляют модную мебель по баснословным ценам для тех, кто в этом мире живет лучше тебя и меня.

Все время, пока Томас и его новый знакомый разговаривали, работники, не покладая рук, на улице нагружали фургон Чиппендейла. Джон пришел за сыном и, заметив его в дальнем конце навеса, крикнул так, что его голос отдался эхом.

— Томас! Пора ехать.

Мальчик попрощался со стариком. Он спросил разрешения взять с собой кусочек красного дерева, но получил резкий отказ. Но когда он забрался в фургон рядом с отцом, старик подошел с маленьким кусочком грушевого дерева бледного цвета, напоминавшего слоновую кость, и протянул ему.

— Сделай себе что-нибудь из этого. Я храню этот кусок уже три или четыре года, собираясь каждый день вырезать из него что-нибудь, но у меня руки так и не дошли до него.

— Благодарю тебя! — Томас с волнением схватил подарок. Грушевое дерево было мягким и легко поддавалось обработке.

Чудесный день на этом не закончился. Купив у разносчика кусок кружев для матери, они с отцом съели бифштекс, выпили пива в таверне «Синий боров» и хрустящей булкой подобрали густую подливу с тарелок до последней капли. Томас уснул в предрассветные часы, когда путешествие подошло к концу, и, еще не совсем проснувшись, протирая глаза и спотыкаясь, вошел в коттедж. Мать, прислушивавшаяся, не едут ли они, вышла, набросив шаль на ночную рубашку; при свече было видно, как она довольна, что они благополучно снова вернулись домой. Она улыбалась, пока сын кратко рассказывал о поездке.

— У нас есть древесина, а Йорк — огромный город. Однажды я вернусь туда.

— Я в этом не сомневаюсь. — Она взяла его за плечо и повела к кровати. Когда он тут же, выбившись из сил, растянулся на ней, она помогла ему снять пальто и камзол, затем опустилась на колени, расстегнула доходившие до колен гетры и сняла с него ботинки.

— Мы купили тебе подарок. — Поднявшись на локоть, он потянулся за брошенным пальто и достал кусок кружев из кармана. Ему показалось, что она никогда не была такой красивой, когда накрыла им голову, чтобы посмотреть, какое впечатление это произведет. Зубчатый край щекотал ему лицо, когда она наклонилась, чтобы накрыть его одеялами и поцеловать перед сном. Мать уже закрыла дверь за собой, когда он вспомнил, что забыл рассказать ей о куске грушевого дерева. Он уже знал, что сделает из него. Томас вырежет из него куклу для Полли Барлоу. Ей исполнилось семь лет, и за все это время у нее еще ни разу не было своей куклы.