Древние - Гоулмон Дэвид Линн (полные книги .TXT) 📗
Ученый попытался проскользнуть мимо Талоса, когда последний из великих титанов невозмутимо протянул руку и ухватил его за плечо.
— Ты останешься здесь, старик, и увидишь, к чему привело твое мракобесие!
В этот миг скала под ногами разверзлась, и прямо на бегущих рабов и сгрудившихся надсмотрщиков выплеснулась лава. Хлынувший вслед поток воды залил ее, и гигантская пещера начала рушиться вниз, в пустоту. Последним полетело в пропасть исполинское колесо…
Милей выше на глазах Андролика рушились массивные колонны в Зале эмпирея, однако хрустальные пластины геодезической сферы держались надежно, не уступая неистовым силам природы.
Конец света разворачивался перед старческим взором, и владыка быстро достал кинжал, который специально берег, ожидая неизбежного конца цивилизации. Старейшина вознес острый клинок, намереваясь вонзить его себе прямо в сердце, но тут весь город заходил ходуном. Мраморный потолок рухнул на Андролика, в голове которого успело пронестись лишь: «Мы не умрем. В сокровищах наше спасение».
Люди в страхе бежали от стен, даже не подозревая, что внизу, прямо под ногами, страшный катаклизм буквально пожирает их остров. Сначала вода и лава поглотили побережье, а затем катастрофа двинулась вглубь: участки суши просто исчезали, словно деревья, захваченные ураганом. Наконец земляная волна в тридцать футов высотой обрушилась прямо на город, а вслед за тем разверзлась сама земля…
Внезапно оказалось, что острову не на чем держаться, и он просто сложился, словно кто-то закрыл гигантскую книгу. Все три кольца Атлантиды диаметром в тысячу километров схлопнулись и погребли под собой хрустальный купол, а потом они вместе ухнули в морскую пучину. Земля успокоилась, и наступила жуткая тишина… Глубоко внизу тектонические плиты потихоньку сходились вновь — в пятнадцати километрах от старой линии разлома.
Всего три минуты — и десять тысяч лет истории атлантов бесследно исчезли. Мощнейшее землетрясение в истории планеты пронеслось вдоль разломов, которые столь тщательно, хоть и неверно, наносились на карту многие сотни лет. Оно имело и другие последствия. Глинобитные хижины греков и египтян были сметены с лица земли. Воды ушли от островов Спарта — эта негостеприимная равнина станет через пять тысяч лет Спартой. Море отхлынуло от берегов Африки и устремилось в зияющую рану на теле планеты. Отступив, оно дало жизнь северному Египту, но землетрясение тут же уничтожило рабов, которые едва не обрели свободу. От миллионного населения осталось всего двадцать тысяч.
Ударная волна прокатилась по горному массиву на севере, погребла варваров под грудами камней и отбросила их цивилизацию на четыре тысячи лет назад. Италия обрела свой нынешний вид: край полуострова сначала обрушился в пропасть и скрылся под отступающими водами, однако через месяц снова всплыл из неспокойного моря.
Разрушения возникали по всей длине разлома, до самых Геркулесовых столбов. Под воздействием земляной волны этот крошечный горный массив буквально подпрыгнул — и тут же упал, так что между будущей Испанией и Африкой образовался промежуток с перепадом высот в четверть мили. Великий западный океан хлынул на Атласско-Африканскую равнину и смыл все, что накопилось там за десять миллионов лет. Море заполнило пустоту, оставленную наукой атлантов, а невиданная приливная волна вперемешку с землей взметнулась в воздух на целый километр. Облака затянули небо, пошли дожди, наступил новый ледниковый период.
Волны обрушили свой смертоносный гнев на земли троянцев и варваров Междуречья. На месте пресноводного озера возникло новое большое море — позже его назовут Черным. Вода все наступала и наступала на восток; там менялась погода, хлынули дожди, и начался великий потоп, давший начало легендам о Гильгамеше и Ное.
Лишь через сорок дней море вернулось в свои берега — туда, где когда-то высилась Атлантида. Буйство стихии принесло гибель почти всему живому на севере и юге Средиземноморья. В южном направлении потоп распространялся по извилистому руслу Нила, в Эфиопию, где следы великой древней цивилизации оказались на тысячи лет погребены под унылым покровом пустыни.
Еще пять лет земля дрожала и двигалась, формируя обширную часть Европы и Ближнего Востока, которую сейчас принято называть Средиземноморским бассейном.
Закончилась эпоха просвещения, для людей же битва только начиналась. Экипаж уцелевшего корабля — последние атланты, или, как когда-то верили, последние боги-олимпийцы, — успел, по поручению предусмотрительного Андролика, спрятать важнейшие достижения науки и технологии — квинтэссенцию истории погибшего мира и одновременно зловещее предостережение: вот к чему приводит самонадеянность.
Однако высокомерие людей и их страсть властвовать над собратьями вырастут тысячекратно — это так же неизбежно, как неизбежен был восход солнца в день гибели Древних.
Греция
46 лет до Рождества Христова
Старинный храм лежал в руинах. Его построили греки, павшие в войне с атлантами тринадцать тысяч лет назад; он видел решительные лица Ахилла, Агамемнона и Одиссея, слышал ученые речи Сократа, Аристотеля и Платона, которые и не подозревали, что до них существовала еще одна греческая цивилизация. Теперь же по обветшалому мраморному полу ступали кожаные сандалии Гая Юлия Цезаря и Гнея Помпея Великого.
Помпей заключил друга в крепкие объятия. Нагрудные пластины с золотыми орлами шевельнулись с мягким шорохом — для старого солдата этот звук был как нежный голос матери, когда-то качавшей его в колыбели.
— Что ж, старый друг, зачем ты вызвал меня сюда, где наши древние предки строили свои хитроумные замыслы и фантастические планы? По-моему, удобней было бы встретиться на одной из вилл у родственников твоей жены, чуточку поближе к дому.
Юлий Цезарь снял алый плащ и медленно опустился на упавшую колонну, а плащ положил рядом. Волосы Цезаря были нечесаны, и Помпей понял, что тот чем-то озадачен.
— Есть новости, брат, и эти новости поразят даже тебя, Помпея — разумного, здравомыслящего, мудрого и…
— Ладно, ладно, мой друг, я весь внимание. Довольно поливать хлеб оливковым маслом.
Помпей снял шлем и уселся рядом.
Гай посмотрел на умудренного опытом товарища и улыбнулся. Помпей узнал этот искренний взгляд: еще ребенком Юлий смотрел так, когда у него возникала очередная идея, а идей у Цезаря всегда было великое множество.
— В легендах говорится о наших предках — о Древних, помнишь, нам рассказывали о них в детстве? — Он усмехнулся. — Хотя ты-то и ребенком никогда не был.
— Ну да. Ты сидел у меня на коленях, и мы слушали древние легенды. Продолжай.
— Нас больше всего увлекала одна легенда. Ты помнишь ее?
— Конечно. Мы мечтали о высшей власти. Ведь ты говоришь о волне? — Помпей перевел взгляд с восходящей луны на лицо друга.
Цезарь кивнул и похлопал товарища по бедру.
— А ты вовсе не глуп, как утверждают некоторые!.. Да, я говорю о волне. — Теперь он глядел на истоптанные мраморные плиты. — А что, если я уже давно разыскиваю тайник, где спрятана библиотека предков?
Помпей вскочил и уронил шлем на каменный пол — грохот разнесся в тишине древнего храма, и обе группки телохранителей обернулись. Помпей долго глядел на солдат, а когда те успокоились, отеческим взором посмотрел на Гая.
— Нельзя разыскивать древние свитки! Ты что, сошел с ума? Узнай об этом остальные братья и сестры, тебя прогонят с позором. Скажи мне, брат, ведь это просто шутка?
Цезарь медленно встал и крепко взял Помпея за плечи.
— Вам легко говорить. Ваши семьи прочны как камень, моя же слаба и бедна. Юлиям никогда не достичь могущества остальных семей.
Помпей оттолкнул его и отвернулся.
— Это оттого, мой добрый друг Гай, — он печально посмотрел на друга, — что Юлии всегда были мечтателями. Ты и твои предки вечно искали легкий путь к власти. Остальные потомки атлантов поддерживали вас, но мы больше не можем тратить деньги на ваши фантазии. Мы с тобой консулы — неужели этого не достаточно?
