О чем знаешь сердцем (ЛП) - Кирби Джесси (е книги .TXT) 📗

Ему вполне комфортно за рулем моей машины, я пытаюсь не замечать этого, но не могу. Никто, кроме меня, не водил ее с тех пор, как Трента не стало. Кажется, если закрыть глаза, то я увижу его на водительском месте, одна рука лежит на руле, вторая у меня на коленке, услышу, как он громко поет, нарочно путая слова, чтобы меня рассмешить. Вплетая мое имя в каждую песню.

Но музыки нет, а машину ведет Колтон Томас. Я тону в чувстве вины и, пока мы едем, пытаюсь сочинить новый набор правил, чтобы справиться с ситуацией, которую сама же и создала. Я не стану задавать ему никаких вопросов и отвечать постараюсь как можно меньше. Я не скажу ни откуда приехала, ни что делаю в Шелтер Ков, ни кто я такая. Наверное, даже имени своего не скажу, потому что…

– Ну что, Куинн, – говорит он, не уводя взгляда с дороги. – Начнем заново?

Услышав свое имя, я вскидываю глаза. Потом вспоминаю о записке, которую только что написала.

– Я Колтон, – представляется он.

– Я знаю, – брякаю, не подумав.

– Да? – В его голосе проскальзывает нотка непонятного разочарования.

Я киваю. Сглатываю, мечтая исчезнуть.

– Да, – отвечаю чересчур быстро. – Ты… твой друг в кафе назвал тебя так.

Кошусь на него, проверяя, поверил он мне или нет, потом понимаю, что никаких причин не верить у него нет. Он понятия не имеет, что я о нем знаю. На меня накатывает волна тошноты – а может, раскаяния, не разобрать. Я должна сейчас же сказать ему правду. Наверняка он будет настолько шокирован, что развернется, довезет меня до проката, выйдет, и на этом все между нами закончится. Я уеду, и наши пути никогда больше не пересекутся. Захлопну дверь, которую не стоило открывать. Я открываю рот, но слова сталкиваются в горле.

– Значит, ты слушала? – спрашивает Колтон с тенью улыбки. – Даже имя мое разобрала?

Уставившись в лобовое стекло, я говорю правду.

– Да.

– И ты не местная?

– Нет.

– Приехала на каникулы?

Качаю головой.

– На один день. – Не уточняю, откуда.

– Одна? – В его вопросе надежда.

– Да.

Мы останавливаемся на светофоре. Он замолкает, а я прокручиваю это слово у себя в голове. Одна. Уже очень долго. Четыреста дней. Со дня смерти Трента я была одна и одинока. Но сейчас, в эту секунду, мне вдруг открывается, что чувство одиночества куда-то ушло.

Я много раз представляла себе Колтона Томаса. Гадала, что почувствую, когда увижу человека, получившего такую важную, такую живую часть Трента. Когда взгляну издалека на его грудь, зная, чье сердце бьется внутри. Мама Трента рассказывала, что в момент, когда пришло известие о пересадке, рядом с ней была его бабушка. Против трансплантации всех прочих органов она не возражала, но вот сердце… Сердце по ее мнению являлось сутью человека, и она считала, что оно должно быть погребено вместе с ним. Я надеялась, что наконец-таки исцелюсь, когда увижу еще одного, последнего, человека, который выжил благодаря Тренту. Но я и помыслить не могла, что при виде него каким-то образом мгновенно перестану чувствовать себя такой одинокой.

– Что ж, старт неплохой, – говорит Колтон, словно подслушав мои мысли.

– Для чего?

– Начать все заново, – отвечает он просто.

Глава 5

Мы оба напрягаемся, когда перед нами с шорохом раздвигаются двери приемного отделения, и, стоит нам шагнуть внутрь, как я возвращаюсь в реальность. Вернее, попадаю в реальность Колтона, ведь раньше он, судя по записям в блоге его сестры, не вылезал из больниц. Подбор медикаментов, бесконечные обследования, плановые и экстренные – страшно представить, сколько раз он и его семья проходили через эти самые двери, не зная, что впереди. Я думаю об этом, пока мы идем к стойке регистратуры, и у меня возникает желание взять его за руку.

За стойкой сидит полная женщина в униформе мятно-зеленого цвета, печатает что-то на компьютере. Нам приходится какое-то время постоять, прежде чем она поднимает голову и без особого интереса оглядывает мое лицо. Ненадолго задержавшись взглядом на окровавленной салфетке, которой я промакиваю губу, она выкладывает на стойку бланк, подталкивает его ко мне, после чего снова уводит глаза в монитор.

– Присаживайтесь и заполняйте. В самое ближайшее время к вам подойдут, – говорит она мне, не глядя.

Так монотонно, словно произносила эту фразу миллион раз. Мне становится интересно, кто же должен войти в эти двери, чтобы она сменила тон. Гадать приходится недолго.

– Спасибо, – отвечаю я, медсестра опять поднимает голову, но на сей раз замечает Колтона и восполняет недостаток радушности с лихвой.

– Колтон! Прости, мой хороший, я тебя не увидела! – Ее буквально выносит из-за стойки, и она сразу берет его под руку. – Как ты? Все нормально? Вызвать доктора Уайлда?

– Нет, нет, у меня все хорошо, – говорит он. – Даже прекрасно. Это моей подруге нужна помощь. Она здорово разбила себе губу. Думаю, не помешает наложить швы.

Медсестра с видимым облегчением прикладывает ладонь к груди.

– Ох, вот и славно. – Она переводит взгляд на меня и сконфуженно поясняет: – Прости, я не имела в виду тебя, просто Колтон…

– Одно время частенько сюда заходил, – вмешивается он. – Извини, с моей стороны было невежливо вас не представить. – Он натянуто мне улыбается и делает жест в сторону медсестры.

– Куинн, это Мэри. Мэри, это моя подруга Куинн.

Прежде чем перевести взгляд на меня, Мэри заглядывает ему в глаза. Всего на мгновение, достаточно долгое для того, чтобы что-то передать ему – какое-то мнение или вопрос. И когда она вновь обращает внимание на меня, я невольно расправляю плечи.

– Что ж, Куинн, всегда приятно познакомиться с друзьями Колтона. – Она протягивает мне свою маленькую, но крепкую ладонь, и я ее принимаю.

– Мне тоже приятно.

– И давно вы знакомы друг с другом? – Она не отпускает мою руку, все трясет ее.

Я оглядываюсь на Колтона.

– Недавно. Только что познакомились, – отвечает он, коротко улыбнувшись.

Я просто киваю, и, пока Мэри держит мою руку в ладонях, между нами троими туго натягивается ощущение, что мы – я или он – должны предоставить ей более подробный ответ.

Колтон откашливается, потом жестом показывает на бланк у меня в руке.

– Ну что, пойдем присядем куда-нибудь и заполним твою форму?

– Да, да, идите садитесь. – Мэри наконец-то меня отпускает. – Как только заполнишь, отведем тебя в смотровую. – Она по-доброму улыбается мне, и у меня возникает ощущение, что я получила от нее нечто похожее на одобрение – которого я не заслуживаю.

– Спасибо, – повторяю. Мы поворачиваемся было к сиденьям, но голос Мэри заставляет нас оглянуться.

– Колтон, милый, – произносит она, глядя на него повлажневшим взглядом, – ты так хорошо выглядишь, просто замечательно. – Она качает головой, и ее глаза наполняются слезами. – Неужели прошло уже больше года… Даже не верится. Как же радостно видеть тебя таким… – Мэри делает шаг вперед, и Колтон, не успев опомниться, оказывается в ее крепких объятьях.

Он колеблется, но всего секунду, а потом тоже обнимает ее, неуклюже и нежно.

– Я тоже рад вас видеть.

Смотреть на них после того, как он так откровенно уклонялся от этой темы, – все равно, что подглядывать, и я, отвернувшись, осматриваю помещение в поисках места. Кроме нас в приемной всего трое человек: парень, развалившийся на синем пластиковом стуле, и пожилые супруги, тихо сидящие бок о бок и читающие одну газету – каждый свою половину. Рука мужчины лежит на колене женщины, и этот жест, явно привычный для них обоих, настолько знаком мне, что я замираю на месте. Я не могу вспомнить, когда Трент в последний раз касался меня вот так. Но я помню, что всегда, когда он так делал, его пальцы постукивали по моей коленке, словно лежать без движения было для них невозможно.