Последняя охота - Гранже Жан-Кристоф (читать книги полностью .txt) 📗
Что пытался сказать им убийца?
– Благодарю, профессор, пока это все.
– Пока?
Ньеман вежливо кивнул:
– Мы очень внимательно изучим ваш отчет, и у нас, скорее всего, появятся новые вопросы.
– Я не должен подписать мои сегодняшние показания?
– Сегодняшняя наша беседа была «не на камеру».
Ивана покривилась – ее слегка покоробила гротескная журналистская формулировка, хотя она с полпинка уловила посыл напарника: здесь, в шестистах километрах от Парижа, за пределами французских границ, они не станут заниматься бюрократической волокитой.
Ньеман решил продвигаться вперед, руководствуясь инстинктом, и не оставлять следов. Кроме того, его немецкий был недостаточно хорош, чтобы читать отчет в подлиннике, но он хотел держать профессора при себе в качестве консультанта: им необходим опытный охотник.
Один вывод он уже сделал: убийца – любитель травли в одиночку.
6
– Будет очень мило с вашей стороны, если в следующий раз вы поделитесь информацией до опроса свидетеля, – недовольным тоном произнесла Ивана, шагая рядом с Ньеманом по двору исследовательского центра.
– Успокойся. Я действовал по наитию.
– Бросьте, вы меня поняли. Не люблю выглядеть идиоткой.
На самом деле Иване больше всего не понравилось, что два мачо обсуждали при ней искусство охоты и способы убийства беззащитных животных.
Она ошибалась. Ньеман не был ни экспертом, ни даже охотником «по случаю». Всеми догадками он был обязан многолетнему близкому знакомству с огнестрельным оружием.
– Нужно позвонить в жандармерию, – напомнил он, когда они вышли из центральных ворот.
– Бессмысленная затея, они на нас дуются. Нет, еще хуже – они нас игнорируют.
Ивана достала телефон на подходе к «вольво». Было около пяти, день клонился к закату, и небо приобрело странный серо-желтый цвет.
– Будем надеяться, что немецкие легавые больше склонны к сотрудничеству, – сказала она, залезая в машину.
Ничего менее надежного… Их первое расследование «осенили» дурные предзнаменования. Молодого миллиардера принесли в жертву, как оленя. Работать придется на иностранной территории. Жандармы наверняка считают, что сделали свою работу, а тевтонцам меньше всего нужны советы коллег-«лягушатников»…
Комиссар закрыл глаза. Последние, не успевшие улететь птицы подняли жуткий галдеж наверху.
Он открыл глаза, и в этот самый момент крошечные черные точки прыснули в разные стороны, как дробь из двустволки.
Ньеман стряхнул с себя секундный морок и сел за руль.
– Чем ты занята? – спросил он.
– Решила все-таки написать жандармам. Нам необходимо полное досье.
– Будь полюбезнее.
– Я всегда сама любезность. Вы же меня знаете.
– Что делаем дальше? – спросил Ньеман, трогаясь с места.
– Займемся серьезными вещами, – ответила Ивана, открыв навигатор. – Лаура фон Гейерсберг, сестра Юргена, живет на вилле в нескольких километрах отсюда. На выезде с дороги нам направо.
Они вернулись к озеру. Вода потемнела и теперь напоминала то ли угольный разрез, то ли гигантскую лужу мазута. Холодный черный материал ассоциировался с кругами Дантова Ада.
Ивана опустила стекло и закурила. Они заключили договор: дымить только в окно. У Ньемана кошки на душе скребли при одной только мысли, что Ивана может прожечь приборную доску из орехового дерева, а дорогие кожаные сиденья пропитаются запахом дыма, но он запретил себе ворчать. Его тошнило от современного общества, запрещающего все «пороки» во имя общего блага. Он никогда не станет поддерживать скрытую – худшую из всех возможных – диктатуру здравого смысла.
Он рулил и краем глаза наблюдал за молодой коллегой: она глубоко затягивалась, как астматик кислородом из маски. Мадемуазель Парадокс. С одной стороны, она очень о себе заботится – не ест мяса, потребляет только экопродукты, занимается йогой… С другой – ежедневно себя разрушает, дымя как паровоз, а с наркотой и спиртным завязала только потому, что в какой-то момент испугалась передоза или алкогольной комы. Ивана то и дело поминала спасение природы и будущего планеты, но за городом не была ни разу и уютно себя чувствовала только в городе, дыша СО2.
– Сколько лет этой графине? – спросил он.
– Тридцать два. Она на два года моложе Юргена. После смерти родителей брат с сестрой встали у руля компании VG. Теперь ей придется выпутываться одной.
– От чего умерли мать с отцом?
Ивана вытащила из кармана айпад:
– Она покончила с собой, его убил рак, соответственно в две тысячи двенадцатом и две тысячи четырнадцатом году.
– И что, не нашлось никого постарше этих ребятишек, чтобы управлять фирмой?
– Предыдущее поколение состояло из трех братьев: Фердинанда, отца Юргена и Лауры, Герберта – он умер молодым, дав жизнь двум мальчикам, и Франца – о нем мы уже говорили, он жив, но бездетен.
– Что, если этот последний решил убрать племянника и на склоне лет взять бразды правления в свои руки?
– Все может быть, нужно проверить его алиби.
– А кузены, дети Дитера?
– Акционеры всегда доверяли Юргену и Лауре, а по результатам VG – в десятке первых. Нет причин полагать, что Юргена заменит на посту другой Гейерсберг.
– А как насчет соперничества между братом и сестрой?
– Проверим. Не исключено, что она следующая в списке намеченных жертв…
По обе стороны дороги стеной стояли ели. Только ели – и никаких столбов и указателей. Лес поглотил цивилизацию…
– Далеко еще?
– Мы уже на землях Гейерсбергов.
Ньеман мгновенно осознал меру богатства семейства, владеющего тысячами гектаров Черного леса. Гейерсберги уничтожили все следы цивилизации в своих владениях. Зачем? Чтобы удобнее было охотиться и легче дышать. После встречи с последователями хиппи, обитающими в «незагрязненном пузыре», полицейским предстояло общение с аристократами, свирепо охраняющими свою «песочницу».
Ньеману всегда хорошо думалось за рулем. Первые данные о способе убийства рождали в его голове противоречивые теории. Он попытался разложить все по полочкам.
Вариант № 1. Убийца – охотник, для него жертвоприношение – будь то человека или оленя – священное действо.
Вариант № 2. Человек ненавидел охоту с подхода – до одури, до рвоты. И убил именно так, как убил, желая выплеснуть свою ненависть, объяснить причину мести за… несчастный случай на охоте.
– Тормозите! – воскликнула Ивана. – Мы въезжаем в парк, это уже ее владения.
В этот самый момент на дороге возникли два охранника. Странное дело: ни тебе ворот, ни сигнализации – дорога принадлежит Гейерсбергам и вести может в единственное место, замок графини.
Ньеман вдруг заметил, что деревья стоят еще теснее и потемнели настолько, что действительно превратились в черный лес.
Ивана вышла из машины и начала объясняться с мужчинами по-немецки. Ньеман позволил себе гаденькую мысль: «Ей было легче выучить этот язык, она же хорватка…» – сознавая, что думать так – чистый идиотизм, ведь родным языком лейтенант не владеет, да и у немецкого нет ничего общего со славянскими языками.
Девушка вернулась в машину, и они ехали еще минут десять. Лес вокруг не имел ни конца ни края, а потом, совершенно неожиданно, перед ними возникла безразмерная прогалина, выступающая из окружающего пейзажа с четкостью агроглифа [10]. Длинные газоны устилали ее безупречно ровным ковром. В голову комиссару пришла диковатая мысль об инопланетянах, без спросу высадившихся в сердце германской чащи.
На дальнем краю этого рукотворного пространства стоял дом Лауры фон Гейерсберг.
Не помпезный замок, а современная вилла начала двадцатого века. Большой стеклянный параллелепипед, сверкающий на солнце, как кристалл, в последних солнечных лучах.
Ньеман любил архитектуру, хотя знатоком не был. Он купил маленький брошенный завод в Кашане, закабалив себя кредитом аж на двадцать лет, чтобы стать единоличным хозяином пространства, которое Мис ван дер Роэ [11] называл «свободным».