Добыча золотого орла - Скэрроу Саймон (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Будем надеяться, что они быстро найдут Катона, – пробормотал Феликс. – Кто как думает, в каком направлении они могли двинуть?
– На запад, – уверенно заявил Антоний. – Или на юго-запад. Это единственное, что имеет смысл.
– Какой смысл в том, чтобы пробираться в самое сердце вражеской территории? Ты в своем уме? – буркнул Феликс, покачав головой.
– А что им еще остается? Двинув на восток, они будут либо перехвачены нашими, либо выданы союзными нам племенами. К тому же на западе раскинулись непролазные топи. Лучшее место, чтобы прятаться.
– Дерьмовое место! Сунуться туда – это все равно что добровольно отдаться в руки Каратаку; а ты знаешь, что он и его шайка делают с пленными римлянами.
– А я утверждаю, что для них это лучший выбор, – твердо заявил Антоний и повернулся к Макрону. – А ты как считаешь?
Макрон молча уставился на него, потом, как бы между делом, проводил взглядом всадников, уже исчезавших за гребнем холма позади главного лагеря. Прочистив горло, чтобы не выдать терзавшего его изнутри страшного беспокойства, центурион промолвил:
– На запад. Согласен с тобой, для них это лучший выбор. Я бы сказал, единственный шанс.
Не согласный с этим суждением Феликс раздраженно хмыкнул и повернулся к Максимию.
– Ну а ты, командир? Что ты думаешь?
– Думаю? – Максимий оглянулся с отсутствующим выражением, потом нахмурился. – Что я думаю? Я думаю, ни хрена это не важно, в какую сторону они направились. Главное – преступление совершилось, и оно затронуло каждого из нас. Случившееся исковеркает послужной список каждого командира этой когорты, как ужасный шрам. Вот что я думаю.
Он воззрился по очереди на троих центурионов, горестно кривя губы. Последним, на ком остановился его взгляд, был Макрон.
– И вот что еще я думаю. Я думаю, что, если сумею выявить того, кто помог им удрать, я с него живьем кожу сдеру. Причем сделаю это собственноручно.
Глава 23
– Придется оставить его, – тихонько промолвил Катон.
Фигул покачал головой:
– Нельзя. Если они его поймают, то заставят говорить. А потом казнят.
Оптион умолк и оглянулся через плечо на легионера, сидевшего на камне возле речушки и поглаживавшего вывихнутую лодыжку. С этого самого камня, мокрого и скользкого из-за дождя, он некоторое время назад и навернулся. Один неверный, слишком поспешный шаг, и вконец вымотанный солдат полетел на землю, получив тяжелейший вывих, такой, что, попытавшись встать и перенести вес на поврежденную ногу, малый заорал от боли. Стало ясно, идти дальше он не сможет. Рассвет застал их, по прикидкам Катона, чуть далее чем в восьми милях от лагеря, а стало быть, до кромки болот оставалось еще миль шесть. Не приходилось сомневаться, что легат вышлет конницу на их поиски, как только будет достаточно светло и следы станут различимы. Чтобы улучшить свои шансы на спасение, следовало припустить бегом, а раненый и ковылять-то не мог. А понести его означало существенно замедлить движение и подвергнуть дополнительному риску жизни всех остальных.
Катон впился в оптиона взглядом.
– Мы не можем взять его с собой, не можем себе это позволить. Теперь ему самому придется позаботиться о себе, понимаешь?
– Это неправильно, командир, – ответил Фигул. – Я не стану соучастником его смерти.
– Он так и так был бы мертв. Вы с Макроном просто добавили ему несколько часов жизни. Я принял решение, оптион. И больше мои приказы не обсуждать!
Несколько мгновений Фигул молча смотрел ему в глаза, а потом сказал:
– Приказы? Командир, но ведь мы больше не солдаты. Мы дезертиры. С чего ты вообще взял, что я стану повиноваться?..
– Заткни глотку! – оборвал его Катон. – Ты, оптион, будешь делать то, что я скажу. Что бы ни случилось, я здесь старший по званию командир. Не забывай об этом, или я убью тебя на месте.
Фигул воззрился на него в изумлении, но потом кивнул:
– Да, командир. Так точно.
Только теперь Катон осознал, что сердце его бешено колотится, а кулаки сжаты, и подумал, что, наверное, выглядит дурак дураком. Изнурение вкупе со страхом быть изловленным, возвращенным в лагерь и преданным казни вконец истрепало нервы. Но если он хочет пережить это суровое испытание сам и помочь в этом своим бойцам, ему необходимо быть сильным. В его сознании уже наполовину оформился план – правда, чересчур амбициозный и оптимистичный, но когда человек цепляется за жизнь, словно взбираясь по отвесному склону, впору ухватиться за любую, пусть самую невероятную возможность спасения. Впрочем, стоит ли мечтать о том, что божественная десница чудесным образом укроет их от опасности, подумал Катон, едва не рассмеявшись над собой. Искушение было почти непреодолимым, но юноша знал, что за ним таится опасность парализующей истерики, которая погубит их всех, стоит ему поддаться. Потерев глаза, Катон сжал плечо своего оптиона.
– Прости, Фигул. Я обязан тебе жизнью, тебе и Макрону. Мы все вам обязаны. Жаль, что ты оказался втянутым во все это, ты заслуживаешь лучшего.
– Да ладно, командир, все нормально. Я же понимаю. – Фигул слегка улыбнулся. – Признаться, мне действительно трудно прийти к согласию с самим собой. Знай я заранее, что это будет вот так… Ну и что нам с ним делать?
– Мы его оставим. Он уже покойник, и ты сам это знаешь. Нам только нужно быть уверенными, что он погибнет сражаясь или в любом случае не будет захвачен живым. – Катон выпрямился и прокашлялся. – Веди людей дальше. А я переговорю с ним и догоню вас.
– Переговоришь? – с подозрением спросил Фигул. – Только переговоришь?
– Ты мне не веришь?
– Верить центуриону? После того, как мы оказались в такой ситуации? Не испытывай судьбу, командир.
Катон улыбнулся.
– Я испытываю ее с того самого дня, как поступил на службу. И до сих пор Фортуна мне не изменяла.
– Все когда-то случается впервые, командир.
– Может быть… Ну, давай, уводи людей. И двигайтесь в темпе.
Фигул кивнул.
– Направление прежнее?
Катон на миг задумался, оглядывая окрестности.
– Нет. Поворачивай на юг, вон к тому кряжу. А когда переберетесь через него и окажетесь вне зоны видимости с равнины, возвращайся к первоначальному направлению. Что, как, зачем – это я потом объясню. Двигай!
Оптион направился к усталым беглецам, устроившимся в высокой траве возле ручья, а Катон подошел к пострадавшему солдату.
– Ты ведь из центурии Туллия, да?
Легионер поднял глаза. Лицо его было обветренное, дубленая кожа, обрамленная редеющими седыми кудряшками. Катону подумалось, что этому бойцу оставалось всего несколько лет до отставки с полной выслугой. Судьба жестоко посмеялась над ветераном, выбрав его для казни.
– Так точно, командир. Вибий Поллий.
Солдат отсалютовал Катону и бросил взгляд на товарищей, уже поднимавшихся с травы.
– Ты собираешься меня оставить, ведь так?
Катон медленно кивнул.
– Прости. Мы не можем позволить себе сбавить темп. Будь какой-то другой выход…
– Но его ведь нет. Все понятно. Я не в обиде.
Катон присел на ближайший валун, горделиво возвышавшийся над быстрой речушкой.
– Послушай меня, Поллий. Пока мы не замечали никаких признаков преследования. Если ты заляжешь где-нибудь на земле и попытаешься вправить лодыжку, то, может быть, позже и найдешь нас. У тебя вид человека, который мог бы мне пригодиться. Постарайся найти укрытие и не высовывайся, пока не заживет нога. Мы пойдем на юго-запад.
– Но ведь мы собирались скрыться в болотах, командир.
Катон покачал головой.
– Нет. Это небезопасно. Если мы попадем в руки приспешников Каратака, они заставят нас мечтать о смерти, как об избавлении.
Оба они улыбнулись, после чего Катон продолжил:
– Фигул считает, что наши шансы улучшатся, если мы найдем дамнониан. Вроде бы некоторые из них состоят в родстве с тем племенем в Галлии, из которого происходит он сам. Он немного знает их язык и может попросить их нас принять. Так что, если окажешься среди туземцев, назови его имя.
