Призрак улыбки - Боэм Дебора Боливер (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
На лице пожилого зеленщика появилась такая гримаса, словно изо рта Микио вдруг пошел дым.
— Вы шутите, — неодобрительно покачал он головой. — Тарелка супа в этом заведении стоит столько, сколько я выручаю за месяц!
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Микио.
— А вы не смотрели на цены в меню? Они могут привести в ярость. Не знаю ни одного человека в нашей округе, кто бы там побывал. Конечно, всем нам нравится попробовать что-нибудь новенькое, даже так, просто из любопытства, но платить десять тысяч йен за тарелку супа! Нет уж, помилуйте. Даже если он называется распрекрасным словом гаспаччо (он произнес: га-су-па-тё), суп — это суп, согласны?
Микио решил, что мистер Канэсиро ошибся. Старику его возраста немудрено спутать цифры. Накануне он не заметил, как обсчитал Микио, отпуская ему дюжину мандаринов.
— Десять тысяч йен за тарелку супа? Это звучит невероятно, должно быть — ошибка, — дипломатично сказал он.
— Не ошибка, — отрубил Канэсиро, полируя зеленым хлопчатобумажным фартуком длинный лилово-пурпурный баклажан. — Даже стакан воды у них стоит тысячу йен. Я знаю это, потому что Дядюшка Бейсбол — ну тот, что с растрепанной бородой и ночует в парке, — так вот, он рассказал мне, что постучался с черного хода узнать, нет ли какой работы, и они сказали ему, что да, приходи завтра вечером мыть посуду. А ему очень хотелось пить, и он вежливо попросил воды, но они сказали, что это стоит тысячу йен.
Держа кулек с фруктами, Микио торопливо шел назад, в кафе «Делоне», и судорожно соображал. В первый день цены были не обозначены, он готов был поклясться в этом. Так. Он пронесся мимо цветочного магазина, рыбной лавки, «Канцелярских товаров»; не замедлил шага, чтобы проверить, много ли посетителей в маленьком душноватом кафе «Счастливые деньки» — это был его единственный конкурент во всей округе, — и только уголком глаза глянул на стенд информации, пестревший душераздирающими объявлениями: сбежавшие из дома дети, пропавшие домашние животные, потерянные обручальные кольца.
Поравнявшись с рестораном, Микио остановился и стал разглядывать выставленное меню. Да, цены были теперь вписаны, и не как-нибудь, а на готический лад красиво изогнутыми цифрами. Но что это были за цены! Закуска стоила пять тысяч йен, первое блюдо a la carte — десять тысяч, полный обед table d'hote ошеломлял цифрой в тридцать тысяч йен, а пудинг из хурмы, который Микио предполагал когда-нибудь попробовать, подавался за четыре тысячи йен.
Микио не верил своим глазам. Первое, что мелькнуло в мозгу: при том, как у них переполнено каждый день, с самых восьми часов, они, наверное, гребут деньги лопатой! Второе: ну и доходы у иностранцев, если они здесь едят, несмотря на такие расценки. Но третья мысль, пришедшая в голову несколькими часами позже, когда он молол зерна, чтобы подать cafe M. Antoinette(прожаренный сорт «Вена», слегка ароматизированный розовыми лепестками и подаваемый с кусочком выпекаемого Санаэ воздушного «Парижского торта»), была самой экстравагантной.
— Постой-ка! — сказал он себе. — А может, это не настоящие цены? Может быть, они выставлены для того, чтобы отпугнуть обычных посетителей? Нет. — И покачав головой, он ругнул себя за чересчур разыгравшееся воображение.
Дела шли хорошо, лучше, чем когда-либо, и Микио получал очень неплохую прибыль. Поэтому в тот день, когда Ребекка Фландерс должна была вернуться из поездки на горячие источники, он вынул из кассы и переложил в бумажник двенадцать десятитысячных купюр, а потом поднял телефонную трубку и, позвонив Ребекке, оставил у нее на автоответчике следующее сообщение: «Предлагаю сегодня вместе поужинать. Думаю, вам легко догадаться где. Наденьте что-нибудь красное, а то вдруг прольете томатный сок. Шутка».
Ребекка отзвонилась около четырех.
— Микио? — ее голос был хриплым и слабым.
— С приездом, Ребекка. У вас все в порядке?
— Неужели мой голос позволяет прийти к такому предположению?
— Вообще-то нет, голос звучит ужасно. А что случилось?
— Видите ли, мне приходилось слышать, что длительное пребывание в ванне с горячей минеральной водой может способствовать активизации накопленных токсинов, думаю, именно это со мной и случилось, потому что я подхватила кошмарнейшую простуду. Едва могу говорить, дышать и думать. Немедленно ложусь в постель, так что нельзя ли перенести ваше любезное и заманчивое приглашение на какой-нибудь другой день?
— Конечно можно. Спите крепко, а завтра я позвоню вам узнать, не надо ли чего-нибудь.
Повесив трубку, Микио почувствовал легкое огорчение. Он с таким нетерпением предвкушал ужин с Ребеккой в этом безымянном ресторане (кстати, отсутствие названия — еще одна странность), что даже и не подумал о возможном отказе. Поскольку ресторан явно привлекал исключительно иностранцев, Микио было бы приятнее оказаться там с приятельницей-американкой, но после минутного колебания пришлось принять план Б: идти одному.
Он предварительно попросил кузину Санаэ побыть вместо него в кафе с восьми до десяти и в семь сорок запел в небольшую выгородку за стойкой, чтобы сменить широкие черные льняные брюки, шафранную водолазку и зеленые подтяжки на свое лучшее черно-серое шелковое кимоно с зигзагообразными узорами, тщательно расчесал доходящие до плеч черные волосы, увенчал голову черным кашемировым беретом, опоясался красновато-коричневым обии, выскользнув из-за занавески, вновь очутился в общем зале. К полному его изумлению, немногочисленная публика — местные завсегдатаи и несколько студентов-иностранцев, лелеющих надежду усовершенствоваться в японском, стоя приветствовали его громкими аплодисментами.
— Ты выглядишь потрясающе, — сказала Санаэ, хлопотавшая за стойкой, чтобы подать шоколад mocha latte.
— И в самом деле, — подхватил завсегдатай японец с волосами, завитыми как проволока, в мечтах — художник и романист, на деле — преподаватель курса «Самооборона в условиях большого города» в расположенном неподалеку женском университете. — Вас можно принять за поэта, сочиняющего танка, или за знаменитого художника, рисующего тушью.
— Именно к этому облику я и стремился, — подтвердил Микио, стараясь, чтобы успех не вскружил ему голову. — Дело в том, что я иду в ресторан по соседству, не заказав предварительно столик.
— Если этот вопрос не дерзость с моей стороны, скажите, пожалуйста, что же это за ресторан? — осведомился на ультравежливом японском бритоголовый студент-медик из Кении.
— А, тот навороченный, с жуткими ценами, — сказала похожая на статуэтку молоденькая японо-бразилианка, изучающая классические танцы буёи подрабатывающая уроками самбы. — Не понимаю, как они держатся, даже если их клиентура — должностные лица высокого ранга со своими любовницами и толстые банкиры, имеющие открытый счет. Во всяком случае, я слышала, что они имеют дело именно с такой публикой.
— Ну, пожелайте мне удачи, — сказал Микио. Надев гэтана черных кожаных ремешках поверх белых хлопчатобумажных носков с отдельным углублением для большого пальца, он, стараясь не привлекать внимания, вышел на улицу и, несмотря на теплую атмосферу оставшегося за спиной кафе «Делоне», сразу почувствовал какую-то тревогу.
— Не глупи, — строго одернул он себя. — Это общественное место, и ты способен за себя заплатить.
Было без десяти восемь, когда Микио подошел к двери таинственного ресторана. Глянув через окно, он увидел, что в зале ни одного посетителя, но двое высоких худых светловолосых официанта уже наводят на столах последний лоск. Еще один иностранец, похожий на официантов, но с некой властностью в облике (возможно, метрдотель, подумал Микио), стоял у двери, ведущей в кухню, и читал газету.
Массивная дверь орехового дерева была без ручки и — как, легонько нажав на нее, обнаружил Микио — заперта. Терпеливо дождавшись момента, когда пробьет восемь, Микио постучал. Маленькое раздвижное деревянное окошко наверху двери открылось почти немедленно, и в нем показалось видимое только до половины худое, тонкогубое лицо.
