Искушение - Джойс Майерс (книга жизни .txt) 📗
– Габриель, взгляни сюда. Посмотри на это! – то и дело восклицала Дженни. Ее изумляло буйство красок и звуков, окружавших их. Одно экзотическое зрелище сменялось другим – черноволосый малыш с фарфоровым, как у куклы, личиком, китайская пагода, мальчики, торгующие связками шутих. Они время от времени запускали одну или две, рекламируя свой товар перед Днем Независимости.
– Что это они делают? – Дженни остановилась возле группы мужчин, столпившихся вокруг перевернутого ящика.
– Играют в фэн-тэн. Хочешь сыграть? – спросил Габриель, доставая мелочь из кармана.
– Как я могу играть, если я впервые слышу об этой игре? – она подошла поближе к играющим.
– Крупье кладет фасоль в чашку, потом высыпает, но не всю, играющие делают ставки и пытаются угадать, сколько осталось в чашке.
– Я все равно не понимаю, в чем заключается смысл, – призналась она, наблюдая за игрой. – А им известно, сколько фасолин крупье кладет в чашку? Рискнуть, что ли?
– Дженни, ты игрок, хотя думаешь иначе. Уверен, ты не откажешься от игры. Иногда слепой случай приносит удачу, cara. Прислушайся к своей интуиции, – Габриель положил на ящик двадцать пять центов. – Леди ставит.
Крупье бросил на него невыразительный взгляд.
– Никаких женщин, – прошептал он, глядя волком на Дженни, но вежливо поклонился. – Плохая примета.
– Женщина с золотыми волосами, о'кей, – Габриель положил еще четверть доллара. Дженни приняли в игру. Наугад она выбрала цифру «двенадцать» и выиграла кучу денег – доллар и двадцать пять центов для себя и семьдесят пять центов для молодого китайца в черной рубашке со шрамом на правой щеке. Когда они забирали каждый свою долю выигрыша, их руки встретились. Мужчина резко отдернул руку и впервые поднял на нее холодный апатичный взгляд. Она отдала выигрыш Габриелю, взяла его под руку, и они отправились дальше.
– Ты не просто игрок, тебе еще и везет. Сохраню на счастье одну монетку из твоего выигрыша. Ты тоже сохрани, – Габриель нежно поцеловал ее. Теплая монета скользнула в вырез платья и упала в ложбинку на груди.
– А куда мы денем остальные?
Габриель взял ее за руку и повел назад к китайскому храму. Над медным подносом, стоящим на нижней ступеньке, горел фонарик. Поднос был почти полон монет. Габриель положил деньги на самую середину подноса.
– Эти золотые и серебряные монеты сделаны из китайской бумаги. Когда на следующей церемонии их сожгут, монахи найдут наши монетки среди пепла. Они поймут, что у нас есть заветное желание, и помолятся за нас. Загадай желание, cara, и оно обязательно сбудется.
Дженни кивнула, посмотрела на небо и закрыла глаза, загадывая. Черные глаза Габриеля с любовью смотрели на прекрасное лицо, освещенное фонариком. На нежные щеки падала тень от длинных ресниц.
– Ты загадал, Габриель?
– О да, cara, – он улыбнулся. – Загадал.
– Какое удивительное и чудесное место, Габриель.
– Это ты чудесна, Дженни.
На Мотт-стрит люди толпились перед яркими золочеными листочками и полосками бумаги, приколотыми к стене деревянного дома.
– Они читают стенную газету. Здесь новости из Китая, сообщения о работе или, короче, обо всем.
– Как хорошо, Габриель, правда? Я ничего не знаю о доме с тех пор, как уехала из Швеции. Но когда я приеду в Айову… – Она замолчала, внезапно услышав незнакомые тоскливые звуки китайской флейты. – Здесь все так странно и таинственно. – Она придвинулась поближе к Габриелю.
– Вы, действительно, хотите навсегда покинуть этот волшебный город, герцогиня? Ты на самом деле хочешь оставить меня, милая Дженни? – сомневаясь и надеясь, с отчаянием в голосе спросил Габриель. Обнадеженный ее молчанием, он крепко обнял ее за талию.
Дженни точно знала, что она может ответить ему, – то, что говорила уже много раз. Она понимала, что должна сказать ему. Она не в силах сделать это. На ее чувствительное сердце действовал его глубокий голос, нежное объятие его руки, тревожные черные глаза, широкие плечи, грациозная легкая походка, улыбка, полная желания. Ни сильный теплый летний ветер, ни молнии, сверкавшие над многоквартирными домами и деревянными двухэтажными домиками китайцев, не смогли успокоить сердце, бившееся от волнения. В этом экзотическом месте после прекрасного вечера и вальса в его объятиях, все ее планы на будущее показались пустыми, скучными и бессмысленными без Габриеля Агнелли. Сегодня она ни в чем не была уверена. Потому не сказала ему «нет», но и не произнесла «да».
Габриель чувствовал, что скоро она согласится выйти за него замуж. Он молча торжествовал, не желая рассердить и вызвать ее сопротивление. Не понимая, отчего она счастлива, Дженни приписала свое настроение погоде, красивой одежде, балу у Уортонов, странному, но удивительному китайскому кварталу, исходившему от Габриеля желанию.
Она еще не осознавала, что решила стать его женой.
– Сколько нам еще идти? – спросила она.
– До конца дней… Я хотел сказать – до конца квартала. Мы успеем до дождя.
– Я не спешу. Мне нравится заглядывать в эти удивительные магазинчики.
Он ничего не ответил. Она взглянула на него с недоумением.
– Габриель, ты меня слышишь? – Он действительно не слышал ее, что-то привлекло его внимание.
– Что? Да, да, cara. – Вытянув шею, он пытался что-то рассмотреть впереди. «Высматривает Джоко», – решила Дженни.
– Я не растаю под дождем?
– Конечно, cara.
Он чуть не провел ее мимо открытой двери в тускло освещенный магазин. Она дернула его за руку. Габриель остановился.
Связки изящных тоненьких палочек, бумажные веера, яркие воздушные змеи, деревянные флейты и многие другие интересные вещи красовались в окне. Второй раз за этот вечер она встретила тревожный и дерзкий взгляд юноши в черной рубашке, ее партнера по игре в фэн-тэн.
Габриель ничего не заметил, торопя Дженни.
– Габриель, что это за маленькие пакетики с палочками? Я вижу их повсюду. – На тротуар упали первые крупные капли дождя, и они пошли быстрее. Вокруг слышался торопливый топот ног – люди спешили укрыться от дождя.
– Наверное, пахучие палочки – фимиам. Я куплю тебе позже. Идем быстрее, Дженни.
– Габриель, я хочу сказать тебе… Я думаю, что люблю тебя. Поцелуй меня, пожалуйста.
– Потом, Дженни, потом… Ты думаешь, что любишь меня? – от неожиданности он даже остановился. Он смотрел на нее смеющимися глазами, но его рука еще крепче обняла ее талию. Габриель быстро завел ее под арку подальше от сутолоки на улице и от дождя.
– Повтори, – потребовал он, взяв в ладони ее сияющее лицо. – Ты меня любишь?
– Может быть… Нет, нет, действительно, люблю, – ее смех зазвенел, как серебряный колокольчик, когда руки Габриеля с притворной угрозой скользнули ей на шею. – Я думаю, что действительно люблю тебя, Габриель Агнелли. По-настоящему. – Ее голос стал низким и хриплым.
– Скажи мне это еще раз, cara, – его красивое лицо приблизилось к ней, его темные глаза больше не смеялись, в них светилась нежность.
– Габриель, я люблю тебя.
При свете молнии он увидел в ее глубоких, синих, словно скандинавское небо, глазах любовь.
– Я кое о чем попросила тебя, помнишь?
– Попроси меня еще раз, cara.
– Поцелуй меня, Габриель, – она просила, как маленькая девочка просит конфету.
Габриелю хотелось смотреть и смотреть в ее сияющее лицо, но еще больше он хотел поцеловать ее. Медленно он наклонил голову и прижался к ее губам. Исчезла маленькая девочка, и Дженни ответила на его поцелуи. Волна страсти затопила ее, она просунула руки под его рубашку и ласкала гладкую мускулистую спину Габриеля. Казалось, каждый нерв, каждая клеточка его тела трепетали от желания. Дженни тяжело дышала. Ее набухшие груди сладострастно прильнули к его широкой груди. Когда пальцы Габриеля коснулись ее сосков, они отвердели и поднялись от желания. Он подумал, что они полны обещания, как тугие бутоны весенних роз. Дженни, постанывая, трепетала в его руках.
– Cara, – он прерывисто вздохнул. – Мы… должны остановиться, подождать. Мы обещали Джоко, но позже…
