Сокровища - Кингсли (Кингслей) Джоанна (читать книги txt) 📗
— Да, доктор, — с улыбкой подтрунивал над ней Стив. — Мы запомнили.
— И мы дадим ей новое безопасное место, — решительно добавил Джозеф, он тоже широко улыбался.
Пит одарила их обоих улыбкой.
— Тогда пошли, — воскликнула она и, схватив их за руки, потащила за собой по хрустящему снегу к большому серому зданию.
Везя Беттину в Манхэттен, все трое без умолку болтали с ней, так что у нее не было времени испугаться этого прыжка на свободу. Она просто смотрела в окно на город, который не видела почти десять лет, и улыбалась своей семье, которая окружила ее, словно кокон. Когда они добрались домой, она тихо засмеялась, увидя праздничные украшения — падуб на камине, елку, наряженную бумажными цепями, ленточками от воздушной кукурузы и другими самодельными украшениями. От одной до другой стены был натянут ярко-зеленый с белым плакат: «Добро пожаловать домой!»
После торжественного бокала шампанского уставшую Беттину уложили в постель вздремнуть. Пит сидела в кресле-качалке своей матери у ее кровати и наблюдала, как она спит. Теплое чувство благодарности наполняло ее. А за окном снег мягко укрывал уродство Кухни ада.
В ту ночь в уединении своей спальни Стив и Беттина оказались лицом к лицу. Они не знали, как себя вести. Стив настолько привык к жизни без нее, что ее возвращение вызвало в нем смешанные чувства. Во время одного ее пребывания дома в выходные он не прикасался к ней, за исключением невинных поцелуев и случайного объятья. Теперь, когда она вернулась насовсем, он не был уверен, что хочет большего. Он наблюдал, как она расчесывает все еще красивые волосы щеткой, которую ей два года назад сделала Пит.
— Ты прекрасно воспитал нашу дочь, Стефано, — сказала она, глядя на него в зеркало. Он улыбнулся, услышав свое имя. За многие годы никто, кроме Беттины, не называл его Стефано. — Мне жаль, что я возложила на тебя ее воспитание.
— У тебя не было выбора, Тина. И Джозеф делал не меньше, чем я.
— Да. — Голос ее угас. Она мысленно порадовалась чуду вновь очутиться дома, иметь возможность наблюдать за дочерью, слушать отца, смотреть на своего все еще красивого мужа сколько угодно. Она словно очнулась от долгого кошмара и не собиралась вновь погружаться в него. Она уберет в своем сознании серое заведение в маленькую шкатулку с надписью «история» вместе со всем тем, о чем никогда не хочется думать или вспоминать, и никогда не извлечет наружу. — Мне бы хотелось подарить тебе полдюжины таких, как Пьетра.
— Они мне не нужны. Достаточно одной Пьетры.
Беттина положила щетку и направилась к кровати, где он лежал, вытянувшись, в пижамных брюках и курил сигарету.
— Тебе не надо меня бояться, — проговорила она и улыбнулась медленной улыбкой, которую он слишком хорошо помнил. — Я тебе уже как-то говорила раньше. Помнишь? — Он помнил. Она скинула халат и осталась лишь в одной нейлоновой ночной рубашке, почти прозрачной, подарке Пит. Она легла подле него. — Я не хрустальная, Стефано. Я не разобьюсь.
Она нежно положила руку на его обнаженную грудь и на какое-то время просто оставила ее там. Потом рука начала медленно скользить по коже. Он схватил ее, чтобы не дать блуждать по телу, но вскоре отпустил и позволил делать свое дело.
За эти годы у него было много женщин. Он никогда всерьез не ожидал возвращения Беттины в его постель. Однако через несколько минут она возбудила его до такой степени, что не удавалось никому, кроме Марины. За все годы своего затворничества она не забыла, как прикасаться к нему, подвергать танталовым мукам, сводить с ума. Ее губы и пальцы, скользящий язычок и длинные сплетающиеся ноги не потеряли ни капли своего волшебства, своей способности взбудоражить его чувства, пока он полностью не растворился в ней. Она заставила его забыть, что ему уже за пятьдесят.
Может, в конце концов, все образуется, подумал Стив, и у них будет настоящий брак.
Это было одной из редчайших радостей праздника, белоснежное Рождество, и Пит проснулась, трепеща от предвкушений.
Не только она была в таком состоянии; сам воздух в доме Д’Анджели-Зееман потрескивал от ожидания. Аккуратная стопка подарков лежала под маленьким красивым деревом. По квартире плыл запах миндаля и корицы. Беттина пекла особый голландский торт со специями. Как только его вынули из духовки и разлили кофе, семья с удовольствием набросилась на нарядные свертки.
Пит следила, как отец и дедушка сначала развернули подарки от Беттины. Стив восторженно воскликнул при виде шарфа и объявил:
— Именно то, что нужно.
Джозеф сразу же надел перчатки, но потом снял, чтобы развернуть пластинку.
— Uitstekend! — воскликнул он. — Я должен немедленно это послушать. — Он поставил диск на стерео, и комната наполнилась бодрящими, радостными аккордами Малера, идеальным аккомпанементом к рождественскому утру.
Для Беттины был флакон духов и мягкая голубая блузка из «шалли»; новая трубка для Джозефа, кошелек для мелочи, полный жетонов на метро, для Стива, потому что у него никогда не оказывалось под рукой жетона, когда нужно.
Самая большая стопка свертков была предназначена для Пит — сумка для книг, бледно-розовая губная помада и вызывающе короткая мини-юбка — все от мамы.
— Я знаю, знаю, — сказала Беттина, когда Стив начал возражать. — Я их сама не люблю, но они в моде, Стефано. Девочке важно быть модно одетой. А у Пьетры ноги как раз для мини.
Он продолжал хмуро смотреть на миниатюрный квадратик юбки, но больше не возражал.
Каждый подарил Пит что-то для чтения, вызвав у нее смех, когда она увидела названия: биография Фрейда от Стива, огромная книга, полная красивых цветных фотографий знаменитых драгоценностей от Джозефа; а от Беттины подписка на «Семнадцать».
— Что ж, никто не сможет обвинить эту семью в излишней утонченности, — сказала, смеясь, Пит, обнимая каждого по очереди.
Свой подарок матери Пит приберегла напоследок и извлекла его с нетерпеливой улыбкой. Это был небольшой квадратный сверточек, красиво завернутый в серебряную бумагу и перевязанный темно-красными и серебряными лентами, рассыпающимися у него наверху. Когда она вручала его Беттине, руки Пит дрожали от волнения и от переполнявшей ее гордости.
Она несколько месяцев трудилась над подарком, сначала зарабатывая деньги на материал. Она подрабатывала после школы и в некоторые выходные в ювелирном квартале, печатая заказы, отвечая на телефонные звонки, доставляя товар, делая все, что требовалось. Ей удалось скопить около сотни долларов, она знала, что они все ей понадобятся. Ее больше не устраивали те безделицы из пляжного стекла и оберток от жевательной резинки, как бы изобретательно они ни были использованы. Для этого особого Рождества ей нужен и особый подарок — настоящая вещь.
Беттина улыбнулась дочери, когда развязывала ленты и снимала серебряную бумагу. Она с нетерпением открыла голубую бархатную коробочку и в изумлении воскликнула:
— Ой, Пьетра, как красиво!
На подушечке из белого атласа лежала большая брошь в виде русалки. Растущие познания Пит в ювелирном искусстве вместе с дедушкиными профессиональными связями и создали этот подлинный шедевр.
Тело русалки было вырезано из переливающегося, как жемчуг, и мерцающего куска раковины морского ушка.
Для головы, рук и волнистого рыбьего хвоста Пит сначала сделала формочки из воска. Потом заплатила Хайму Гроссману, серебряных дел мастеру, у которого мастерская была в одном доме с Джозефом, чтобы он отлил их в серебре. Изящные ручки существа, извиваясь, протягивали пресноводную жемчужину как подношение. Лицо и волосы были из перегородчатой эмали. Два крошечных темно-синих сапфира, которые Пит удалось купить по себестоимости, были глазами русалки.
Почему-то верхняя часть фигурки далась ей просто. С самого начала она ясно видела ее мысленным взором. Но хвост почти озадачил Пит. Форма наконец стала вырисовываться, но она не могла придумать, как сделать чешую. Но однажды, проходя по одному из пассажей на Сорок седьмой улице, она увидела, как Мэнни Либерман разрезал на тонкие пластинки опалы для недорогих оправ. Она купила три дюжины крошечных радужных розовато-голубых пластинок и уложила их на хвост, как чешуйки. В конце хвоста она укрепила по одному маленькому пурпурному аметисту в каждый плавник, как глаз у павлиньего пера. Общее впечатление было поразительным.
