Покорившие судьбу - Кинг Валери (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Из-за окна донесся частый перестук копыт: по-видимому, кто-то спешил. Джулия машинально повернула голову – и покачнулась от неожиданности. Сомнений быть не могло. По гравиевой аллее к дому верхом на лошади подъезжал Эдвард.
Ее руки дрогнули, ваза упала и разбилась, красные розы упали в хлынувшую на пол воду.
15
Майор Блэкторн радовался как мальчишка. За короткое в сущности время он успел сделать очень много, и ему не терпелось рассказать обо всем Джулии.
Вернувшись в Сомерсет, он первым делом поспешил в Хатерлей, однако там ему почему-то был оказан весьма сдержанный прием. Григсон, вместо того, чтобы вразумительно объяснить ему, где Джулия, отослал его к Элизабет. От Элизабет он тоже мало чего добился. По всей видимости, она была слишком смущена его неожиданным появлением и поэтому не могла толком ответить ни на один вопрос, лишь сообщила, что ее сестра поехала в Монастырскую усадьбу и он непременно найдет ее там.
Но зачем надо было говорить об этом таким скорбным тоном? – недоумевал Блэкторн.
Сам он не видел ничего особенного в том, что его невеста отправилась в гости к его дяде: она всегда почитала сэра Перрана своим добрым другом. Непонятно было другое: отчего это все обитатели Хатерлея сделались вдруг так немногословны? Впрочем, решил он, скоро он увидит Джулию, она все ему объяснит.
Поручив свою лошадь одному из дядиных лакеев, Эдвард легко взбежал по ступенькам парадного крыльца, разделенного площадками из золотистого камня на три небольших пролета, торопливо поздоровался с Бистоном и тотчас спросил, где мисс Вердель.
Бистон удивленно приподнял одну бровь и, кажется, хотел не то переспросить, не то сообщить что-то, но потом, видимо, рассудив, что лучше воздержаться от лишних объяснений, ответил коротко:
– Полагаю, что она расставляет розы в библиотеке.
– Вот как, – улыбнулся Блэкторн. Значит, она украшает дядин дом. Как это похоже на нее – всегда заботиться о благе ближнего.
При мысли о Джулии, о том, какая она чудная, нежная и как мечтает скорее стать его женой, сердце его наполнилось радостью. Он отстранил Бистона, который собирался о нем доложить, и, перешагивая через две ступеньки, взбежал по лестнице.
В библиотеке он почти бегом устремился к Джулии и, едва успев заметить на ходу восхитительно изумленное выражение ее лица, заключил ее в объятья.
После первого нежного поцелуя он отстранился, чтобы получше ее разглядеть. Прекрасные зеленые глаза, казалось, вобрали его в себя целиком, и он тотчас простил ее за то, что она не ответила ни на одно из его многочисленных писем. В Полперро он пробыл три дня, и только после того, как таможенники помогли ему предать Суткоума и его соотечественника земле, поехал дальше в Плимут. Здесь он задержался на две недели, но за все время так и не получил ни единой весточки от Джулии. Чувствуя неладное, он готов был бросить все свои дела и помчаться в Хатерлей, однако все же пересилил себя: ведь до отъезда надо было заключить хотя бы один договор на поставку камня из карьера.
Но как же сладко было прижимать к груди любимую после долгой разлуки! Он целовал ее и думал о том, что уже через несколько минут, насладившись долгожданными объятьями, они вместе поедут к священнику, чтобы договориться о дне венчания.
Покрывая поцелуями ее шею, щеки, нос, глаза, он вдруг ощутил смутное беспокойство. Перед ним была уже не та Джулия, нежная и мягкая, в порыве страсти отдавшая ему даже то, чего не должна была отдавать.
Теперь ее руки как деревянные лежали на его плечах.
Он слегка отклонился, чтобы поймать ее взгляд и попытаться понять, в чем дело, – однако она отвела глаза. Опустив руки, Джулия крепко вцепилась пальцами в его запястья, и вместо любви в этом пожатии ему почудился непонятный страх.
– Что случилось? – резко спросил он. – Почему ты не смотришь мне в глаза?
– Не могу, – ответила она шепотом. Лицо ее было бледно.
– Джулия, что за глупости?! Взгляни на меня скорее.
Она медленно подняла глаза. Из их изумрудной глубины на него смотрело такое безысходное отчаяние, что ему стало страшно.
– Что у тебя с лицом? – спросила она, заметив еще не зажившие кровоподтеки на его скулах. – Эдвард, скажи, чем ты занимался столько времени в Корнуолле? Это… связано с контрабандистами?
– Да, отчасти, – хмурясь, отвечал он.
– Значит, ты… из-за денег… пошел на преступление?
– Господи, что ты городишь! Разумеется, нет. Веллингтон приказал мне обезвредить французского шпиона, который нелегально вывозил из Англии военные документы. Шпион оказался дядиным камердинером… Но с ним уже покончено.
Щеки Джулии, и без того бледные, побелели еще больше; в глазах стояла глухая тоска.
– Я не знала, – пробормотала она. – Но если даже и так… Если ты уезжал, чтобы…
Давешний страх вернулся к нему. Почему она не отвечала на его письма?
– Теперь это уже неважно. Но объясни мне, что происходит? Почему ты смотришь на меня так?
– Я не свободна, – сдавленным шепотом отвечала она. Глаза ее теперь были широко раскрыты. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее за талию.
– Что значит – не свободна? Говори же! Что тут произошло после моего отъезда? Почему ты мне ни разу не написала? В Плимуте я две недели ждал от тебя писем, но так и не дождался. И почему, в конце концов, ты шарахаешься от меня, как от привидения?
– Я не понимаю… Ты ждал моих писем в Плимуте? – На ее лице отобразилось смятение.
– А-а, Эдвард приехал!
Вздрогнув от неожиданности, Блэкторн обернулся на голос. В дверях библиотеки стоял сэр Перран.
– Это вы, дядя, – сказал он, досадуя на помеху. В такую минуту любой дурак сообразил бы, что постороннему лучше удалиться. – Простите, но нам с Джулией надо поговорить. Я должен выяснить, чем она расстроена.
Джулия вдруг начала вырываться, но он держал ее крепко, словно боясь отпустить.
Однако более всего его удивило дядино поведение. Вместо того, чтобы удалиться, как его просили, сэр Перран направился к ним, аккуратно обходя по дороге кресла.
– Возможно, она расстроена именно тем, что ты так бесцеремонно прижимаешь ее к себе и она понимает, что это дурно, – предположил он.
– Вы же прекрасно знаете, что мы помолвлены!.. – В комнате повисло какое-то странное напряжение, которого Блэкторн никак не мог постичь. – Мы поженимся, как только священник назначит нам день. Так что прошу вас…
– К сожалению, мой мальчик, из этого ничего не выйдет, – прервал его сэр Перран. – Джулия не может за тебя выйти.
Эдвард развернулся к дяде лицом.
– Надеюсь, вы не собираетесь чинить нам препятствий? Имейте в виду, запретить мне жениться на ком я хочу не в вашей власти.
Баронет остановился рядом с Джулией и с улыбкой взглянул на столик у окна.
– Я вижу, милая, у вас маленькая неприятность? Надеюсь, с вами все в порядке? Вы не поранились?
Блэкторн только сейчас заметил в луже на столе розы и осколки фарфора. Полированная столешница уже начала кое-где светлеть от воды, и эти белесые пятна на темной древесине тоже почему-то вселяли в него беспокойство.
– Нет, нисколько, – глядя в ковер, пробормотала Джулия. – Все хорошо, уверяю вас.
Взглянув на Джулию, Блэкторн снова нахмурился. Ее глаза по-прежнему были опущены, на лице застыло непонятное выражение покорности. Да, что-то определенно изменилось в ее отношении к сэру Перрану. Не было той дружеской легкости, с которой она всегда обращалась к баронету, зато появилась какая-то новая, почти благоговейная почтительность.
Эдвард и сам не понял, что заставило его опустить руки и отступить на шаг. Но как только он это сделал, сэр Перран приблизился к Джулии, уверенно обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. В ответ она слабо улыбнулась, взгляд изумрудных глаз на миг скользнул по лицу баронета и снова вернулся к узорам на ковре.
– Ты приехал слишком поздно, – оборачиваясь к племяннику, сказал сэр Перран. Сощуренные серые глаза баронета казались совершенно непроницаемыми. – Право, не знаю, на что ты рассчитывал, когда за несколько недель не прислал Джулии ни строчки и даже не соизволил известить ее о своем местопребывании. Разумеется, я объяснил ей, что ты поехал в Корнуолл по делам, но кто мог предполагать, что тебя не будет целый месяц? Для завершения твоих дел не требовалось столько времени. Мы уже потеряли надежду, что ты вообще когда-нибудь вернешься. А что нам оставалось думать?
