Стояние в Вере - Митрополит (Снычев) Иоанн (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗

Со скорбью в сердце покинул еп. Мануил митрополичьи покои, убедившись, что его бывшие друзья и сомолитвенники отстаивают неправое дело, коснея в своем заблуждении. Иосифляне также покидали собрание, печалясь о том, что еп. Мануил якобы уже не тот, каким они его знали прежде, и изменил Православию. Это убеждение они активно распространяли среди народа.

Наступил четвертый день пребывания владыки в Ленинграде. И вновь еп. Мануил обратился к верующим после вечерней службы в Очаковском подворье. Стараясь рассеять недоумения, посеянные в народе относительно его верности Православию, он разъяснял свою позицию и предупреждал о тех горьких плодах, которые порождает иосифлянский раскол. При этом еп. Мануил не только защищался от нападок, но и наступал. Он говорил о скороспелом решении об отделении, об озоблении иосифлянских вождей и их вражде к православным священникам и пастве, об их лукавстве (когда они с помощью лжи пропагандировали свои убеждения), о насильственном удерживании людей в расколе... Как самую большую опасность еп. Мануил назвал самообольщение иосифлян, которые не только отрицали всякий авторитет “сергиевской” иерархии, но и духовно опустошали свою паству. ^[136] Все это, говорил владыка, свидетельствует не о наличии православного духа у отошедших в разделение, а напротив, о его отсутствии.

После таких речей наиболее упорствующие иосифляне начали заявлять, что еп. Мануил — проводник политики митр. Сергия, что он “агитирует идти за предателем церковной свободы”... Но эта клевета уже не имела особого влияния на простой народ, который глубоко верил в архипастыря-исповедника.

В последний, пятый день своего пребывания в Ленинграде владыка с утра до вечера принимал посетителей. Уже готовый к отъезду, в назначенный час он прибыл в Преображенский собор, чтобы проститься с паствой и еще раз засвидетельствовать ей об истине. Народу собралось так много, что он не вмещался в стенах храма.

Когда окончилось богослужение, еп. Мануил вышел из алтаря и в последний раз обратился к ленинградцам. Он подтвердил, что между ним и вождями раскола лежит непроходимая пропасть - наложенное высшей церковной властью запрещение в священно-служении. Что он не занимается агитацией, а выражает скорбь об уклонившихся в раскол. Что он зовет верующих последовать его примеру в несении подвига поста и молитвы за тех, кто откололся от церковного единства. [162] После этого преосвященный преподал общее благословение и направился к выходу. Люди заплакали и, взяв архипастыря на руки, бережно понесли его к приготовленной карете. Такие теплые, сердечные проводы красноречивее всяких слов свидетельствовали о выборе народа.

Всего лишь за пять дней еп. Мануил сумел внести в сердца верующих умиротворение. Своим авторитетом, отеческой любовью и состраданием он не только приостановил дальнейшее распространение раскола в Ленинграде, но и возвратил в лоно Православной Церкви многих находившихся на перепутье.

Спустя несколько дней после его отъезда еп. Серафим уже мог сказать: “Ну вот, теперь я имею возможность спокойно трудиться и совершать архипастырское служение”.

22 апреля (5 мая) еп. Мануил прибыл в Серпухов. В храме св. пророка Илии он совершил свое первое служение, а на следующий день вечером в Никольской церкви принял новую паству от еп. Сергия (Гришина).

Как нам известно, в этом городе почти половина приходов ушла в иосифлянский раскол. При этом последователи разделения отличались непримиримостью и злобой по отношению к “сергианам”. Их фанатизм вполне испытал на себе б. еп. Сергий, эта же участь ожидала и еп. Мануила. Не успел он приступить к своим обязанностям, как на него посыпались анонимные угрожающие письма, а всякое его возвращение из храма в архиерейский дом сопровождалось градом ругательств, насмешек, а порой и камней. “Дождется ваш архиерей, — грозили они православным прихожанам, — мы его когда-нибудь с горы сбросим!”

Владыка терпеливо переносил незаслуженные оскорбления и прилагал все усилия к умиротворению.

Дело осложнялось тем, что раскольники действовали в Серпухове не только открыто, но и тайно. С первых дней вступления митр. Сергия в должность Заместителя Патриаршего Местоблюстителя против него начали настраивать народ два епископа: Арсений (Жадановский) и Алексий (Готовцев). При этом они не отделялись от митр. Сергия, а действовали тайком. Когда еп. Алексия перевели в другой город, еп. Арсений, проживавший в те дни в одном из подмосковных женских монастырей, негласно поддерживал в своих почитателях оппозиционерство. А вскоре в Серпухов явились и открытые иосифляне, так что образовался раскол как бы с двойными стенами: видимыми и невидимыми. Сокрушить такую крепость мог только человек, имевший неоспоримый авторитет среди верующих. Но если для ленинградцев авторитет еп. Мануила был несомненен, то для серпуховчан владыка был человеком новым, неизвестным, и потому прежде, чем организовать решительную борьбу с иосифлянами, ему предстояло завоевать сердца своей паствы.

Прежде всего в каждый праздничный и воскресный день еп. Мануил разъяснял народу сущность возникшего раскола. При этом проповеди его носили оттенок мирной отеческой беседы, без каких-либо выпадов или обличений в отношении раскольников. Сам относясь к отделившимся с любовью и состраданием, он и паству призывал к тому же.

Не раз и не два посещал владыка местных руководителей разделения, обсуждая с ними церковное положение и призывая к миру и общей молитве. Но ни убеждения, ни теплое отеческое отношение к ним, ни подвижническая жизнь самого архиерея — ничто не могло вразумить отделившихся. Особенно упорствовал в заблуждении о. Александр Кремышенский, настоятель главного храма иосифлян. Убедить его вернуться в лоно Православной Церкви еп. Мануил так и не смог.

Гораздо большего успеха он достиг среди простого народа. Почти ежедневно в православных храмах можно было увидеть новые и новые лица — это были раскаявшиеся прихожане иосифлянских церквей. В Православие они переходили молча, тихо, незаметно. Ряды иосифлянской паствы редели, а вместе с этим уменьшалась и ненависть раскольников и к еп. Мануилу, и к митр. Сергию, и к православному епископату вообще.

Уже через два месяца усердного и терпеливого архипастырского труда иосифлянство в Серпухове было если не совсем ликвидировано, то во всяком случае сведено до минимума. Почти три четверти мирян, пребывавших в расколе, вернулись в Православие. Оставшиеся уже не представляли серьезной опасности для серпуховской паствы, хотя по-прежнему отличались фанатизмом.

Уже с лета 1928 года в Серпухов спокойно могли приезжать на праздники православные архиереи. Здесь служили митр. Сергий, архиеп. Рязанский Ювеналий (Масловский), архиеп. Вятский Павел (Борисовский), еп. Подольский Иннокентий (Летяев), еп. Сергиевский Петр (Руднев)...

Так стараниями еп. Мануила, его исповедническим трудом было приостановлено иосифлянское движение и, более того, наметился крутой поворот к ликвидации раскола.