Западня - Воинов Александр Исаевич (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
— Да, все.
— Ну так вот: если тебя не вызовет Штуммер, завтра же рано утром отправляйся и к вечеру постарайся вернуться.
— Штуммер меня вызывал.
— Ну? Чего он хочет?
— Посылает в дальний лес. Я должна встретиться по пути с какими-то двумя людьми и сказать им, что пришла от Лугового.
— Интересно! — проговорил Федор Михайлович. — Насколько я понимаю, кого-то засылают в наш отряд. — Всегда, когда начинался разговор об отряде молодежи, Федор Михайлович находил повод, чтобы прибавить слово «наш», подчеркивая этим, что имеет к нему прямое отношение. — Он знает, где отряд?
— На опушке леса у села Доронино в старой землянке нас будут ожидать и укажут верный путь.
— Ну, а кто же те, с кем ты пойдешь? — спросил Егоров.
— Штуммер сказал, что это будут люди Короткова. Они ждут меня на дороге.
— Д-да, — вздохнул Федор Михайлович. — Крутится, вертится шар голубой… Но у меня есть одна мыслишка, Егоров.
— Какая?
— Задания можно объединить…
— Как? — удивилась Тоня.
— Хаджибеевский лиман — чуть-чуть в стороне от твоего пути. Километров пятнадцать.
— Действительно, «чуть-чуть»…
— Но зато тебе не придется возвращаться в Одессу, — сказал Егоров, сразу оценивший план Федора Михайловича.
А тот полез в карман и вытащил из него небольшую, тщательно свернутую бумажку.
— Давай-ка, Тоня, поговорим, — строго сказал он. — Вот уже месяц, как из бывшего совхоза на берегу лимана эвакуированы все жители. Дома сожжены. Но ты ведь можешь об этом и не знать! Тебе понятно?
— Ну?..
— А раз все выселены, то никто не сможет доказать, что твои родственники не жили в этом поселке. Как зовут какую-нибудь твою умершую тетю?
— Ольга Александровна Федорова. Старшая сестра мамы.
— Прекрасно! Вот она-то и жила в этом поселке. А ты направилась ее навестить. Ясно?
— Ясно-то ясно, но что, если меня там задержат? Как я объясню все это Штуммеру? Он не поверит, что я сбилась с пути.
— Конечно, не поверит! И на этот случай держи справку. Вот. Настоящая! Даже Штуммер не придерется. Только впиши в нее имя и фамилию тетки.
— Давай сюда!
Егоров взял бланк и четким почерком вписал в него необходимые данные об Ольге Александровне Федоровой.
— Ты когда должна встретиться с этими… ну, с коротковцами? — спросил Федор Михайлович.
— До десяти утра завтрашнего дня.
— О, вполне успеешь! Иди, Тоня, иди! Осмотри район севернее совхоза, там должна сохраниться силосная башня…
Егоров повернулся и вышел в лавку, хотя в ней никого не было.
— Ну, до встречи, — сказала Тоня. — Молись за меня, Егоров!
Она уже приоткрыла дверь, ведущую из подсобки во двор, но Федор Михайлович поднял руку:
— Подожди! Зина о своем отце ничего не рассказывала? Не говорила, где он?
— Нет, не говорила.
— Ну, не задерживайся, — будничным голосом проговорил Федор Михайлович, словно Тоня отправлялась в кино, и, закряхтев, нагнулся над картофелем.
Выйдя на улицу, Тоня взяла курс на окраину Одессы. В кармане лежала добротная справка, с ней она чувствовала себя увереннее, но все же всякий раз, когда ее останавливали патрули, под ложечкой что-то мерзко ёкало.
Сколько же еще ходу до этого сожженного поселка? Тоня прикинула — не меньше пяти-шести километров. Наверное, она все же ошиблась, выбирая дорогу. Так надоело предъявлять патрулям свой пропуск, что она свернула к лиману гораздо раньше, соблазнившись пустынностью большака, и достигла цели лишь к вечеру.
На пустынном берегу, поросшем жухлой прошлогодней травой, ее охватило странное чувство отрешенности. Будто нет ни войны, ни Петреску, ни Штуммера и все, чем она жила это время, происходит не с нею, а совсем с какой-то другой девушкой. Безлюдные овраги. Тишина. Лиман в мелкой ряби. Заходящее солнце словно полирует его розовыми лучами…
Безмолвие простора с его кажущимся покоем — самообман. Покоя нет. Один неверный шаг — и она даже не услышит взрыва. Егоров так никогда и не узнает, что с ней случилось.
Раза два она отдыхала. От куска хлеба и кружочка вареной колбасы, которые она захватила с собой в дорогу, почти ничего не осталось. Хотелось пить. Тоня нашла в одной из прогалин немного талого снега, положила прохладный комочек в рот и вспомнила, как любила в детстве сосать искрящиеся на солнце сосульки. Ну и попадало же ей от матери!
Силосная башня возникла внезапно, едва только кончился овраг. Тоня взобралась на небольшой холм. Башня одиноко торчала среди обгорелых построек, окруженная большими, обтянутыми брезентом фургонами, среди которых сновали люди. Во что они были одеты, с такого расстояния она не могла определить. Может, это солдаты? Может, пленные? Подкрасться поближе? Опасно! Вот только если сквозь густые кусты, обрывающиеся метров за двести от фургонов…
Кустарник и сгущающиеся сумерки заключали в себе и спасение и опасность: Тоню могли не заметить, но и она тоже могла из-за кустов не увидеть патруля. А уж если ее схватят, не помогут ни справка, ни тетя, к которой она собралась в гости.
Яма! Глубокая и широкая. Вокруг рыхлые комья свежей глины. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: строится блиндаж. Да, вот намечен и вход в него со стороны поселка. Почему среди кустов?.. Для охраны? Нет, очевидно, рядом будет установлена зенитка.
День угасал с такой стремительностью, словно на небесах кто-то решил экономить солнечный свет. И все же, когда Тоня вышла к полевой дороге, у которой кончались кусты, она сумела различить невдалеке тяжелые катки, прицепленные к тракторам. Они стояли у стены сохранившегося сарая и с той стороны, с которой она впервые оглядывала поселок, не были видны.
Да, все подтверждается! Аэродром! Однако огромное пространство между ним и частью берега лимана вполне пригодно для высадки воздушного десанта. А овраги послужат хорошим укрытием. Спустившись, десантники смогут нанести удар по аэродрому.
Сзади послышались шаги. Тоня оглянулась и увидела двух румынских солдат, внезапно появившихся из-за поворота дороги. Патруль! Если побежать, ее сразу заметят. Тоня бросилась ничком в узкую ложбинку между кустами и замерла.
По дороге неторопливо шаркали тяжелые сапоги.
Солдаты подошли к кустам и остановились, о чем-то неторопливо разговаривая. Потом затрещали ветки. Идут! Идут!
Тоня вжалась в землю, она боялась даже дышать…
Бывает счастье, за которое платишь кровью, а бывает и так, что человек не знает, когда и чем заплатить за право жить, за то, что смерть обдала тебя своим ледяным дыханием и прошла мимо.
Не дойдя до Тони всего нескольких шагов, солдаты, звякнув автоматами, уселись на небольшие камни.
Они говорили по-румынски, и Тоня ничего не могла понять, но, очевидно, один из них, тот, у которого был низкий, с хрипотцой голос, рассказывал что-то веселое, потому что другой все время смеялся. Они курили, и дым от крепких дешевых сигарет щекотал Тонины ноздри, так что она боялась чихнуть.
Солдаты не торопились. История, которую рассказывал хрипловатый, была длинная. Тоня чувствовала, как постепенно немеют у нее руки, ноги, все тело. Она попробовала повернуться на бок. Предательски хрустнул под локтем сучок, и легкий треск показался ей громче выстрела.
Солдаты не обратили на него внимания. Мало ли шумов в природе…
Уже совсем стемнело, когда они наконец медленно поднялись. Чиркнула спичка, меж темных кустов мелькнул желтый блик пламени. Солдаты закурили и пошли к дороге.
Она выждала, пока вдали не замолкли голоса, и потом еще немного, на всякий случай, после чего с трудом встала на ноги.
Куда идти? Не ночевать же в холодном кустарнике! Может, попытаться проникнуть в ближайшую деревню и попроситься к какой-нибудь хозяйке на ночлег?
Часа полтора Тоня шла, держа путь обратно, к деревне, которую благополучно миновала сегодня днем. Тогда постов не было видно, но к ночи их могли выставить. Увидев впереди мост, она свернула, не доходя до него, перепрыгнула через узкую канаву и стала тылами подбираться к ближайшей хате. Деревня словно вымерла, лишь на другом краю гулко лаяли собаки. Тоня перелезла через плетень, тихонько постучала пальцем в маленькое, с дребезжащим стеклом окно.
