Спящее золото. Книга 1: Сокровища Севера - Дворецкая Елизавета Алексеевна (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
«Ну уж теперь Стролингам будет не до свадьбы!» – отрешенно подумал он, глядя на тело, в котором гасли последние судороги.
И это оказалась последняя мысль Вигмара в этой, предыдущей жизни.
Словно чужая воля взяла его в руки: перехватив копье поудобнее, Вигмар метнулся прочь из светлого круга, в густую тьму позади стоячих камней. Ноги сами сделали свое дело – быстрее мысли он мчался к крайней землянке, где стоял привязанный конь. А позади него зазвучали крики: хмельные гости святилища наконец-то сообразили, что совершилось у них на глазах.
– Убийство! Убийство! Убит сын Кольбьерна! Держите убийцу! Держите! – кричали сзади.
Неоседланный конь пытался сбросить нежданного всадника, но еще ни одному скакуну не удавалось избавиться от Вигмара Лисицы. Долина сама неслась навстречу, темнота грохотала ударами копыт. Следом неслись быстро слабеющие вдали крики, словно старались напоследок растолковать беглецу, что же он наделал:
– Убит Эггбранд сын Кольбьерна!
Глава 9
Темная долина и полусонное святилище разом ожили, наполнились дико мятущимися огнями факелов. Между землянками и внутри Гранитного Круга суетились люди; в обрывках факельного света, среди плящущих теней, крадущих то ногу, то плечо, то голову, фигуры казались кривыми, уродливыми, нечеловеческими. Словно темное племя троллей вышло из каменных врат с наступлением ночи, чтобы отпраздновать час своей силы и принять назначенную жертву.
Жертва лежала на том же месте, где ее настиг клинок. Тело Эггбранда не трогали – опытные глаза, какими здесь были едва ли не все, с первого взгляда определили, что человек мертв и вернуть его к жизни не сможет даже богиня Эйр. Оружие вынул из тела сам убийца, и от родичей требовалось только одно – месть.
– Месть! Месть! – ревела, казалось, сама темнота. – Он поплатится! Поплатится своей головой, всем своим родом! Ему не уйти! Где он?
Кто-то уже держал оседланных коней, но Стролинги еще недостаточно опомнились, чтобы взять дело в свои руки.
– Едва ли он поскачет к себе в усадьбу! – приговаривали «сумеречные тролли», издалека посматривая на лежащее тело, но имея в виду убийцу. – Он не такой дурак. Он же понимает, что его будут там искать.
– Но куда же ему деваться? У него в наших краях нет такого сильного родича или друга, чтобы мог укрыть от Стролингов!
– Пойдет в лес. Все равно его объявят вне закона. В Медном Лесу, говорят, живут целые шайки таких преступников.
– Любой «морской конунг» будет рад такому парню!
– А по мне так он всегда был преступник! Вот вспомните – я всегда говорила, что сын Хроара Безногого кончит чем-нибудь подобным!
– Против злой судьбы не устоит никакая доблесть! – вздыхал про себя Грим Опушка. О, сколько славных, но несчастливых героев могло бы подтвердить эту горькую истину!
Один человек среди растревоженных свидетелей убийства мог бы, пожалуй, рассказать, куда помчится убийца. Но он, точнее, она не могла вымолвить ни слова, не вспомнила бы в эти страшные мгновения даже собственного имени. Рагна-Гейда стояла на коленях возле тела Эггбранда и рыдала взахлеб, задыхаясь и вскрикивая. Она потеряла не только брата. Она потеряла и Вигмара, и так же безвозвратно. Теперь он, даже если сумеет уйти от преследования, больше никогда не приблизится к ней. Их судьбы разорваны, как земля и небо, отделенные друг от друга раз и навсегда. Его имя будет проклято всей ее родней. И она, она сама, не имеет права желать спасения, а должна просить богов о страшной каре.
Рагна-Гейда не чувствовала ненависти – она еще не привыкла к тому, что Вигмар, которого звала своей любовью и своей судьбой, теперь ее враг, чужой, жестокий и страшный, как волк. Не было ни единой связной мысли, ни единого ясного чувства; горе двойной потери пригибало к земле. Есть поговорка: боги мстят не сразу. Она оскорбила богов вчерашним обманом, оскорбила уже тем, что отделила себя от рода и хотела жить по закону своего сердца. И боги недолго тянули с местью! Этот вечер разбил ее жизнь, как тяжелый камень бьет хрупкий прозрачный лед. И никому не сложить скользких, быстро тающих осколков, никогда ей больше не бывать счастливой.
Пока все хорошо, кажется, что счастья у тебя много, что оно поднимается до самого неба и обнимает весь мир. Но вот невидимая рука наносит один удар – и ты вмиг понимаешь, какое оно маленькое и хрупкое, какое беззащитное перед злом, не имеющим порою даже лица и имени. Творя мир, боги не слишком хорошо согласовали части.
– Скорее за ним! – хрипел над головой Рагны-Гейды сдавленный голос кого-то из родичей, от яростной ненависти ставший неузнаваемым. – Он не уйдет далеко. Главное – не потерять времени! Один поможет нам – он справедлив! Все, кому дорога честь рода, – за мной!
Стролинги привели к святилищу большую часть своей дружины, так что недостатка в людях не было. Присоединилось и немало соседей: одни из желания услужить, другие из любопытства. Общее лихорадочное возбуждение требовало выхода, перед лицом смерти и преступления каждому хотелось ощущать с обеих сторон крепкие плечи; древнее чувство охотника толкало стаю в погоню за зверем. Сотней на одного выйти не страшно, будь он хоть берсерк, хоть оборотень! И скоро уже десятки факелов понеслись по долине в разные стороны – одни на север, куда ускакал Вигмар, другие к окрестным перелескам, третьи к усадьбе Серый Кабан.
После недавнего многолюдства святилище сразу показалось пустым. Оставшиеся не спали, ожидая вестей, боязливо жались к очагам в землянках. Внутри гранитного круга оставалось всего несколько человек, холодный ветер гулял по открытому пространству, и весь темный мир казался остывшим и безгласным, как мертвое тело. Убитого унесли, в ночной тишине раздавались звуки сдавленных рыданий Рагны-Гейды, сидящей на прежнем месте, где на земле чернела кровь. Девушку пытались увести вслед за матерью в землянку, но она не трогалась с места, словно не могла расстаться с тем клочком холодной земли, где разбились ее надежды на счастье.
А вслед уносящейся погоне летела несвязная песня какого-то усердного почитателя богов, который орал, привалясь к одному из гранитных валунов, по причине сильнейшего опьянения так и не заметив, что произошло:
Крошечная, не больше локтя ростом, девочка в красном платье с развевающимися без ветра рыжими волосами прыгала по земле в темной долине, словно плясала какой-то особый танец.
– Вот так – слепни глаз! – припевала она, похлопывая в ладоши. Без малейшего усилия она совершала причудливые прыжки: то короткий слева направо, то длинный вперед и чуть вбок. – Хей-я, глохни слух!
Там, где она касалась земли, оставались тлеющие искры; бледное сияние ползло следом, будто густая стая огненных муравьев. И отпечатки конских копыт, тянущиеся через долину, исчезали, врастали в землю, прятались под чахлым вереском. Огненный дух Квиттингского Севера позаботился о своем любимце.
Грюла была весела и возбуждена, от малейшего ее движения вокруг разлетались снопы пламенеющих искр. Избранный среди смертных не обманул ее надежд, совершил славный подвиг: убил человека в святилище! Дух убитого достался богам, но и лисичке из рода великанов кое-что перепало. Вся смесь чувств, которые сопровождают всякое убийство, всякую насильственную смерть: страх, горе, отвращение, гаденькое любопытство, – тяжелой мутной волной ползла по земле. Лисица-великан ловила эту волну нюхом, слухом, впитывала каждой частичкой, и этот напиток пьянил ее, как человека опьяняет лучший хмельной мед. Дикие древние силы бурлили, и она с трудом сдерживала свое стихийное существо; хотелось расти, стать больше дерева, больше горы; в бесконечной памяти оживали давние века, когда мир был моложе и прозрачнее, когда род человеческий был слаб и жалок, а племя великанов правило этой обширной землей. Потом люди научились слагать песни богам и потеснили великанов; но в такие мгновения, как сейчас, всякая частичка древнего темного племени ликовала, возвращенная во времена своего могущества.
