Ну разве она не милашка? - Филлипс Сьюзен Элизабет (бесплатные книги полный формат txt) 📗
– Мне нужно забраться на чердак. Когда я была в твоей спальне, слышала, как там кто-то скребется.
– А вот я ничего не слышал.
– Ты же не был наверху!
Колин выпрямился и внимательно всмотрелся в нее.
– Ты пыталась пробраться на чердак с той минуты, как начала работать на меня.
– Я домоправительница. Это часть моей работы.
– Не такая уж ты хорошая домоправительница.
Пора отступать.
– Прекрасно. Если хочешь, чтобы белки свили гнездо над твоей головой, мне плевать.
Она откинула волосы назад и отвернулась. К сожалению, не слишком проворно, потому что он отбросил лопату и загородил ей дорогу.
– Новая книга отвлекла меня больше, чем следовало, иначе я бы сообразил быстрее. Ты вообразила, что картина на чердаке.
Сердце Шугар Бет куда-то покатилось.
– Все эти истории, которые ты насочиняла… то белки, то посуда. Не терпелось попасть на чердак и поискать картину там.
Она пыталась найти выход, но он успел заткнуть каждую щелку, поэтому пришлось гордо задрать нос.
– Называй как хочешь.
– Почему ты просто не пришла и не спросила?
Как бы повежливее объяснить, что она недостаточно доверяет ему? А вдруг он не отдаст картину? Впрочем, Колин – человек умный. Пусть сам догадается.
Только он не догадался.
Колин задумчиво свел брови, наклонил голову и вопросительно уставился на нее. И Шугар Бет вдруг осенило, что она совершила огромный просчет. Теперь нужно спасать ситуацию.
– Мне казалось, что ты можешь… в конце концов, это твой дом, и… – промямлила она, но, не докончив, нервно облизнула губы.
Прошло еще несколько секунд, прежде чем до него стало доходить, и на грязном, но все же аристократическом лице проступило искреннее негодование.
– Ты посчитала, что я отберу у тебя картину?!
Ее рассуждения были вполне логичны, неужели он не понимает?
– Ты – владелец дома. А у меня не хватит денег на адвоката, который смог бы защитить мои права.
– Ты подумала, что я заберу картину.
Уже не вопрос. Холодное, резкое обвинение.
– Мы были врагами, – оправдывалась она.
Но оскорбленный Колин ничего не желал воспринимать. Он молча нагнулся и схватил лопату.
– Прости, – прошептала она, когда он яростно принялся копать. – Мне очень жаль. Правда. Я жестоко ошиблась.
– Разговор окончен.
– Я не хотела. Честное слово. Брось, Колин. Не обижайся. Мне действительно необходима твоя помощь. Покажи, как забраться на чердак.
Очередной ком торфа полетел в тачку.
– А что, если картина там? Не боишься, что я ее украду? – бросил он уже спокойнее.
Похоже, бешенство улеглось. Осталось одно раздражение. А с этим она как-нибудь справится.
– Вот видишь, как плохо иметь столько недостатков? Впрочем, не у меня одной их целая куча.
Это откололо кусочек ледяного панциря с поруганного британского достоинства.
– У тебя не так много недостатков. Просто ты идиотка.
Последнее было произнесено с американским выговором, чтобы до нее получше дошло.
– Означает ли это, что ты покажешь мне чердак?
– Там пусто. Уинни все вывезла еще до того, как я переехал. Должно быть, отдала кое-что на хранение, но точно я не уверен.
– Может, ты просто не знаешь, где искать. Например… там есть потайной шкаф.
Она видела, что он еще не совсем смягчился, но все же уловила некоторый намек на любопытство и немедленно выпятила губу в прелестной кокетливой гримасе. И хотя Колин видел ее насквозь, так ничего и не сказал. Она затаила дыхание.
– Ладно, – пробурчал он наконец. – Сейчас умоюсь, и пойдем наверх. Но не говори, что я тебя не предупреждал.
Она хотела попросить его не умываться. Объяснить, что такой – грязный и потный – он вполне ее устраивал. Но она придержала язык.
Полчаса спустя замурзанный землекоп сменил свои джинсы на «Дольче и Габбана» и повел ее в кабинет наверху.
– При ремонте дверь на чердак перенесли. Но я не хотел портить стены в коридоре, так что архитектору пришлось поломать голову, – пояснил он, подводя ее к книжным шкафам. Она уже заметила, что центральный блок выдавался больше, чем остальные, но предполагала, что это сделано из-за встроенной вентиляции. Однако стоило Колину нажать на край полки, как весь блок выдвинулся еще на несколько дюймов, а потом отошел в сторону. Позади открылась узкая лестница на чердак.
– Я бы никогда не нашла сама.
– Готовься к разочарованию.
Она остановилась на верхней площадке. Чердак в самом деле был пуст. Раньше тут было полно пыльных семейных реликвий, но теперь шаги Колина эхом отдавались от голого деревянного пола и обшитых досками, выкрашенных в давно уже выцветшую зеленую краску стен. Все следы, оставленные тремя поколениями Кэри, были начисто стерты. Коробки с рождественскими украшениями, дорожный сундук бабушки, дедушкины клюшки для гольфа, уродливый сервиз, подаренный Дидди на свадьбу, и пластиковые мешки на молниях с ее же старыми вечерними платьями… все исчезло. Из стены торчал гвоздь, на котором уже не висела байдарка Гриффина, а корзинки с драгоценной коллекцией плюшевых мишек, принадлежавших когда-то Шугар Бет, нигде не было видно. Все пропало. Уинни Дэвис надежно избавилась от истории семьи Кэри.
В столбах солнечного света, пробивавшегося сквозь маленькие окна, плясали пылинки. Доски скрипели под ногами Колина. Он пробрался в самую середину, где стоял когда-то пластиковый ящик, набитый ее костюмами для танцев.
– Ничего.
Он стоял к ней спиной и не видел ее лица.
– Однако, – выдавила она наконец, каким-то образом ухитрившись взять себя в руки, – и старый дом хранит кое-какие секреты.
На потолке было прорезано несколько слуховых окон и отверстий для дымоходов. Она направилась в угол, слева от главного дымохода, где когда-то вместе с Линн выстроила палатку из двух сломанных стульев и старого походного одеяла.
Дидди давно показала ей, как открывается шкаф, но постаралась, чтобы у дочери не было соблазна делать это в одиночку.
– Видишь, солнышко, здесь ничего нет, кроме огромных жуков и волосатых пауков.
Шугар Бет встала на колени и пошарила у основания деревянной панели.
– Мой дед всю жизнь прожил в тоскливом ожидании повторного объявления «сухого закона». По его словам, сознание того, что этот шкаф никуда не денется, позволяло ему спокойно спать по ночам.
Она нашла скрытую задвижку и с силой нажала.
– Вторая наверху, у самого карниза.
Дорогая ткань брюк Колина задела ее плечо.
– Есть. Сейчас открою.
Панель покоробилась с годами, и пришлось потрудиться, чтобы отодвинуть ее в сторону. На помощь пришел Колин.
Шкаф оказался чересчур маленьким, чтобы вместить монументальный холст Эша, это она хорошо понимала, но он мог оставить Таллуле картину поменьше или скатать в рулон большую. Она мечтала об этом моменте все последние недели, но теперь, когда он настал, боялась посмотреть.
– Ты сам.
Он заглянул внутрь.
– Похоже, здесь пусто, но так сразу не скажешь.
Он согнулся и влез в шкаф с головой.
– Что-то есть.
Во рту у нее пересохло, а ладони повлажнели.
Колин вытащил пыльную бутылку и торжественно поднял в воздух.
– Господи Боже, да это виски Макаллена пятидесятилетней выдержки!
Шугар Бет сразу поникла.
– Оно твое. Посмотри, что там еще.
– Э, поосторожнее! – воскликнул он, когда она выхватила у него бутылку и почти швырнула на пол. – Там определенно что-то есть. И притом не виски.
Хорошенько пошарив внутри, он вытащил толстую трубку фута в три длиной, обернутую грубой коричневой бумагой и перетянутую шпагатом. Шугар Бет тихо вскрикнула. Но Колин выпрямился и покачал головой:
– Непохоже…
– О Господи!
Она потянула к себе рулон и метнулась к окну.
– Шугар Бет, он слишком легкий…
– Я знала, что это здесь! Знала!
Шпагат легко разорвался, и ломкая оберточная бумага, хрустнув под нетерпеливыми пальцами, полетела на пол. Но внутри оказался только пухлый бумажный сверток. Никакого холста. Бумага.
