Последняя песня - Спаркс Николас (мир книг .txt) 📗
— Ты плохо со мной поступила, — настаивала Ронни. — Но еще можешь все исправить.
Блейз медленно покачала головой:
— Маркус не позволит. Пригрозил, что больше никогда не будет со мной разговаривать, — монотонно, как робот, ответила она.
Ронни захотелось хорошенько ее встряхнуть.
Блейз словно почувствовала, о чем думает Ронни.
— Мне больше некуда идти, — со вздохом пояснила она. — Ма созвала всех родственников и потребовала, чтобы они не давали мне приюта. Объяснила, что ей очень тяжело, но мне необходима строгость, и что она достаточно мне потакала. Но у меня нет денег на еду, и если я не хочу спать на улице каждую ночь до конца жизни, придется делать как приказывает Маркус. Когда он зол на меня, даже не позволяет принять душ у себя дома. И не дает мне денег, заработанных на шоу, так что я, бывает, голодаю. Иногда обращается со мной как с собакой, и я это все ненавижу. Но что еще у меня есть?
— Ты не пыталась поговорить с мамой?
— Какой смысл? Она считает меня пропащей и на дух не выносит.
— Уверена, что это не так.
— Ты не знаешь ее. В отличие от меня.
Ронни вспомнила свое посещение дома Блейз и деньги в конверте, которые мать оставила дочери. Что-то не похоже на злую, бессердечную мать... Но Ронни не хотела этого говорить.
Блейз молча оттолкнулась и встала. Одежда была грязной и помятой, словно она носила ее целую неделю не снимая. Что, возможно, так и было.
— Я знаю, чего ты хочешь от меня, — неожиданно сказала Блейз. — Но не могу. Не потому что не люблю тебя. Наоборот. Ты славная девчонка, и не следовало делать того, что я сделала. Но я так же связана, как ты. И не думаю, что Маркус оставит тебя в покое.
— О чем ты? — насторожилась Ронни.
— Он снова говорит о тебе. И очень нехорошо. На твоем месте я держалась бы от меня подальше.
Прежде чем Ронни успела ответить, Блейз пошла прочь.
— Эй, Блейз! — позвала она.
Та медленно обернулась.
— Если когда-нибудь захочешь есть или тебе негде будет переночевать, ты знаешь, где я живу.
На секунду показалось, будто она не только увидела благодарную улыбку, но и что-то напомнившее умную жизнерадостную девушку, которую она впервые встретила в июне.
— И еще одно, — добавила Ронни. — Эти огненные шоу, которые ты делаешь с Маркусом, — чистое безумие.
Блейз печально улыбнулась.
— Ты действительно считаешь, что они безумнее, чем все остальное в моей нынешней жизни?
На следующий день Ронни стояла перед шкафом, понимая, что ей абсолютно нечего надеть. Даже если она пойдет на свадьбу, в чем до сих пор не была уверена, у нее не найдется ничего приличного. Ее одежда могла считаться приемлемой только в том случае, если бы ее пригласили на свадьбу к Оззи Осборну.
Но это обычная свадьба, на которой предусмотрен дресс-код. Гостям полагалось быть в смокингах и вечерних платьях. Она в жизни не думала, что придется посетить нечто подобное, и даже не привезла черные лодочки, купленные матерью на прошлое Рождество. Те, что по-прежнему лежали в коробке, ни разу не надеванные.
Она искренне не понимала, почему Уилл требовал прийти на свадьбу. Даже если она найдет способ выглядеть презентабельно, все равно ей там даже поговорить не с кем! Уилл — брат невесты; значит, ему придется сидеть за главным столом, а она даже за обедом останется одна! Ее, возможно, посадят вместе с губернатором, или сенатором, или с семьей, прибывшей наличном самолете... да она от стыда сгорит! А если добавить тот факт, что Сьюзен ее ненавидит, то вся эта затея выглядит нелепо. Мало того, просто ужасно.
С другой стороны...
Когда ее еще пригласят на такую свадьбу? Дом претерпел огромные изменения за последние две недели. Над бассейном возвели новую временную плоскую крышу, во дворе поставили палатки и посадили десятки тысяч цветов. С одной из киностудий Уилмингтона приехала команда осветителей, чтобы ставить свет. Фирма, обслуживавшая свадьбы, доставила еду — от икры Д° шампанского «Кристалл» — из трех уилмингтонских ресторанов, а всем управлял шеф-повар из Бостона, которого выписала Сьюзен. Говорили, что его кандидатура была выдвинута на должность шеф-повара Белого дома. Все выглядело чрезмерным, чего она ни за что не допустила бы на собственной свадьбе. Что-нибудь на пляже в Мехико, в присутствии самых близких людей было больше в ее стиле. Но все же ей хотелось пойти. Больше она никогда в жизни не попадет на такую свадьбу!
При условии, конечно, что у нее будет наряд. Честно говоря, она не понимала даже, почему роется в шкафу. У нее нет волшебной палочки, и превратить джинсы в платье или сделать вид, будто пробор на другую сторону сделает ее принцессой, она не может. У нее был единственный более-менее приличный костюм, который Сьюзен не находила отвратительным, когда Ронни забегала к ним по пути в кино. Бирюзовую рубашку и белые шорты она надевала на работу, но походила в них на пасхальное яйцо.
— Что ты делаешь?
В дверях стоял Джона, удивленно глазея на сестру.
— Нужно найти что надеть.
— Ты куда-то идешь?
— Нет. Надеть на свадьбу.
— Ты замуж выходишь? — Джона вытаращил глаза.
— Конечно, не я. Сестра Уилла.
— Как ее зовут?
— Меган.
— Она славная?
Ронни покачала головой:
— Не знаю. Я никогда ее не видела.
— Почему тогда идешь на ее свадьбу?
— Уилл пригласил. Так полагается. Он имеет право пригласить на свадьбу одного гостя. Так что я буду гостьей, — пояснила она.
— И что же ты наденешь?
— Не знаю. У меня ничего нет.
— Но ты нормально одета.
Конечно. Костюм пасхального яичка. М-да...
— Я не могу это надеть на свадьбу. Нужно вечернее платье.
— У тебя в шкафу платье?
— Нет.
— Почему же ты здесь стоишь? — логично спросил Джона.
И то верно.
Она закрыла шкаф и плюхнулась на кровать.
— Ты прав. Я не пойду. Все очень просто.
— Но ты хочешь идти? — с любопытством спросил Джона.
В одно мгновение ее мысли метнулись от «совершенно не хочу» до «вроде бы» и, наконец, «естественно».
— Уилл хочет, чтобы я пошла. Для него это важно. И там очень интересно.
— Почему же ты не купишь платье?
— Потому что у меня нет денег, — пожала плечами Ронни.
— О, это легко исправить, — заверил Джона и направился в угол, где хранилась его коллекция игрушек. Подняв модель самолета, он перевернул ее и отвинтил нос. Когда на постель посыпалось содержимое тайника, челюсть Ронни отвисла при виде солидного количества наличных. Не менее нескольких тысяч!
— Это мой банк, — пояснил Джона, вытирая нос. — Я давно коплю.
— Где ты все это взял?
Джона показал на десятидолларовую банкноту:
— Эту ты дала мне, чтобы я не рассказал па, как видел тебя на фестивале. Эта — за парня с голубыми волосами. А это я выиграл в покер лжецов. Эта за тот раз, когда ты убежала из дому после комендантского часа.
— Понятно. И ты все это хранил?!
— А что мне еще с этим делать? Ма и па покупают мне все необходимое. Стоит только донять их хорошенько, и они идут магазин. Получить все, что я хочу, очень легко. Нужно только знать, как этого добиться. Ма требуется, чтобы я плакал; па — чтобы объяснил, почему этого заслуживаю.
Она улыбнулась. Ее братец шантажист и психолог. Поразительно!
— Поэтому деньги мне не нужны. И Уилл мне нравится. Он делает тебя счастливой.
А вот это совершенно точно.
— Ты очень хороший младший брат, знаешь это?
— Знаю. И ты можешь взять все, но с одном условием.
Вот оно. Начинается.
— Каким?
— Я не пойду с тобой покупать платье. Это тоска зеленая.
— Заметано, — не задумываясь кивнула Ронни.
Она смотрела на себя, с трудом узнавая отражение в зеркале. Наступило утро свадьбы, и последние четыре дня она провела, примеряя все мало-мальски подходящие платья в городе. Прогуливалась туда-сюда в новых туфлях. И часами просиживала в парикмахерской. Почти час ушел на завивку и укладку в стиле, показанном девушкой-парикмахером. Ронни также попросила совета насчет макияжа, и теперь свято следовала данным указаниям. Платье, купленное Ронни, хотя особого выбора не было, несмотря на множество магазинов, которые она посетила, имело глубокий треугольный вырез и отделку из черного стекляруса — нечто совершенно отличное от того, что она привыкла носить. Вчера вечером она сделала маникюр и накрасила ногти, довольная, что не смазала лак.