Волосы Вероники - Козлов Вильям Федорович (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Если бы мне предложили должность заместителя директора института, я отказался бы от нее — это я теперь знал точно. Не по Сеньке шапка. Мне и моя должность нравится, я чувствую себя на своем месте. Честолюбие я никогда не считал пороком, говорят, оно двигает прогресс. Но и у каждого честолюбия должны быть свои границы, которые не следует переступать.
Уже в коридоре я вспомнил, что Грымзина что-то толковала о моей командировке в США или ФРГ. Всеми поездками заправляет Скобцов, однако он и не заикнулся об этом. Испытывал он меня или действительно смирился с тем, что не быть ему директором института, и теперь заботится лишь о том, чтобы не потерять того, что имеет?..
Я зашел к Великанову. Он стоял у раскрытого окна и курил. Даже не оглянулся, когда я переступил порог. Легкий ветерок шевелил на затылке его темные волосы, солнечный блик играл на выпуклом стекле очков.
— А-а, отпускник! — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Загорел, отдохнул…
— Только не говори, что я приехал с юга, — попро сил я.
— Еще месяц, и птицы полетят на юг, — с грустью произнес он. — А у меня отпуск в ноябре. Не угнаться мне за солнышком!
— Слетай на Кубу, там круглый год лето.
— Видишь ли, меня туда забыли пригласить…
— А что же Миттеран?
— Что Миттеран? — озадаченно посмотрел на меня Великанов. — Опять покушение?
— Он тебя не приглашал на Лазурный берег? В Ниццу?
— Ему сейчас не до меня, — невесело улыбнулся Геннадий Андреевич. — Террористы не дают в наш век государственным деятелям покоя: покушение за покушением! Еще Рейган не вышел из госпиталя, как подложили бомбу для бывшего президента Франции… А что делается в малых странах Азии и Африки? Покушения, перевороты, путчи, авиакатастрофы, заговоры… Ей-богу, капиталистический мир сошел с ума! Террористы свирепствуют, Пиночет — в Чили, что ни день то злодейские убийства в Сальвадоре. А Израиль?..
Ну, теперь сел на любимого конька, не остановишь!
— Я тут зарубежные журналы просматривал — на интересную статью наткнулся, — перебил его я. — Американцы в ливермерской лаборатории разрабатывают новую систему лазерного оружия: устанавливают его на космическом корабле и каким-то способом производят ядерный взрыв.
Великанова совсем не трогало то обстоятельство, что я был в курсе всего того, что он рассказывал. Как тетерев на току, он упивался своим красноречием. Куда смотрит наша Грымзина? Можно было бы давно поручить Геннадию Андреевичу каждое утро проводить в институте обзорную политинформацию на международные темы…
Еще минут десять я терпеливо слушал его, потом не выдержал, повернулся и хотел было уйти, но тут он замолчал, схватил меня за руку и спросил:
— Ты знаешь Пилипенко?
Я чуть не расхохотался: и Великанова захватила эта институтская карусель! Помнится, когда я в отпуск уходил, его не очень-то волновали назревающие перемены в нашем НИИ, его больше того занимала безвозвратная потеря своего реферата.
— Страшный человек, — доверительно заявил я. — Если придет в наш институт, всех разгонит. Говорят, у него никогда Доска приказов не пустует: что ни день, то обязательно кому-нибудь влепит выговор. И увольняет не по собственному желанию, а по статье.
— Чего ты-то радуешься? — подозрительно посмот рел на меня Геннадий Андреевич.
— А я уже место себе в другом институте подыскал, — беспечно продолжал я. — Зарплата такая же, а директор — золото!
— Я тоже слышал, что он крутой мужик, — сказал Великанов. — А с другой стороны, нам и нужен руководитель с твердой рукой. Пока, без директора, народ избаловался, на работу опаздывают, у меня трое из отдела на бюллетене. А вчера «больную» Сидорову встретил на Невском в кинотеатре «Художественный». Вместе смотрели бразильский фильм. И хоть бы стыдно ей стало! Помахала издали ручкой, мол, привет, шеф! Гейгер прямо на работе что-то пишет свое для издательства. А когда я его застукал, знаешь, что он мне сказал: «Чего вы, Геннадий Андреевич, икру мечете?..» Обрати внимание: «икру мечете…» Раньше он никогда не позволял себе подобной наглости!.. Говорит, что, пока начальства нет, нужно кое-какие свои дела-делишки поправить…
— Ты же его начальство!
— И мне советует устраивать свои дела, например тоже в рабочее время написать для какого-нибудь технического журнала статью и заработать… детишкам на молочишко…
— Тоже его слова? — поинтересовался я.
— А чьи же еще?
— И что ты?
— Запретил ему заниматься халтурой, тогда он подал заявление об отпуске за свой счет Скобцову, и тот подмахнул ему…
— Мои дамочки тоже пробавляются разговорчика ми, — вздохнул я.
— В общем, худо, Георгий, без директора…
Я заметил на его щеке пучок невыбритых волос, наверное торопился на работу… Геннадию Андреевичу можно было не бояться самого строгого начальства, он был добросовестным, пунктуальным работником, а дело свое знал досконально. Отдел технической информации покойный директор Горбунов всегда ставил в пример всем.
Я признался Великанову, что пошутил насчет Пилипенки, я его в глаза-то не видел.
— И чего это мы так близко к сердцу принимаем каждую новую кандидатуру на пост директора? — задумчиво сказал Великанов.
— Вот именно, — заметил я.
— Да по мне пусть директором назначают хоть уборщицу тетю Надю.
— Тетя Надя, пожалуй, не справится, — в тон ему ответил я. — Образования маловато.
— И все-таки лучше бы утвердили Гоголеву, чем варяга со стороны, — заметил Геннадий Андреевич.
— Так и Скобцов считает, — сказал я.
— Вот Скобцова все это должно волновать, — проницательно заметил Великанов. — Раньше, когда он сам рассчитывал стать директором, он восстанавливал всех против Гоголевой, а теперь ратует за нее. Я бы, на ее месте, если она станет директором, первым же приказом по институту уволил Скобцова.
— Она этого не сделает, иначе Артур Германович не воевал бы сейчас за нее.
— Рассчитывает на то, что Ольга Вадимовна выше мелких склок… По-моему, она единственная, кто не участвует во всех этих интригах, которые уже полгода плетут Скобцов и твоя Коняга Грымзина… А ей-то что за выгода?
— Ей лишь бы будоражить общественность и не заниматься переводами… Как ты думаешь, выберут ее председателем месткома?
— Вряд ли, — подумав, сказал Великанов. — Глуповата она и грубовата.
— Жаль, — вздохнул я. — Видно, мне с ней куковать до скончания века.
— А мне с Гейгером! Хрен редьки не слаще.
В раскрытое окно залетела крапивница. Суматошно закружилась по комнате, привлеченная блеском очков Великанова, попыталась усесться на них, потом успокоилась и приземлилась на белый крашеный подоконник. Мы зачарованно смотрели, как бабочка складывает, а потом снова расправляет красивые в черных и желтых точечках крылья.
— Ищет зимнюю квартиру, — сказал Геннадий Ан дреевич. — Забьется в щель — и до весны!
— И никаких забот.
— А что, если все-таки Скобцова назначат? — после продолжительной паузы спросил Великанов.
— Не думай об этом, — сказал я.
Великанов снял очки, пока протирал их носовым платком, серые глаза его помаргивали. На переносице отпечаталась красная полоска от дужки. Я внимательно смотрел на него, кажется, Геннадий Андреевич за этот месяц еще прибавил в весе: живот выпирает из-под пиджака, щеки округлились, а глаза печальные и усталые.
— По кружечке бы пива? — взглянул он на часы… — Заскочим в бар после работы?
Вот она откуда, излишняя полнота: пристрастие к пиву! Великанов любил пиво, помню, просил меня, когда я уезжал в отпуск, раздобыть ему воблы. Да где ее теперь сыщешь, воблу? А вялить рыбу в деревне мне и в голову не пришло. Впрочем, у официантов в баре за тройную цену всегда можно разжиться вяленой рыбкой.
«Нет, — подумал я, — к черту пивной бар!..»
