Ключ - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (читать полную версию книги .txt) 📗
– И как он решил их искать? Это же иголка в стоге сена, даже в целой скирде, – слегка подался вперед Заброда.
Понятно, что Александру это удалось, но непонятно как. А знать хотелось. С одной стороны, это любопытство. С другой – кто знает, а вдруг удастся открыть портал. Капитан уже принял решение переселиться сюда. Вроде даже был вариант сохранить пенсию. Неплохой бонус, потому что пенсия у Романа солидная. Ладыгин обещал разобраться в этом вопросе. Оно и бог бы с ней, с этой потерянной пенсией, зарплата у него тут такая, что грех жаловаться, но семья-то осталась там. И если есть шанс воссоединиться с близкими, то им стоит воспользоваться.
– Сергеич чувствует портал на расстоянии до двухсот метров, – начал объяснять Волков, – поэтому и решил пролететь над землей на бреющем полете. Помните его автожир, что сейчас в ангаре стоит? Вот на нем он в России и летал. В Канаде и Америке решил нанять местных авиаторов, благо там с малой авиацией полный порядок. А летел он по вот этой долготе, которую вычислил благодаря второму порталу, обнаруженному совершенно случайно во время нашей большой экспедиции. Но самое интересное не это. В Архангельской области он нашел портал и староверов, которые по нему ушли на Колонию сразу после Гражданской. Долгие годы они поддерживали связь с Землей и получали оттуда кое-что из земных вещей благодаря одному старцу. Девять лет назад он умер, и связь прервалась.
– Сергеич сумел кого-то инициировать? – чуть не подпрыгнул Заброда.
– Именно, Роман. Одного из потомков того старца, некоего Устина Заболотного. Правда, его Сергеич встретил на Земле. Соваться к староверам поостерегся. Кто их знает. Они же только свои законы приемлют, остальные для них чуть не антихристы. Во всяком случае, у этих такое очень даже может быть, считай, сотню лет провели в полной изоляции. Вот поглядите на карте России, – развернул он монитор компьютера к своим собеседникам.
– Выходит строго на север, – задумчиво потер подбородок Заброда. – Сколько здесь?
– Две тысячи триста километров.
– Не получается. Я просматривал карты экспедиции, они дошли до моря.
– Ну и что? – не согласился Вертинский. – Мы дошли до побережья и просто не стали соваться дальше. Да и зондов у Чирикова оставалось всего лишь два, он их использовал только на поводке с машины. Может, до противоположного берега всего-то две сотни километров, а дальше опять земля. Да там по-любому до портала не больше семи сотен километров, даже если это остров. На том же автожире добраться реально.
У Вертинского даже плечи расправились. Все в поселке знали, что этот молчун, у которого дар красноречия просыпался крайне редко и далеко не со всеми, увлекался воздухоплаванием. Сперва он брал уроки у того же Власова и отправлялся в полет на мотодельтаплане, хотя всем было известно, насколько это опасно. Потом появились автожиры, которые он также не обошел своим вниманием.
Вот теперь он и вспомнил об автожире Ладыгина, специально подготовленном для дальних экспедиций. Может, имея в виду именно вот такой полет, Александр и запретил переделывать аппарат опять под трехместный. Не иначе как Вертинский собрался искупить свою вину перед обществом за то, что не уберег Наталью. А иначе зачем его сюда пригласили? Он к руководству никогда не относился, а тут вполне себе серьезные вопросы решаются.
– В принципе Сергей дельная кандидатура, это ты, Игорь, правильно прикинул. С нервами у него все в порядке, и подготовка соответствующая. Так что если кому и лететь к староверам, так только ему.
– Ага. А еще я и сам из староверов. – Вертинский тут же поспешил получить дополнительное преимущество перед возможными другими кандидатами. – Подумаешь, не из их общины. Мы веру сберегли через все гонения. И в семье у меня к этому вопросу всегда отношение было самым серьезным. Так что я перед ними как бы даже приоритет имею. Словом, найду я с ними общий язык, не сомневайтесь. Тем более Устин этот наверняка в адеквате, иначе Сергеич его не инициировал бы. А полет – проще пареной репы. Сообщаем в Рыбачий, чтобы они «Урал» с топливом выдвигали на север. Дня три будем готовиться. Рыбаки за это время отскочат километров на тысячу, степь там позволяет. Вертолетом и автожиром летим к месту встречи, дозаправляемся у рыбаков – и к морю. Там я делаю полную заправку и ухожу.
– Хм, вчерне вполне годится, – помяв подбородок, согласился Заброда. – Детали можно будет и позже обмозговать. Главное, немедля передать приказ в Рыбачий, чтобы не терять ни минуты. Чем дальше они продвинутся на север, тем лучше.
– И что потом? – с некой хитринкой взглянув на собеседников, поинтересовался Волков.
– Главное, что у нас будет связь с Землей, – поддержал Вертинского и Заброду Любущенко. – Вряд ли Устин откажется нам помочь. Хотя бы из чувства благодарности к Александру Сергеевичу.
– Угу. Раз, другой, ну… десяток. Но кто сказал, что он станет на нас работать?
– Ты можешь предложить что-то конкретное? – набычился капитан.
– Угу. Шляпа с подвыповертом, раскудрить твою вперехлест через колено, Сережа, – слегка прокашлявшись, четко произнес Волков.
– Что за…
Заброда даже подался вперед от охватившего его возмущения. Любущенко предпочел промолчать, пока происходящее хоть как-то не прояснится. Мент, он и есть мент, никогда не спешит с выводами, если позволяет ситуация.
А вот Вертинский, наоборот, резко выпрямился, словно его притянуло к спинке мощным магнитом или кто-то вогнал вдоль позвоночника лом. Взгляд сначала остекленел, потом в нем мелькнул испуг, понимание и наконец злость. Все это настолько четко читалось в его глазах и облике в целом, что являло собой очень даже занимательное зрелище.
– Едрить твою в корень! Гребаный ты Экибастуз, Сергеич! – наконец придя в себя, разразился Вертинский.
– Браво! Состязания по загибу коленец объявляется открытым! Вам что, заняться больше нечем, кроме как словеса наворачивать?
Заброда разозлился настолько, что даже встал со своего стула. Тут такое творится, а они устроили не пойми что. Или он все же чего-то не понимает?
– Нормально все, капитан. Никуда ехать и лететь не надо. Сергеич, затейник, в той экспедиции инициировал и меня, а потом погрузил в транс и заставил забыть об этом, пока я не услышу фразу-ключ. Ее-то сейчас и выдал Игорь. Ну а я уже так, от души.
– Погоди. Так ты что же?..
– Могу. И даже открывал там, в экспедиции.
– Это же сколько он народу закодировал? – удивился капитан.
– Если верить записи, то только троих, считая и Устина, – пояснил Волков. – Мы знаем, что он пытался проделать это на многих переселенцах, даже Власова привлекал, но безрезультатно.
– Нда-а, опер, он и на Колонии опер, – тряхнув головой, развеселился Любущенко. – Непонятно, от кого шифровался, но в результате все срослось красиво.
– Ничего еще не срослось, – отмахнулся Волков. – Итак, одной проблемой меньше. «Ключ», как Сергеич сам себя называет, у нас есть.
– Ну а если Сергеич «ключ», то Серега получается «дубликат». – Вот же весело Любущенко, прямо обхохочешься.
– Да хоть «отмычка», – отмахнулся Волков, – вы лучше думайте, что дальше делать. Начнем пользовать портал, амеры прознают – тут без вариантов. А раз уж они отказались вернуть хотя бы Наталью, значит, хотят получить полный контроль над связью между мирами. И что-то мне подсказывает, что если они не смогут умыкнуть Серегу, то просто устранят его.
– Это если мы им позволим, – в один голос едва не взревели Заброда и Любущенко.
– Угу. Такой настрой радует. Но сдается мне, у них возможностей побольше будет. У амеров в этом деле государственная машина завязана, а это не шутки.
– Может, тогда податься к нашей конторе? – предположил Любущенко. – Информация такова, что дойдет до самого верха. Глядишь, заинтересуются, а тогда уже две государственные машины схлестнутся. Целый мир, куда можно свалить, от души хлопнув дверью. Это, скажу я вам, очень серьезно. Это такой козырь в руках ядерной державы, который существенно развяжет ей руки.
