Цесаревич. Корона для «попаданца» - Ланцов Михаил Алексеевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
В этом ключе особенно трагично было положение Марии Александровны, которая не понимала причин такой рьяного одобрения деяний сына, как со стороны широкой общественности, так и со стороны мужа. Для Александра Николаевича деятельность Саши стала каким-то «светом в оконце», после решительно провала его собственных реформ на стадии обсуждения. К 1864 году он ясно понимал, что текущая имперская элита не готова к переменам, так как ее устраивает имевшееся положение дел. Так же предельно ясно было то, что они не только сами делать ничего не будут, но и другим станут всемерно мешать и «вставлять палки в колеса». Максимум, что сам император, опираясь на свой аппарат, мог делать - это вводить куцые компромиссные решения, которые с одной стороны никак не разрешали накопившиеся проблемы, а с другой стороны дразнили все заинтересованные стороны, приводя к эскалации напряженности. Да и то, даже такие реформы шли «со скрипом». Та же отмена крепостного права уперлась в совершенно дурное желание дворянства выдоить освобождаемых крестьян досуха. Дворян не сложно было понять - они нуждались в деньгах, которые у них, как правило, не задерживались. Смешная, кстати, ситуация - практически все дворянские усадьбы уже давно были заложены по нескольку раз, а деньги, вырученные с них - промотаны. И в таких условиях, когда земля, де факто, уже им не принадлежала, они качали права так, будто они законные и добропорядочные собственники.
В сущности, ретроградкой Мария Александровна не была никогда, но смерть горячо любимого старшего сына вызвала в ней необратимые последствия. С одной стороны у нее на фоне лавинообразного всплеска религиозности произошло какое-то повреждение рассудка, из-за чего она стала воспринимать Сашу как совершенно беспутного и постоянно грешащего человека. Это вызывало в ней жуткое раздражение и желание заставить его покаяться в своих прегрешениях. С другой стороны, злые языки пытались обвинить Александра в том, что Никса погиб из-за него. Каким образом, конечно, умалчивалось, но для создания нужных эмоций у императрицы вполне хватало. Аналогичным образом обрабатывали не только Марию Александровну, но и императора, однако, безуспешно, так как тот имел отличное представление о ситуации. Помимо всего прочего, он был либералом, а потому лелеял в душе какие-то свои мечты о «светлом будущем» воспринимая сына ключом к этим дням. То есть был самым натуральным идеалистом. Да, конечно, он частенько приходил в ужас от методов работы Саши, но, вынужден был с ними соглашаться и не чинить препятствий, считая их временными решениями, ибо цесаревич подавал все надежды на успех реализации его мечты.
Широкая автономия, которую Александр II даровал Московскому генерал-губернаторству, преобразовав его в Великое княжество и передав титул своему сыну и наследнику, позволяла очень серьезно развернуться. Исходя из практики Великого княжества Финляндского, можно было фактически менять все, оставляя лишь подданство Российской империи и участие своим воинским контингентом в имперских кампаниях в случае войны. И на этом ограничения заканчивались. То есть, вся доходная часть бюджета, оставалась также как и в Великом княжестве Финляндском внутри Великого княжества Московского. Неудивительно, что Александр, получив столь внушительный и вкусный подарок на свое девятнадцатилетие, закусил удила.
Подобное положение дел привлекло в Москву огромное количество деятелей самого разного толка, совместно с которыми и прорабатывалась ударными темпами новая модель имперского общества. Нового мира.
Учитывая, что император не ограничивал Александра в том, как он будет подготавливать и проводить реформы, цесаревич решил сделать «ход конем» и созвать уложенную комиссию «дабы посоветоваться с людьми». Александр Николаевич, правда, от такого шага оказался не в восторге, но, как и обещал, мешать не стал, выбрав выжидательную позицию. Высшие эшелоны дворянства забурлили, дескать, «не пристало великому князю с мужиками советоваться», но, дальше осуждающих слов также не пошли. Да и как им пойти, ведь от такого призыва цесаревича буквально закипела и оживилась вся страна. Особенно учитывая то, что Александр призывал не только и не столько дворян да купцов, сколько выборных представителей от крестьян и рабочих. Поэтому, в классической ситуации, когда «верхи не могут, а низы не хотят», начались первые подвижки для налаживания взаимопонимания. Саша здраво рассудил, что если нельзя предотвратить модернизацию общества, то ее нужно возглавить, о чем отцу прямо и сказал. Причем не просто сказал, а развернув детально и с подробностями. Собственно только по этой причине Александр Николаевич, хоть и являвшийся представителем английской (консервативной) школы либерализма, не пошел поперек желания сына.
Никакого демократического института в современном понимании Александр не планировал создавать. Особенно в свете того, что Промышленный съезд, прошедший в декабре прошлого года в очередной раз ему показал, что любая форма парламентаризма есть лишь способ «пивка попить, да полаяться со вкусом и гонором». И вводить его стоит только тогда, когда необходимо предельно затянуть принятие окончательного решения по вопросу. Причем решения не по делу, а компромиссного, которое, как известно, всегда оставляет недовольными все заинтересованные стороны, и, тем самым, накаляет обстановку. Ведь компромисс и конформизм - это просто вежливые формы проявления таких качеств, как «бесхребетность» и «слабохарактерность», а то и откровенная трусость, спаянная с неспособностью взять на себя ответственность и совершить поступок.
Но мы отвлеклись. Александр планировал развить успех промышленного съезда и увеличить эффект резонансной волны за счет широких масс обывателей. Для чего он задумал вынести на обсуждение съезда целый пакет документов, наиболее важными из которых становились новые уложения законов (или кодексы): уголовный, административный, процессуальный и земельный. Смысл подобного действа был очень прост - необходимо было проговорить и разъяснить смысл всех телодвижений в новых реформах. А заодно и выявить, в ходе подобных разъяснительных процедур неучтенные детали и принять их к сведению. То есть, механизм для непосредственного, живого общения власти с широкими массами народа. Самым ошеломляющим для действующей элиты стало то, что решительное преимущество в этом собрании должны были получить мещане и крестьяне.
Уложенную комиссию планировали собрать первого октября, а потому, времени на подготовку указанных проектов было вполне достаточно. Тем более что на Александра добровольно работало большое количество энтузиастов из числа разночинцев, в том числе и профессиональных юристов. Впрочем, для того, чтобы показать преемственность и верность традициям, пришлось заняться увлекательным делом - рытьем в архивах Санкт-Петербурга и Москвы, дабы поднимать и изучать самые разнообразные нормативные акты. Предстояла огромная работа и Саша не жалел на нее ничего, желая во чтобы то ни стало завершить ее в кратчайшие сроки.
Однако не стоит думать, что Александр активно взялся только за дела, связанные с законотворчеством. Его интерес, в сложившихся условиях, охватывал очень широкий спектр задач.
Шестнадцатое марта 1864 года. Москва. Кремль. Николаевский дворец.
- Ваше императорское высочество, - Дукмасов тихо вошел в кабинет и обратился к задремавшему прямо за столом Александру, от чего тот заворчал но, все же, поднял голову с бумаг.
- Что еще случилось? Сколько времени?
- Без четверти час.
- Что у вас? - цесаревич протер глаза.
- Вы просили вас разбудить ровно через три часа, - сухо, но вежливо ответил Павел Георгиевич.
- Да, точно, спасибо. Паш, у вас черные круги под глазами. Спасибо, что разбудили, а теперь идите - примите ванну и ложитесь отдыхать.
- Но у меня еще осталось много недоделанных дел.
- Подождут. Приказываю вам пойти выспаться. И проспать не меньше десяти часов. Вы меня ясно поняли?
- Да, ваше императорское высочество. А что делать с лицами, ожидающими приема?
