Прыжок в прошлое. Дилогия (СИ) - Сапаров Александр Юрьевич (книги бесплатно .TXT) 📗
Но я это немногое только из книг знаю. А вот есть у датского короля ученый астроном Тихо Браге, муж изрядно в этой науке преуспевший, вот если бы ты его к себе вызвал, он мог бы намного больше рассказать. Насколько я знаю, король датский его очень ценит, но если сам астроном узнает, что у нас есть такой прибор, как подзорная труба, он и сам захочет к нам приехать. А ведь он еще астролог и алхимик хороший, – закинул я удочку.
– Мне кажется, что если ты его своей милостью не оставишь, то будет нам от этого только прибыток и других держав уважение. Веры он христианской, хоть и схизматик, так у нас сейчас таких схизматиков не одна тысяча в Москве обитает.
Царь стоял в задумчивости.
– Интересные вещи ты Щепотнев говоришь. Ты, что не знаешь, из-за чего Ливонская война началась, орден мастеров ко мне не пропустил. А, как прикажешь такого астролога вывезти, не пропустят его к нам?
– Так, слышал я, что не строим мы порты морские из-за уложений старых, которых у нас не осталось, а тычут шведы своими копиями, а кто его знает, чего они там написали. Мнится мне, что был бы у нас порт на Варяжском море так и для царства твоего хорошо было, вот хотя бы каперу твоему Карстену Роде убежище, не пропал бы он так просто, а сколько таких каперов можно было бы еще нанять, или своих выучить. А если бы у нас еще и торговый флот там был, то не хуже Ганзейского союза могли бы торговать. Да его еще и задвинуть хорошо.
– Царь улыбнулся:
– Ох, далеко не все так считают. Есть тут у меня советчики. Подумаю я над твоими словами. Пока ведь все, что ты говоришь, вроде получается.
И он снова взял трубу и уставился на звездное небо.
Вернулся домой глубоко за полночь. Царь еще не раз задавал вопросы, которые его интересовали, а я в меру своих знаний старался на них отвечать. Хотя строения солнечной системы старался не касаться, Пусть без меня выяснится, что в центре находится Земля или Солнце. Пока, что наши церковнослужители, вполне довольны системой Птоломея.
Ира меня ждала и не ложилась спать, хотя и была предупреждена, что я очень задержусь. Езда по ночному городу еще то мероприятие, но все прошло благополучно.
Я почти сразу после легкого перекуса грохнулся в постель и заснул мертвецким сном.
На следующий день, когда я сидел в Аптекарском приказе, ко мне зашел дьяк, я его сразу узнал – это был глава посольского приказа думный дьяк Андрей Щелкалов. Он с легким удивлением, впрочем, почти сразу исчезнувшим, осмотрелся у меня в кабинете, поклонился и хорошо поставленным голосом сказал:
– Сергий Аникитович, к прискорбию моему до сих пор не имел удовольствия познакомиться с тобой, так вот сегодня выбрал время и зашел, посмотреть, как ты тут устроился.
И он с неподдельным интересом уставился на полки, которые были заполнены стоявшими аккуратными папками тонкой кожи, на которых были приклеены инвентарные номера.
Дьяк не выдержал и вместо того, чтобы завести разговор по интересующей его теме, начал меня допрашивать, как я нахожу нужные документы. Когда он увидел мой каталог карточек, сделанный по алфавиту и увидел, как я в несколько минут вытащил нужный документ, я думал у Щелкалова будет инфаркт, он стоял и глотал воздух, как рыба на берегу.
Еще бы, вместо, того чтобы разматывать многометровый свиток бумаги, накрученный на березовую палочку, я всего лишь выбрал по каталогу нужную карточку и по номеру взял с полки папку.
Заинтересовался он и канцелярским клеем, которого после неудачи с производством силикона было у меня завались, и я принес в приказ с полведра. Хорошо, что он еще не видел несколько металлических перьев, которые сделал Кузьма по моей просьбе. Я не приносил их потому, что они не были еще доведены до ума, писали очень плохо и рвали бумагу, но я надеялся, что, в конце концов, я смогу писать настоящими перьями, не присыпать письма песком, а промокать промокательной бумагой, сделанной у меня в вотчине.
Оправившись от удивления, он все-таки приступил к основной части своего визита:
– Сергий Аникитович, у меня ныне праздник небольшой, так вот собираю я гостей друзей своих, ну и по государевой службе тех, кто рядом со мной дело государево блюдет. Ты у нас человек новый, но уже известный, к государю близок. Окажи мне честь посетить дом мой сегодня. Много будет гостей, не пожалеешь.
У меня в голове зазвенел звоночек.
– Неужели уже вчерашняя моя беседа с государем известна? А что тут удивительного, одни, что ли стояли? Стукачей, как известно, хватает везде.
Так, значит, будут меня расспрашивать и мое мнение о текущем моменте выяснять. Не хотят иметь коллеги в своих рядах темную лошадку.
Ну что же, формально повода отказаться от приглашения у меня не было.
– Андрей Яковлевич благодарю за приглашение, обязательно приеду, меня собственно кроме тебя никто еще не приглашал.
Тот еще раз посмотрел своими умными выразительными глазами на меня:
– А я вот думаю, что именно тебя мне и надо пригласить, хотелось бы обсудить некоторые вопросы, ты ведь лекарь теперь известный и от многих болезней лечение знаешь, может и подскажешь что-то. Так, что сегодня вечером добро пожаловать на пир.
Подворье у Щелкалова было богатое, холопы, челядь вся была хорошо одета. У высокого забора стояли коновязи, где прибывшие гости оставляли своих коней, для охраны был предоставлен флигель, в котором также накрыт стол. Кошкаров, который на этот раз даже слушать не хотел, чтобы остаться дома, стрелял глазами по сторонам как коршун. Он был весь на нервах:
Еще в усадьбе он мне почти кричал:
– Сергий Аникитович, зачем согласился, не отравят, так зарежут!
В ответ на это я ему успокаивающе говорил:
– Борис ну рассуди сам, зачем меня для этого в гости звать. Иоанн Васильевич, так просто, не заметит, что его лекаря в доме у дьяка думного зарезали? Не допустит Щелкалов такого события у себя. Вот по дороге ежели, не удастся, мне с ним договорится, может, чего и нужно ждать.
Но Кошкаров взял сегодня для сопровождения десять человек, все в панцирях и вооруженные до зубов.
Впрочем, и остальные гости сопровождались не меньшим количеством охраны.
К моему удивлению гостей оказалось немного, я то думал, что, будет хотя бы человек двадцать- тридцать, а приехало всего восемь человек.
Все мы были уже знакомы по Думе, так что представлять никого было не надо. Мы раскланивались и вежливо улыбались в бороды друг друга. Моя бородка была, к сожалению самая мелкая из присутствующих.
Вскоре хозяин попросил всех к столу. Я не очень представлял, где я должен сидеть, но, похоже, меня не обидели, сидел я четвертым от хозяина, между нами сидело два брата князья Андрей и Дмитрий Шуйские, с другой стороны от него Иван Шуйский наместник псковский, сейчас якобы по каким-то делам пребывавший в Москве, за ним сидели два посольских дьяка, а рядом со мной с краю сидел брат хозяина Василий.
Андрей Яковлевич длинно и туманно, как все дипломаты, сообщил, по какой причине собрались, по какой, я так и не понял, после чего начался пир, было несколько перемен блюд, кормили, как на убой. Пили мы пока меды. Как обычно на таких сборищах, вначале все сидели молча, пили ели, но по мере выпитого языки начинали развязываться, а когда хозяин предложил мне попробовать аглицкий напиток, якобы подаренный ему послом, я понял – сейчас меня хотят напоить, чтобы наглый юнец, у которого и бороды почти нет, рассказал все, чему его учит Хворостинин, ну может быть еще и Лопухин. Потому, что, кто еще мог надоумить Щепотнева, свалить такой могучий род Бельских, и не планируется ли такое же мероприятие в отношении Шуйских. И действительно вскоре начались осторожные вопросы, о моей жизни, как я устроился в Москве, жалели, что нелюдимо живу, редко езжу по гостям, даже к своим родственникам по жене Лопухиным, часто ли ко мне Хворостинин приезжает.
Бояре не знали, что молодой парень, который сидит с ними за столом, на самом деле старше многих из них и за время работы в медицинских учреждениях прошел такую школу злословия, что может дать в этом фору любому.
