Первая волна - Михалев Артем Аркадьевич "Русс" (бесплатные книги полный формат txt) 📗
— Какой гадостью? — А потом злобный вопль: — Как ты меня назвал?!
— Василек? — Сам чувствую в своем голосе невероятное облегчение. — А где ящер?
— Тут только один ящер. И если этот крокодил-переросток не объяснится — я пущу его на зимние сапожки.
— Стой. — Для наглядности я выставил перед собой ладони. — Дай я в себя приду.
Женя сузила глаза, но промолчала. Хорошее у нее терпение. Несколько минут, пока я собирался с мыслями, девушка сидела спокойно и не мешала.
— Жень, что такое «ихор»?
— Так называют кровь демонов, драконов и других тварей. Мифических. Она обладает магическими свойствами, по крайней мере, так утверждают сказки.
Она начала приводить примеры, но я перебил, недослушав до конца. Суть уловил, пока этого хватит.
— Второй вопрос: что со мной было? Отчего ты начала хлестать меня по щекам? — Я приложил к лицу холодную ладонь. — До сих пор горят.
— Ты отключился. Мозговая активность нулевая, сердце еле стучит, заклинаниями не прощупываешься.
— Понятно. Тогда ладно, а то мне всякая жуть причудилась. Ты что-то хотела спросить?
— Только одно, — Женя склонила голову набок, — с каких пор у тебя фиолетовые глаза?
Прошло минут двадцать с тех пор, как я очнулся. Мы сидели на поляне и спокойно беседовали. Я рассказывал Васильку о своем трансе, а она выпытывала детали. Изменение глаз ее не сильно заинтересовало, по сравнению с сюжетом полусна — плюнуть и растереть. Древний оборотень — вот это интересно. А глаза? Ну сменилась пигментация — стали вдруг фиолетовыми, и что? Для человека — нонсенс, а для оборотня — мелочь, не стоящая внимания. У нас весь организм как пластилин.
Свое мнение мастер-лекарь поменяла через полчаса, когда приступ боли бросил меня на землю. Ощущения такие, словно в глаз вонзили раскаленный нож. Даже закричать не смог, так дыхание перехватило. Спустя мгновение вспышка повторилась во второй глазнице. Мир потемнел, словно негатив фотографии, — остались только черный и белый цвета.
Я думал, сдохну, но опустившаяся на лоб холодная ладонь отсекла болевые ощущения. По крайней мере, снизила их до почти приемлемых. Я даже немного опешил от такого резкого перехода. Открываю глаза — надо мной склонилась Женя. Взгляд направлен в себя — сосредоточена. Одной ладонью девушка прижала меня к земле, в то время как вторая скользит перед лицом. Вверх-вниз, вверх-вниз. И от руки словно тоненькие, золотистые паутинки спускаются. Переливаются. Очень красивое зрелище, особенно на общем черно-белом фоне.
Но самое интересное началось, когда я от этих паутинок отмахнулся. Глупо, но подумать я просто не успел, как-то само собой получилось. Мою ладошку слегка пощекотало, а вот Василек вздрогнула.
— Не делай так больше, — не крик, тихое шипение, — а то ослепнешь.
— Понял. Прости, пожалуйста.
Я замер в каменной неподвижности. Угроза меня нешуточно напугала.
Спустя минут пять такой иллюминации Женя облегченно выдохнула и сказала:
— Мне интересно, как ты это сделал? Считалось, что оборотень не способен напрямую воздействовать на плетение. Его не каждый маг увидеть может, а про «волосатиков» и речи не шло. Но ты же у нас — диковина, все законы побоку.
— С глазами что? — перебил я.
— Не знаю, очень сложная структура. К тому же перевертышей сканировать — то еще удовольствие. — Голос Василька выражал неподдельную радость. Этим же радостным голосом она и продолжила: — Вот если их извлечь ненадолго, мне было бы легче. Не хочешь послужить науке и магии?
— Очень смешно. Не хочу.
— Ты подумай, может, в твою честь что-нибудь назовут. Посмертно.
— Угу. Обсерваторию. — Я подпустил яду в голос, но рассмеялись оба.
— Одним словом, некогда мне разбираться с твоими гляделками. По ним диссертацию защищать можно или докторскую в нашей академии. Так что я тебя застолбила, закончим с Печатями — буду изучать.
— У нас есть академия? Первый раз слышу. — Новость меня заинтересовала.
— Достраивают потихоньку. К сентябрю обещают открыть. Одну в Москве, другую в Питере, еще десяток мелких раскидают по городам-миллионникам.
— Сильно. Молодцы. А с глазами-то что делать? Болят.
— Поболят и перестанут. Не разобравшись — не полезу, боюсь, вытекут. — Злая она все-таки. Недобрая. — Пойдем, нам еще тебя проверять на устойчивость. Я людей соберу, а ты пока в госпитале посиди, под надзором оно надежней будет. Тут, конечно, коновалы редкие, но хоть меня позовут.
В результате я уже больше часа провалялся в медсанчасти, борясь с желанием выковырять глаза к такой-то матери. Пробовал тереть и промывать, но помогает слабо. По ощущениям — будто стекольной крошки сыпанули. Тер, кстати, зря. Стало только хуже, но и остановиться уже не мог. Стоит отвлечься, как пальцы сами тянутся к лицу. Боль почти прошла, но резь осталась, и вокруг все покраснело. Натер, наверное.
После пробуждения мышцы вокруг глазного яблока стали интенсивно сокращаться. Все перестраивается, и непривычная нагрузка вызывает болевые ощущения. Это Василек так объяснила. Кстати, легка на помине.
— Ну что, раненый, готов?
— Надоели мне ваши опыты. Готов, куда я денусь?
— С подводной лодки-то… — она с улыбкой закончила предложение. — Молодчина, все правильно. Идем.
Пока шел за девушкой, думал о том, как ей удалось выжить с таким характером в обществе сверхов. Надо быть истинным профессионалом, чтобы за подобные шутки не устроили темную. Выдержать постоянный пресс ее насмешек — непростая задача. Причем я заметил, что ее мнение о человеке очень часто перенимается отделом. Такое влияние может иметь только очень хороший мастер. Любой дутый авторитет рано или поздно лопнет. Да и не тот это случай, чересчур неподдельное уважение ей оказывают боевики. А они элита. Слишком многие ей обязаны жизнью.
Одним словом, хорошая девушка. Надо держаться от нее подальше.
Как только вышли на улицу, мне резко поплохело. Привыкшие к полумраку, глаза очень болезненно отреагировали на яркое солнце. Как я домой поеду в таком состоянии? За руль садиться — самоубийство. Я и шагаю-то почти на ощупь, сквозь прикрытые веки только очертания видны. И все черно-белое. Цвета, кстати, так и не вернулись!
Пока пытался рассмотреть хоть что-нибудь, мы уже пришли. На поляне столпилось человек двадцать. Девушки, парни — вперемешку. Лиц не вижу, возраст определить тоже не могу. Одно ясно — все в белом, солнце бликует и лучиками целит прямо в глаза. Хоть вой.
— Так, господа, — раздался голос Василька. — Ваша задача на сегодня — заполнить вот этого красноглазого под завязку. Сливайтесь аккуратно, ему и так досталось. Я не шучу. Предупреждаю, Ящер уже несколько раз удивлял, и не всегда приятно. Будьте осторожней.
Девушка повернулась ко мне:
— Теперь ты. Сидишь в центре, впитываешь все, что в тебя сливают. Гарантирую, чернуху я отфильтрую. Сопротивляться или препятствовать разрешаю только в том случае, если почувствуешь себя плохо. Хотя обычно такого не происходит. Даже совсем наоборот, от такой подпитки появляется некоторая эйфория, как от передозировки. Так что держи себя в руках. Все готовы? Внимание, начинаем!
— Готов, готов. — Яркое солнце сделало меня раздражительным.
Быстрей бы уже все закончилось. Домой хочу, спать. Может, глаза пройдут, и зрение восстановится. Наглотался кровушки, на свою голову.
Дальше все происходило именно так, как описывала Василек. Сижу с закрытыми глазами, вокруг толпа народа. Стоят кольцом, за руки не держатся. Жаль, хотел поиздеваться. Длительное общение с Васильком накладывает свой отпечаток. Даже сквозь плотно сжатые веки просматриваются смутные очертания человеческих фигур.
Группа выглядела очень эффектно. Все кругом черно-белое, а вокруг головы каждого из магов разноцветная корона, ореол свечения. У нескольких к тому же интенсивно пульсируют ладони. Ауры отличаются оттенками и ритмом, полностью идентичных нет. Насыщенность, пульсация и чистота — все разное, но впечатление фейерверка не производит. Легко отличаю каждого по отдельности. Удивительное зрелище надолго приковывает внутренний взгляд, и только усиливающееся давление в макушке отвлекло меня от разглядывания красочной картины.
