Осенний бал - Унт Мати Аугустович (книги онлайн полностью txt, fb2) 📗
Джим, обуреваемый непомерным бунтом против общества, стал по отношению к Плюрабель невыносимо груб и циничен. Не раз обрушивался он на свою беременную жену с грязною бранью. Но его варварские замашки скоро прошли, и он снова преклонил главу к ногам Плюрабель, шепча ей свои простые люмпенские слова любви. Джим был настоящий истерик. Его пошлости отталкивали, а взрывы страсти были необузданны и суггестивны. В пику Каннингему их брак был оформлен в полнейшей тайне, без каких бы то ни было приличествующих случаю церемоний. Теперь, когда у Джима ходу назад не было, Анна начала понемногу заботиться о молодоженах, поддерживая их морально и материально. Каннингем же по-прежнему скрывался где-то в глуши.
Однажды между Плюрабель и Джимом снова вспыхнул острый конфликт, и Плюрабель бросила Джиму упрек, что он, такой-сякой нонконформист, живет на ее и матери деньги. Джим ударил Плюрабель, та упала и умерла от преждевременных родов. Джим страшно переживал, плакал и бился головой в стенку. Но Плюрабель этим уже было не вернуть. Ребенок же оказался жизнеспособным. Девочку назвали Аннабель, растить ее стала практически Анна. А Джим тем временем пропадал в дешевых барах, где исповедовался друзьям, как он убил Плюрабель. Вернулся из своего изгнания и старый Каннингем, тут же влюбившийся без памяти в маленькую Аннабель. Он растроганно смотрел на крошку, брал ее маленькие ручки в свои и шептал: ну точно как Плюрабель! Анна и Каннингем внешне примирилась — их сблизило воспитание ребенка. Каннингем часто навещал Анну и Аннабель. Поддерживал он их и материально. Порой, уже уходя, он останавливался в дверях, будто желая что-то сказать, но ничего не говорил и уходил опечаленный.
Совершеннейшей неожиданностью было сближение Джима с Анной, если учесть их разницу в возрасте. Еще большим сюрпризом оказалось то, что Анна, зрелая женщина, отдалась этому мальчишке. Их сблизила одинаковая эмоциональность, одинаковая нежность, когда оба они стояли у кроватки маленькой Аннабель, а также известное сходство Анны с Плюрабель, которую Джим никак не мог забыть. Любовь Анны и Джима была сложная, какая-то судорожная. Анна не могла позволить себе полной свободы, ей мешала глубокая внутренняя консервативность. Она боялась молодого человека, боялась общественного мнения, боялась угрызений совести. Им мешал и помешавшийся на Аннабель Каннингем, являвшийся полюбоваться ребенком, заранее об этом не предупреждая. Джим по-прежнему ненавидел Каннингема, и Каннингем отвечал ему тем же. Ненависть Каннингема увеличивало еще и то, что Джим был убийцей Плюрабель. Всю свою любовь этот одинокий, душевно тонкий человек отдавал маленькой Аннабель.
Тут серия кончилась. Лаура допила свою наливку, заткнула бутылку, отнесла ее в шкаф, ополоснула рюмку и погасила в кухне свет.
На улице стоял туман. Мокрая осень. Лаура закуталась в мягкое одеяло и стала вспоминать, как прошел день.
Она ездила к подружке за город. Под теплым осенним солнцем, среди первой желтой листвы около нее остановилась черная машина. Лаура обернулась и увидела незнакомого мужчину, который открыл перед нею дверцу. Садитесь, сказал мужчина низким, внушающим доверие голосом, я вас подвезу. Лаура посмотрела в его холодные серые глаза. Тихо урчал мотор, мужчина ждал. Сама не зная почему Лаура села рядом. Мужчина захлопнул дверцу. Не говоря ни слова, он выехал за город, где до горизонта простирались ясные осенние картины. Лаура вспомнила, что она не посмотрела номер машины. Теперь они ехали среди поспевших колосящихся полей, над которыми летали черные птицы, как на одной из последних картин Ван Гога. Не было видно ни одного человека, ни трактора, ни комбайна. Пусть вас не удивляет мое поведение, сказал мужчина, я давно за вами наблюдаю, вы мне нравитесь. Вы печальны и одиноки. Вы тонкая. Когда он это говорил, Лауру обдало мятным запахом из его рта. Он выключил зажигание и сказал: будьте моей женой. Почему, спросила Лаура. В моем доме нет доброй феи, усмехнулся мужчина. В машину ворвался ветер. Его руки судорожно сжимали руль. Будто таксометр, тикали часы. Или вы презираете таких, как я, спросил мужчина. Каких? — вопросом на вопрос ответила Лаура. Мужчина ничего не ответил, усмехнулся слегка иронично и спросил: может, хотя бы поцелуете меня? Нет, ответила Лаура, горло у нее пересохло. Его руки еще крепче впились в руль, даже костяшки пальцев побелели. Лаура затаила дыхание. Но мужчина расслабился, завел мотор. Это все, сказал он загадочно, выжал сцепление, развернулся и, не говоря больше ни слова, поехал обратно в город. Единственное, что он в городе спросил, было: где вы живете? Лаура молчала. Мужчина понимающе усмехнулся и остановился у магазина. Лаура открыла дверцу. Мужчина не шелохнулся. Он все еще усмехался. Лаура вышла, захлопнула за собой дверцу. Она не осмелилась оглянуться, пошла в магазин, купила лимонад и хлеба. Когда она вышла, машины не было.
В этот вечер Лауру охватило странное возбуждение. Долго, не двигаясь, стояла она у окна. Ночи были уже совсем темные. Уличное освещение когда горело, когда нет. Под фонарями тихо качалась темная листва. Короткие вскрики на человеческом языке, откуда-то издали. Пара окон освещена, другие темны. Или в каких-то слабый огонь? Или это отсвет от других окон? Что они там делают? Как выглядят? Одинокий силуэт в далеком окне, но слишком далеко, чтобы различить детали. Желтые машины, вокруг первая пожелтевшая листва. Поднялся туман или пал туман — как это называется в городе? Туман пал на луга, с реки поднялся туман — да, это знакомо, несмотря на то что давно уж не видано своими глазами. С улиц поднялся туман? — что-то во всем этом не так. Но — туман сгустился! Вот это Лаура видела. Нимбы вокруг фонарей, мокрые стены, капли влаги на лицах встречных. Лауру пробрала дрожь, она закрыла окно. Тантал ловил воду, ускользавшую от него, крутилось колесо Иксиона, орлы клевали печень, данаиды таскали воду в дырявую бочку, Сизиф катил камень.
Перед тем как заснуть, Лаура подумала: может, ей надо было выйти замуж за этого незнакомца? Но лицо у него было слишком жестоко, запах слишком хорош, пальцы слишком костлявы, голос слишком глубок. Будет ли такой моему мальчику хорошим отцом, подумала Лаура. Что-то слишком совершенное было в этом мужчине. Такой не поможет по дому, не пошутит, не посадит ребенка на закорки, не сходит в лавку. Высоко летает. Всерьез таких принимать нельзя. С другой стороны, такой муж обеспечил бы ребенку и в материальном отношении безупречный дом, продолжала размышлять Лаура, был бы поддержкой и защитой. И он еще не старый, не умрет, пока мальчик не вырастет большой. Да может, и характер у него неплохой, переиграл только, чтобы мне понравиться? Лаура не знала, что этот мужчина был в Таллине проездом и что они никогда больше не встретятся.
4
В коротком апофеозе они видели воздвигнутые ими гигантские дворцы. На выровненных площадках взлетали миллионы фейерверков, и миллионы людей пели «Мессию». На колоссальных террасах духовые оркестры в десять тысяч труб исполняли «Реквием» Верди. На склонах гор были высечены стихи. Пустыни покрылись садами. Города сплошь украсились фресками.
Жорж Перек. «Вещи»
Пер. Т. Ивановой
В мире невообразимое множество живых существ. Некоторые предпочитают (или предпочли) какой-либо материк или остров. Бизоны и ондатры — Северную Америку, муравьеды — Южную Америку, кенгуру — Австралию, гориллы — Африку, соловьи — Европу. А сколь разнообразен домашний образ жизни живых существ.
Вирусы большей частью нуждаются в среде, где жизненный процесс нарушен. Огромному числу бактерий необходим кислород, но какая-то часть в нем не нуждается. Один вид бактерий живет даже в пенициллине, но и это не такое уж чудо. Амеба живет в донном иле. Корненожки живут в известковых раковинах. Инфузории — в сенном настое. Ленточные глисты — в кишечнике человека. Корни растений — большей частью в земле, или в песке, или в воде. Грибы зачастую паразитируют на других организмах. Подберезовик растет под березами, попуток фиолетовый — в ельнике, гриб-зонтик — на навозных кучах, опенок — на пнях. Пальма, кактус, агава и алоэ живут в пустыне, фикус — в джунглях, тюльпаны — в Голландии. Озерные и речные моллюски — в своей раковине. Слизни — в известняке или на дереве. Устриц едят живыми, по некоторым сведениям также и мышат, предварительно опуская их в кипящее масло. Улитка живет в собственном домике. Речной рак живет под камнями или в норках. Мокрицы живут в подвале. Актиния гарцует верхом на омаре. Рыжий муравей окружает муравейник земляными валами. Сороконожки живут в лиственном перегное. Пчелы живут в ульях. Шмели живут в гнездах под землей. Муравьи живут в муравейниках. Личинки шершня — в личинках бабочки-капустницы. Жуки-носороги живут в древесной трухе. Клоачная рыбка живет у голотурии в животе. Угри мечут икру в Саргассовом море. Плотва живет в пресной воде, акула в соленой, но иногда попадает и в пресные воды. Белые аисты устраивают гнезда на оставленных специально для них тележных колесах. Ястреб-курятник гнездится в густом лесу на елях. Домашние куры живут в курятниках. Кукушка гнезда не вьет, а подкидывает яйца в гнезда других птиц. Зимородок живет в углублении, вырытом в берегу реки. Жаворонок живет в гнезде среди поля. Подпечник живет под печкой. Ласточка-касатка живет в гнезде под стрехой. Береговые ласточки живут по берегам рек и в песчаных обрывах. Пустельга и орлан гнездятся на соснах. Домовой сыч живет на дереве в дупле. Черти живут в аду. Скворец живет в сделанном человеком скворечнике. Гаттерия живет в гнезде буревестника. Лошади живут в конюшне. Лисы и барсуки живут в норах. Один леопард забрался на вулкан Килиманджаро. Крот живет в темноте, в подземном лабиринте и, говорят, боится ветра. Волк разрывает лисьи и барсучьи норы и устраивается в них. Крысы живут в человеческих жилищах и на кораблях. Свиньи живут на свинофабриках взаперти и визжат. Собаки живут в конуре. Место обитания кошки понятно. Люди живут в пещерах, хижинах, юртах, избах, палатках, но большей частью в домах.
