Иным путем. Вихри враждебные. Жаркая осень 1904 года - Михайловский Александр (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Двадцать пять узлов они смогут держать неограниченно долго, – сказал Ларионов.
– Ну, вот и отлично! – улыбнулся Алексеев, допивая кофе. – А наши тихоходные утюги «Ретвизан» с «Цесаревичем» имеют экономический ход всего в десять узлов и будут тормозить вашу эскадру. Ведь так? Поэтому следуйте не спеша со всеми вашими силами прямо на юг, а отставшие корабли догонят их не менее чем за трое суток, где-нибудь неподалеку от Манилы.
Я же со своей стороны отдам приказ нашим быстроходным бронепалубным крейсерам – «Варягу», «Аскольду», «Богатырю», «Новику» и «Боярину», принять ваши корабли под эскорт в Формозском проливе и сопроводить их до встречи с эскадрой. На обратном пути Николай Карлович Рейценштейн по моему приказу заглянет в порты французского Индокитая, покажет флаг бывшему нашему союзнику.
– Евгений Иванович, – сказал адмирал Ларионов, вставая, – спасибо за завтрак и гостеприимство, но мне пора. Надо начинать. Вас же я попрошу сообщить обо всем на «Ретвизан». Пусть он занимает свое место в строю, в кильватере у «Цесаревича». Подъем якорей через час. Всё, с Богом! Надеюсь еще встретиться с вами.
– Счастливого плаванья, Виктор Сергеевич, – сказал Алексеев, – семь футов вам под килем! С Богом!
2 мая (19 апреля) 1904 года, 11:05.
Санкт-Петербург, Зимний дворец, Готическая библиотека.
Капитан Тамбовцев Александр Васильевич
Сегодня во дворце должен был состояться очень серьезный разговор. Вчера, по моей просьбе, император Михаил пригласил в Зимний дворец на одиннадцать часов сего дня Петра Аркадьевича Столыпина, на днях по моей протекции назначенного министром земледелия. Так же при разговоре должен будет присутствовать Владимир Ильич Ульянов, который тоже вот-вот должен был быть назначен на министерский пост. Да-да, я собирался познакомить Столыпина с тем самым лидером эсдеков, который в материалах охранного отделения фигурировал под партийным псевдонимом Ленин.
Темой беседы должен был стать проект реформы, которую по поручению вдовствующей императрицы Марии Федоровны подготовил Столыпин. Чтобы он снова не наломал с нею дров, я примерно за неделю до предполагаемой встречи попросил Ильича внимательно изучить проект столыпинской реформы, дав ему почитать кое-что из нашей литературы. Ленин с жаром принялся изучать предоставленные документы и через три дня сообщил мне, что готов оппонировать Столыпину, обещав камня на камне не оставить от идей Петра Аркадьевича, обозвав их благоглупостями.
Я немного остудил пыл Ильича, сказав ему, что он будет выступать не на заседании ЦК партии социал-демократов, а во дворце императора, и тотальный разгром оппонента в данном случае не потребуется. Надо будет лишь конструктивно покритиковать Столыпина, указав на слабые места проекта его реформы, и предложить свое видение решения аграрного вопроса. То, что этот назревший и перезревший для России вопрос необходимо решать, в этом никаких сомнений не было и быть не могло. Крестьянский вопрос, словно пар в кипящем котле, давил на его стенки, и взрыв мог произойти в любой момент.
Встреча была назначена в Готической библиотеке, которая для нового императора стала чем-то вроде кабинета. Мы с Ильичом подошли туда без одной минуты одиннадцать, а ровно за час до полудня пришел и Петр Аркадьевич. Сам Михаил уже ждал нас в библиотеке, не теряя времени даром и штудируя какой-то толстый фолиант, изобилующий множеством закладок. Царь с дружеской теплотой поздоровался с Лениным и со мною, и несколько более сдержанно – со Столыпиным. Похоже, что он накануне он также внимательно вычитал копии тех документов, которые я передавал Ленину.
– Присаживайтесь, господа, – сказал Михаил, указывая на глубокие мягкие кресла, – разговор у нас сегодня будет долгий и важный, и потому располагайтесь поудобнее. Александр Васильевич, – обратился он ко мне, – я попрошу вас вести нашу беседу. Петр Аркадьевич будет адвокатом, который станет излагать основные положения проекта своей реформы, Владимир Ильич – его оппонентом, а я присяжными и судьей в одном лице. Буду слушать, задавать вопросы, а потом вынесу свой вердикт. Прошу отнестись к сегодняшнему разговору серьезно – несвоевременное или неверное решение аграрного вопроса напрямую угрожает безопасности всей нашей державы.
Первым выступил Столыпин. Он встал, оправил рукой свою бородку и чуть подкрученные кверху усы, обвел сидящих перед ним людей острым, как его часто называли – «цыганским» взглядом, после чего начал.
– Ваше величество, а также господа Ульянов и Тамбовцев. Ответ на то – нужна ли аграрная реформа, могут дать только цифры. А они таковы: если бы не только частновладельческую, но даже всю землю без малейшего исключения, даже землю, находящуюся в настоящее время под городами, отдать в распоряжение крестьян, владеющих ныне надельной землею, то в то время как в Вологодской губернии пришлось бы всего с имеющимися ныне по сто сорок семь десятин на двор, в Олонецкой по сто восемьдесят пять десятин, в Архангельской даже по тысяче триста девять десятин, в четырнадцати губерниях недостало бы и по пятнадцать, а в Полтавской пришлось бы по девять, в Подольской по восемь десятин.
Это объясняется крайне неравномерным распределением по губерниям не только казенных и удельных земель, но и частновладельческих. Четвертая часть частновладельческих земель находится в тех двенадцати губерниях, которые имеют надел свыше пятнадцати десятин на двор, и лишь одна седьмая часть частновладельческих земель расположена в десяти губерниях с наименьшим наделом, то есть по семь десятин на один двор. При этом принимается в расчет вся земля всех владельцев, то есть не только семнадцать тысяч дворян, но и четыреста девяносто тысяч крестьян, купивших себе землю, а также восемьдесят пять тысяч мещан. Два этих последних разряда населения владеют до семнадцати миллионов десятин.
Из этого следует, что поголовное разделение всех земель едва ли может удовлетворить земельную нужду на местах; придется прибегнуть к такому средству, как переселение; придется отказаться от мысли наделить землей весь трудовой народ и не выделять из него известной части населения в другие области труда.
Столыпин закончил, вопросительно взглянул на императора и налил себе воды в стакан из хрустального графина.
– Владимир Ильич, – обратился Михаил к Ленину, – вам есть что сказать в дополнение к тому, что сейчас сообщил нам Петр Аркадьевич?
Ленин встал, одернул пиджак и начал свою речь.
– Ваше величество, господа. Я готов подтвердить, что все, что сказал Петр Аркадьевич, соответствует действительности. Добавлю, что все обстоит даже гораздо хуже, чем он рассказал. А именно – неустройство в аграрном вопросе сказывается и на безопасности государства. Например, из отчета воинских начальников лишь сорок процентов крестьян-новобранцев в армии первый раз в жизни попробовали мяса!
– Не может быть, – воскликнул император Михаил, – Владимир Ильич, а вы не ошибаетесь?
– Нет, ваше величество, – ответил Ленин, – на этот счет есть документы военного министерства, откуда, собственно, я и взял эту цифру. Далее, средняя продолжительность жизни мужчин и женщин в Российской империи составляет соответственно 32,4 и 34,5 года. Причина – в ужасающем уровне смертности среди крестьянских детей. В России смертность в возрасте до четырех лет – 214,4 детей на тысячу населения. Из 6–7 миллионов рождаемых детей 43 % не доживают до пяти лет. 31 % в той или иной форме обнаруживают различные признаки пищевой недостаточности: рахита, цинги, пеллагры и прочих.
– Но это же ужасно! – возмутился Михаил Александрович. – Неужели такое может твориться у нас в России?
– Может, – коротко ответил Ленин, – эти цифры опять-таки из казенных документов. Но, несмотря на это, крестьянское население Российской империи растет не по дням, а по часам. Вот еще цифры. За последние четверть века население России увеличилось в полтора раз. Этот прирост с большим отрывом опережает все европейские страны. Причем рост населения очень четко соотносился с частотой переделов земли. В местностях, где делились чаще, – детей было больше. И наоборот. Например, в Полтавской губернии, где 85 % крестьянских дворов не подвергаются переделам уже несколько десятилетий подряд, число рождений дает увеличение всего на три процента. В соседней Харьковской губернии, где, наоборот, 95 % дворов объединены в общины, число рождений за тот же период увеличилось на 52 %. В смежных Ковенской и Смоленской губерниях число рождений возросло на 3 % в первой и на 40 % во второй. В Ковенской губернии 100 % крестьян владеют землей подворно, а в Смоленской – 96 % общинно. В Прибалтийском крае, не знавшем общинных порядков и придерживающемся системы единонаследия крестьянских дворов, прирост рождений за тридцатилетний период составляет едва один процент первоначальной цифры.