Ради острых ощущений. Гремучая смесь - Никольская Наталья (книги онлайн полностью TXT) 📗
Я сама все смогу, сказала я себе и вспомнила про институт. Что, если сходить в деканат? Там-то наверняка должен быть адрес Воронова. Но я даже не знаю, в каком институте он учился. Может быть, Павел знает? Нужно срочно ему позвонить.
Мы договаривались, что если вдруг мне нужно будет позвонить Павлу, то я позвоню три раза подряд по четыре гудка. После каждого четвертого буду вешать трубку. Когда я буду набирать номер в четвертый раз, Павел поймет, что это свои. И даже если это будет кто-то другой (случайно), Павел должен сказать, что ошиблись номером, положить трубку и больше к телефону не подходить.
Мне пришлось обойти почти всю округу, пока продавщица мороженого не разменяла мою пятидесятирублевую купюру, а потом еще попросить продавца газет разменять десятку так, чтоб был рубль позвонить.
Я три раза набирала номер своего домашнего телефона, каждый раз выжидала четыре гудка и вешала трубку. Наконец, как мы и договаривались, после четвертого раза Павел взял трубку.
— Это я, Оля, — сразу же сказала я, чтобы успокоить его. — Послушай, мне нужно знать, в каком институте учился Маслов?
— В экономическом, — сразу же ответил Павел. Я поблагодарила его и повесила трубку. Теперь я знала, куда мне ехать.
На этот раз троллейбус подошел быстро и был почти пустым, поэтому я решила не транжирить Полинины деньги и ехать в общественном транспорте. Сойдя на нужной мне остановке, я прошла несколько кварталов пешком, так как к экономическому на троллейбусе не подъедешь. Через несколько минут я уже поднималась по лестнице Тарасовского экономического института к дверям деканата.
В приемной сидела пожилая женщина в очках и заполняла какую-то ведомость. Перед ней на столе стоял компьютер.
— Здравствуйте, — поприветствовала я ее.
— Здравствуйте. Вы зачетку заверять? — спросила она, приняв меня за студентку.
— Нет-нет, вы ошиблись. Я совсем по другому делу. У меня к вам огромная просьба. Понимаете, один из бывших студентов взял у меня книгу и не вернул. А книга библиотечная, ее у меня требуют. Вы не могли бы мне дать адрес этого студента?
Протараторив все это, я выложила ей на стол коробку шоколадных конфет, специально купленную для этого случая в ларьке на остановке.
Лицо женщины не выразило ничего при появлении этого скромного подарка. Я поняла, что она помогла бы мне и так. Но за бескорыстную помощь тем более хочется отплатить.
— В каком году поступил этот студент? — спросила она.
— Ой, я даже не знаю! Он учился, наверное, лет десять назад и бросил институт.
Женщина неодобрительно покачала головой. Она явно осуждала всех, кто бросал это учебное заведение. Теперь она точно мне поможет найти адрес этого недобросовестного студента, который мало того, что не хочет учиться, да еще и присваивает чужие книги!
— Как его фамилия? — спросила она.
— Воронов Михаил, — сказала я.
Она принялась нажимать на клавиши компьютера, сосредоточенно хмуря брови. Потом сказала:
— Вот он, ваш Воронов. Наверное, это тот, кто вам нужен. Во всяком случае, другого Михаила Воронова здесь нет.
— Спасибо вам огромное! — Я чуть не подскочила от радости.
— Пожалуйста.
Женщина переписала мне адрес на листок бумаги и сказала:
— Желаю вам удачи в поисках этого типа. И больше никогда не давайте свои книги таким безответственным людям, — посоветовала она.
Обрадованная, я вышла на улицу и побежала на трамвай. Проехав три остановки, я вышла и пошла по указанному на листке адресу.
Михаил Воронов жил в центре города, в старом трехэтажном доме, построенном немцами. Это сразу чувствовалось: несмотря на возраст, дом был очень добротным и мог простоять еще много лет.
Я поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Через пару минут раздался приятный баритон:
— Кто там?
Черт, кем же мне представиться? Надо же, ехала-ехала и не придумала, в качестве кого войти в эту квартиру! Лихорадочно соображая, я выпалила:
— Откройте, пожалуйста! Мне нужен друг
Александра Маслова! Я нуждаюсь в его помощи! Я его подруга!
Не знаю, разумно ли я поступила, отрекомендовавшись таким образом, но дверь открылась, и я увидела невысокого, крепкого парня с черными волнистыми волосами. Он несколько удивленно смотрел на меня.
— Здравствуйте, — заторопилась я, — скажите, вы Михаил Воронов?
— Да, это я, — подтвердил крепыш. — А с кем имею честь?
— Меня зовут Ольга, — сказала я чистую правду. — Понимаете, я была подругой Александра. Мне необходимо с вами поговорить. Я так расстроена его внезапной смертью, что… Я…
На самом деле я была расстроена собственной бестолковостью и чуть не расплакалась. Но это обстоятельство оказалось мне на руку. Решив, что я убиваюсь по Маслову, Воронов взял меня за руку, провел в квартиру и усадил на диван.
— Успокойтесь, пожалуйста, — мягко сказал он, — и расскажите, что вас привело ко мне?
— Понимаете, — утирая слезы, принялась объяснять я, — Александр говорил мне, что вы его лучший друг. Я хотела просто поговорить с вами о нем, вспомнить… Понимаете, мне очень дорого все, что с ним связано. Мне совершенно не с кем поговорить, я так страдаю. — Тут я зарыдала уже в голос.
Воронов даже приобнял меня:
— Успокойтесь, Оля, пожалуйста. Я постараюсь вам помочь. Для меня смерть Александра тоже была большим ударом. Я просто не поверил, когда узнал. Только что-то я вас не помню. И Александр мне ничего не говорил.
— Он не хотел афишировать наши отношения. Понимаете, я замужем…
Господи, я становлюсь совсем уж бессовестной лгуньей! Но что же делать, когда речь идет о счастье сестры?
— Я понимаю, понимаю, — закивал головой Михаил, обнимая меня. — Вы поплачьте, не стесняйтесь!
Плакать мне уже не хотелось, но я отчаянно заревела. Чтобы мой рев выглядел естественнее, я вспомнила все плохое, что случалось со мной в жизни: развод с Кириллом, нелады с матерью и даже детские обиды на Полину. Сразу стало себя жалко, и я поплакала и над судьбой Маслова, и над собственной. Продолжалось это около пятнадцати минут.
Все это время Воронов сидел терпеливо рядом, похлопывал по плечу и молчал. Мне было приятно чувствовать его поддержку.
Бывают же такие мужчины! Другой или растерялся бы на его месте и бестолково топтался вокруг меня, или выгнал бы к чертовой матери незваную гостью, а этот слушает мои всхлипы, успокаивает…
Наконец, увидев, что я уже не плачу в голос, а лишь шмыгаю носом, Воронов отпустил меня и ушел в кухню. Вскоре он вернулся со стаканом воды и каким-то пузыречком. Михаил накапал из пузыречка в стакан немного темной жидкости и протянул мне:
— Выпейте, это поможет вам успокоиться.
— Спасибо, — всхлипнула я и проглотила залпом лекарство с каким-то мятным привкусом.
Михаил сел рядом. Я вздохнула и спросила у него:
— А вы давно были знакомы с Александром?
— Давно. Мы учились вместе. Правда, я не закончил институт, но отношения наши всегда оставались хорошими. Встречались мы не очень часто. Но были искренне привязаны друг к другу.
— Да-да, я знаю, — закивала я головой. Надо только не перестараться и осторожно реагировать на его реплики. Может, он заподозрил, что я никакая не подруга Маслова, и проверяет меня?
— Скажите, кто мог желать смерти Саше? Ведь он был такой хороший, — заныла я.
— Как кто? Так Глазунов же! Разве вы этого не знаете?
— Я знаю, я слышала об этом! Но следователь говорил, что сомневается в его виновности.
Ой, как бы мне не навредить Жоре своими высказываниями! Может, не стоило этого говорить?
На лице Воронова отразилось недоумение:
— Если его убил не Глазунов, то кто же? Ведь он был с ним в тот вечер?
— Да. Но, очевидно, об этом знал кто-то еще. И этот кто-то поехал туда и убил Сашу. Это я так думаю.
— Ну, а может, его убили случайно?
— То есть как? — открыла я рот.
— Ну, мало ли как! С целью ограбления, например!
— Но кто же потащится в такой час в Вишневку, чтобы ограбить человека? Там же никого нет, кроме дачников!
