Таинства кулинарии. Гастрономическое великолепие Античного мира - Сойер Алексис Бенуа (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗

Аристотель ничего не говорит о кроликах, о которых грекам, вероятно, было известно очень немного. Впоследствии они стали вполне обычным явлением, особенно в Македонии, где их подавали на пирах, славившихся своими лакомствами.

Римляне, эти отважные новаторы в кулинарии, так жаждущие необычных и неслыханных блюд, соглашались есть кроликов при условии, что их забивали до того, как те переставали питаться материнским молоком, или были отобраны живыми у убитой матери, чтобы незамедлительно попасть в печи на кухнях. Определенно, римлянам было предназначено стать народом, пугающим мир кулинарными извращениями всякого рода.

Молодая лиса, откормленная виноградом и зажаренная на вертеле, – лакомый кусочек для царя в осеннее время. Так считали римские крестьяне, но нам позволено иметь другое мнение.

Греки охотно едят ежа в рагу, блюде, которое никогда не вызывало зависть римлян.

Маленькое очаровательное животное, которому следует радоваться, когда оно живо, часто появлялось на столах римлян среди самых изысканных блюд на пиру. Поначалу это было лишь прихотью, но, к несчастью, это небольшое животное признали очень вкусным.

Аристотель дает необычайно высокую оценку мясу этого полезного животного и, не сомневаясь, причисляет к самой изысканной пище. Его соотечественники, греки, думали, что в жареном виде оно достойно стола монархов, а жители Персии и Египта также охотно ели его. Римляне считали, что верблюд полезен одинокому путнику в пустыне, но не годится для того, чтобы украшать собой пиршественный стол. И на самом деле в этом случае они абсолютно правы.

Древние находили применение дромадерам, когда воевали. Солдаты верхом на этих животных составляли особые отряды. В египетском походе Бонапарт возродил этот древний обычай, и его кавалерия оказалась невероятно вредоносной для бедуинов и арабов. Помимо всадника, каждый дромадер перевозил провизию и военное снаряжение.

Определенные кочевые племена Азии и Африки, как полагали, раньше очень любили жареное мясо слона. Египтяне так далеко зашли в погоне за этим деликатесом, что царь Птолемей Филадельф был вынужден запретить им, под страхом самых суровых законов, убивать даже одного из этих животных, чье число уменьшалось с каждым днем. Закону не придали значения, а слон стал привлекать к себе еще больше внимания.

И в наши дни некоторые полуварварские народы разделяют их вкусы. Известный путешественник и выдающийся кулинар Ле Вайян рассказывает нам, что, когда он впервые отведал хобот слона, поданный ему готтентотами, он решил для себя, что ест его не в последний раз, потому что ничто другое не имело такого изысканного вкуса. Но свои величайшие похвалы он воздает ступне этого громадного четвероногого. Вот как он сам говорит об этом: «Они отрезают все четыре ноги животного и проделывают в земле яму примерно в три квадратных метра. Ее заполняют горящими углями, а сверху кладут дрова. Огромный костер горит часть ночи. Когда они считают, что яма достаточно горяча, ее опустошают. Потом готтентот кладет в нее четыре ноги животного, накрывает горячей золой, а затем – углем и мелкими дровами. Этот костер оставляют гореть до утра. Мои слуги принесли мне слоновью ногу на завтрак. Она значительно увеличилась, распухла в процессе приготовления. Я с трудом распознал форму, но она оказалась столь хороша, источала столь соблазнительный аромат, что я торопливо попробовал ее. То было блюдо, достойное короля. Хотя я часто слышал похвалы медвежьей ноге, я не мог представить, как из такого тяжелого, земного животного, как слон, могло получиться такое великолепное и изысканное блюдо. И я, без хлеба, проглотил слоновью ногу, пока готтентоты, усевшись вокруг меня, лакомились другими частями, которые находили в равной степени восхитительными».

Римляне никогда не выказывали пристрастия к мясу слона. Это животное, с гигантскими формами и редким умом, нация властителей находила забавным, когда оно танцует или сражается на арене цирка. Им никогда не приходило в голову жарить слона или готовить из него fricassees. Однако мы не можем утверждать, что гастрономическая эксцентричность некоторых римских эпикурейцев была лишена мечты о чудовищном пире, на котором гостям можно было бы подать слона a la Troyenne на серебряном блюде, изготовленном специально по такому случаю.

Глава 20

Пернатая дичь

Моисей позволял своему народу есть дичь, за исключением хищных птиц и некоторых других видов, чья плоть казалась ему жесткой и вредной.

Египтяне набожно приносили в дар жрецам самую лучшую птицу, которую те охотно принимали и ели, чтобы не навредить своему разуму, потребляя более простую и тяжелую пищу.

У греков в начале трапезы небольших птиц подавали жареными, поливая кипящим соусом из сырной стружки, растительного масла, уксуса и сильфиума.

В Италии пернатая дичь появлялась на столах как второе блюдо. Римляне были весьма неравнодушны к ней, и многие эпикурейцы, обладая странными вкусами, находили средство вредить себе, поедая фазанов и фламинго.

Прославленный комедиограф Эзоп, которого Цицерон почитал своим достойным учителем в искусстве красноречия, однажды полакомился блюдом из птиц, которые при жизни умели петь и говорить. Это чревоугодие нового толка стоило ему очень дорого, но варварский ужин не стал от этого ничуть не лучше.

Некоторые современные народы, среди которых и французы, и в наше время едят цаплю, журавля, ворону, аиста, лебедя, большого баклана и выпь. Первых трех птиц ценили особенно высоко, и Тайлеван, повар Карла VII, обучает нас приготовлению этих тощих птиц с жестким мясом. Бело [17] говорит, что, несмотря на вкус, кажущийся с непривычки отвратительным, выпь тем не менее является для французов одним из самых лакомых угощений. Этот автор также утверждает, что сокол или гриф и в жареном, и в вареном виде – отличная еда и что в том случае, когда одна из этих птиц погибает в погоне за дичью, сокольничий мгновенно готовит ее. Лебо называет цаплю королевским кушаньем!

Те же люди, что едят грифа, цаплю и баклана, не трогали птенцов, считая их мясо неудобоваримым, и, к примеру, воздерживались от употребления в пищу зайчат и серых куропаток.

В первую очередь портятся внутренности, и древние тщательно очищали дичь, которую хотели сохранить от порчи. Очистив, они заполняли ее пшеницей или овсом, а потом клали в кучу муки или зерна, не снимая при этом перьев или шерсти.

Таким образом, защищенная от контакта с воздухом и насекомых, дичь замечательно хранилась значительное время.

Аргонавты обнаружили эту великолепную птицу на берегах Фазиса, славной реки Колхиды, и привезли ее в Грецию, где о ней ничего не знали. Эта история, воспетая поэтами, встретила лишь одного противника, Исидора, который утверждает, что фазан родом из Греции, с острова под названием Фазис.

Все народы вскоре поторопились заполучить фазана, испытывая к нему заслуженный интерес из-за богатого оперения и исключительно вкусного мяса. Этих птиц несли в клетках из драгоценных пород дерева как украшение, когда Птолемей Филадельф триумфально входил в Александрию. Птолемей Эвергет, наследник этого правителя, велел отослать фазанов из Мидии, где располагались его птичники, и никогда не ел их, настолько его ужасала сама мысль о сокращении их числа. Но увы! Обычаи и время, эти безжалостные враги величайших побед, постепенно положили этому конец. Несчастное создание ощипали и зажарили. Обжорство, ненасытный монстр, который никогда не говорит «достаточно», бурно радовался тому, что может причислить фазанов к своим завоеваниям. Греки строили для них курятники, такие же, как мы – для домашней птицы. Они держали их не для услаждения взора, а для украшения стола, и глупое расточительство стало причиной того, что целого фазана подавали каждому гостю на роскошных пирах, которые афиняне давали, чтобы продемонстрировать свою помпезность и показное гостеприимство.